Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Погодин cтр.№ 136

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи | Автор книги - Михаил Погодин

Cтраница 136
читать онлайн книги бесплатно

Аббас-Мирза принял грамоту, поднес ее с почтением к голове и положил на пристенок залы, возле которой стоял. После довольно продолжительного затем разговора с Алексеем Петровичем он весьма любезно отнесся к представленным ему чиновникам и кабардинским князьям и узденям посольской свиты. Вслед за сим Ермолов раскланялся с принцем, повернулся, тут же надел шляпу, что сделали и прочие, и прежним путем отправился домой.

На следующий день после описанной аудиенции у Ермолова обедали английские офицеры, которые, по выражению Мазаровича, играют в Персии ту же роль, какую в древности играли греки у сатрапов Малой Азии в эпоху Павзаниев. Вообще заметим, что посольство наше, поддерживая с англичанами самые дружеские отношения, любило в их сообществе коротать время и мало думало о других развлечениях среди далеко не симпатичного ему населения.

После обеда Ермолов отправился, по приглашению наследника, за город, где присутствовал на кавалерийском и артиллерийском учении. В особенности отличалась конница, заслужившая всеобщее одобрение. Об артиллерии, которой командовал Линдзей, нельзя было сказать того же; напротив, Аббас-Мирза высказал ей полное неудовольствие, так как из 18 орудий, из коих каждое сделало по шести выстрелов, ни одно не попало в цель. Но, несмотря на неприятное впечатление, произведенное этой неудачей, наследник все-таки был высокого мнения об артиллерии и на вопрос, сделанный послу, ожидал, по-видимому, вполне удовлетворительного отзыва. И действительно, Ермолов отнесся к образованию артиллерии и заведению регулярных войск с большой похвалой, но, не желая упустить случая задеть самолюбие Аббас-Мирзы, прибавил, как бы между прочим, что и кочующие племена, каковы туркмены, просили главнокомандующего в Грузии снабдить их несколькими орудиями. Услышав это, Аббас-Мирза не мог скрыть своего смущения, чем явно обнаружилось, сколько ему был неприятен прогресс в военном деле у давнишних и злейших врагов Персии.

По окончании учения наследник пригласил Ермолова в собственный сад, где в беседке, из которой открывался превосходный вид на город и его окрестности, был сервирован чай и шербет. Свита посольская находилась тут же, что крайне было неприятно Аббас-Мирзе, искавшему всегда случай унизить, в глазах своих соотечественников, русских и возвысить в них понятие о собственном величии и могуществе. Но Ермолов слишком хорошо понимал персиян, а потому всякую гордость и надменность с их стороны, в ущерб нашей чести и нашего достоинства, наказывал полнейшим и самым жестоким презрением. Так случилось и на этот раз. Когда все собрались в беседке и Аббас-Мирза выразил желание, чтобы посольская свита поместилась в соседней комнате, то Ермолов объявил, что он не только готов исполнить волю его, но выйдет с прочими и сам, причем отказался от чаю под предлогом, что он у нас в такое время не в употреблении. Затем, когда принц, раскланявшись, непременно хотел выехать из ворот сада первым, наш ординарец, по данному ему знаку, подвел лошадь одновременно и Ермолову, и они выехали через ворота вместе. Так проследовали они до города, где и разъехались по домам. Все это, разумеется, немало бесило персиян, но они умели скрывать свое неудовольствие, хотя не отставали от старых привычек.

Утром 23 мая Алексей Петрович, после приема Фетх-Али-хана беглер-бега, ездил с визитами к Мирзе-Абуль-Касиму и брату его Муса-хану, сыновьям Мирзы-Безюрга; вечером же отправился смотреть фейерверк, устроенный в его честь в замке наследника, которого самого при этом не было, потому, как было объявлено, он никого не желает стеснять своим присутствием. Зрелище продолжалось, впрочем, несколько только минут, так как ракеты, вензеля, фонтаны и разные другие вещи от слишком тесного и дурного их расположения вспыхнули все вдруг, причем произвели страшный треск и шум, а главное – заставили всех вдоволь наглотаться дымом. Персияне, однако же, не сознали своей ошибки и происшедшую неудачу оправдывали тем, что не желали испытывать терпение посла.

Между тем время шло, и Ермолов, видимо, стал томиться пребыванием в Тавризе; известий же о том, где и когда шаху угодно будет его принять, не имелось. Только 24 мая было получено письмо Мирзы-Шефи, коим посольство приглашалось в Тегеран к свадьбе двух принцев или, если по расчету времени оно не поспеет к сроку, то в Султанию, летнюю резиденцию шаха. Письмо было написано в самых дружеских выражениях и ясно свидетельствовало о том нетерпении, с коим приезд Ермолова ожидался при дворе и вообще всеми высшими лицами государства. То же самое подтвердилось и другими известиями от Мирзы-Абуль-Хасан-хана, который писал следующее:

«До тех пор, пока золотое знамя солнца будет освещать небесный стан, до тех самых пор да украсится лагерь вашей высокосановности знаменем могущества и да наполнится чаша вашей души вином радости и веселия!

По изъявлении вам множества приветствий и по отправлении о вашем благополучии тысячи молитв я рукою искренности снимаю фату с ланит красавицы. После долгого приковывания ока надежды к дороге ожидания я денно и нощно не переставал мечтать о радостном с вами свидании, как вдруг пришла благая весть о приближающемся блаженстве вашего присутствия. Восторг мой от этой вести не знает границ, и стремление к нашей встрече, постоянно усиливаясь, заставляет меня снова приковать глаза к дороге и ожидать вашего прибытия.

Благодаря известным похвальным качествам и прославленным добродетелям вашим все наши вельможи горят пламенным желанием увидеться с вами, в особенности же великий садри-азам (Мирза-Шефи. – Ред.).

В присутствии шахиншаха неоднократно заводилась речь о ваших достоинствах и доблестях, и это до той степени усилило доверенность высочайшего сердца к вашим добродетелям, что я не нахожу слов его описать. Что же касается желания его величества видеть вас в своем, раю подобном, присутствии, то в этом нет ни малейшего сомнения» и проч.

Но ехать в Тегеран Ермолову не хотелось, а потому, остановившись на Султанин, он, в ответном письме к Мирзе-Шефи, оправдывал выбор свой тем, что ввиду скорого выезда шаха из резиденции, а также усилившейся жары он решительно не имеет возможности поспеть к бракосочетанию его сыновей. Сам же он решился оставить Тавриз 26 мая. Накануне этого дня Аббас-Мирза приглашал его на загородную прогулку, но он, через каймакама, отозвался, что, выезжая на следующее утро и страдая от боли в глазах, не может исполнить его желания. Кроме того, прибавил Ермолов, «не быв принят наследником приличным образом, а встретившись с ним во дворе, он того за аудиенцию принять не может, а потому и не полагает себя в обязанности откланиваться ему, но что, впрочем, как с человеком милым и любезным, желал бы еще раз где-нибудь с ним встретиться».

Такой неожиданный ответ как громом поразил Мирзу-Безюрга. Он тотчас же поспешил уверить Ермолова, что прием на дворе есть доказательство величайшего к нему уважения и что до него все посланники, будучи принимаемы в комнатах, были обязаны надевать красные чулки. Но Ермолов отвечал, что он в сравнение с другими идти не намерен, а что если без красных чулок обойтись нельзя, то он просил каймакама предупредить шаха, что он их не наденет, а между тем, чтобы не делать бесполезно излишнего пути, он на дороге будет ожидать ответа: ехать ли ему далее или возвратиться в Россию? Известие это окончательно ужаснуло каймакама, дав ему в то же время понять, что Ермолов имел о нем мнение как о величайшем плуте и мошеннике и что от него не скрылась ненависть его к России.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию