Опричники Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Тепляков cтр.№ 38

В период своей работы Н. Н. Алексеев вполне устраивал Р. И. Эйхе своей активностью в разоблачении бесчисленных врагов. После того как в 1932 г. Новосибирск покинул Заковский — земляк Эйхе и один из наиболее могущественных представителей разветвлённой латышской группы в руководстве Сибири, — Роберт Индрикович нашел общий язык и с его преемником Алексеевым, привычно руководя репрессивным аппаратом и давая ему «ценные указания» ^[120]. Но всё же хорошие отношения с главой Запсибкрайкома ВКП (б) Эйхе не помогли удержаться начальнику управления, поскольку вопрос о наказании Алексеева был решён единолично Ягодой с санкции Сталина. Характерно, что Эйхе, поначалу жестоко раскритикованный самим вождём, уже в следующем году получил орден и место в Политбюро ЦК. Верхам было выгодно сделать крайним «в саботаже хлебопоставок» бывшего эсера Алексеева и сохранить (пока!) верного сталинского эмиссара в Сибири Роберта Эйхе.

Если работу Алексеева проверял Прокофьев, то деятельность Эйхе — Молотов и Каганович. Сразу после отъезда высокопоставленных инспекторов (два главных сталинских сатрапа в течение месяца на один регион — случай, похоже, беспрецедентный!) Алексеев ринулся фабриковать новые организации, а Эйхе — скреплять своей подписью расстрельные приговоры в отношении «саботажников». При Новосибирском, Омском, Томском, Барнаульском и Минусинском оперсекторах НКВД были образованы судебные коллегии с правом самостоятельно вести дела и приводить смертные приговоры в исполнение. На 12 ноября 1934 г. в крае было осуждено 919 «саботажников», в том числе 240 — к высшей мере наказания.

Добрую половину этих приговоров Москва не утвердила, но Эйхе вполне обоснованно полагал, что кашу маслом не испортишь и тут уж лучше перестараться. В результате этой короткой кампании 118 «саботажников» пошли под пулю, в том числе иногда просто за невыход на работу. 22 октября крайком и крайисполком постановили командировать Алексеева в проваливший хлебозаготовки Немецкий район «для проведения соответствующих мер на месте». В тот же день власти отправили начальника СПО УНКВД И. А. Жабрева и руководителя крайКК ВКП (б) М. И. Ковалёва разбираться с хлебозаготовками в Павловском районе.

Старались как могли и подопечные Алексеева. 26 октября 1934 г. начальник Томского оперсектора НКВД М. М. Подольский передал в судебные органы дело (служебное наименование — «Монголы») по обвинению 51 жителя Асиновского района в саботаже хлебопоставок. В суде группа, поджатая до 47 чел. (10 служащих и 37 крестьян, в том числе 10 — ссыльных) проходила уже как повстанческая контрреволюционная организация «Союз трудовых крестьян». Во главе её чекисты поставили адмссыльного статистика райпотребсоюза И. Г. Дубровина. Разбор дела был мгновенным. Выездная сессия краевого суда одного человека оправдала и ещё одному назначила условное наказание, остальных осудили без пощады: 2 ноября 1934 г. тринадцать человек из 45 были расстреляны ^[121].

А вот чекистам Болотнинского района похвастаться оказалось нечем: в октябре 1934 г. они вместе с оперативником краевого аппарата ЭКО Ф. С. Янченко в течение месяца вели следствие по «вредителям и саботажникам» в колхозе «Артполигон», но судебный процесс им подготовить так и не удалось из-за отсутствия должных обвинительных материалов. Карательная статистика говорит, что за 1934 г. только нарсуды края осудили 88.859 чел., из них по 58-й статье УК — 855 чел., в том числе 783 — за один IV квартал; по указу же от 7 августа 1932 г. осудили 2.235 чел ^[122].

Проявление недовольства вызывало жестокие преследования и фабрикацию политических дел. За декабрь 1934 г. особый отдел ГУГБ НКВД при 71-й стрелковой дивизии СибВО (Кемерово) учёл 24 факта «антисоветских настроений» и 35 фактов недовольства службой. Обращает внимание, что случаев недовольства службой было всего в полтора раза больше, нежели эпизодов, в которых фигурировали откровенно антиправительственные высказывания. Так, писарь 211-го стрелкового полка В. И. Вишневецкий желал расстрелять всех вождей, а начсостав якобы хотел отравить, для чего искал стрихнин, морфий и мышьяк; он был арестован по ст. 58-8-10 УК. Курсант школы 212-го полка комсомолец Чичков после убийства Кирова заявил: «Это несправедливо — объявлять красный террор, диктатура пролетариата сама себя погубит такими расстрелами, вызывая реакцию со стороны родственников расстрелянных» ^[123].

Сразу после убийства Кирова по личному приказу Алексеева работниками СПО было сфабриковано дело на группу из семи «террористов», покушавшихся убить товарища Эйхе. Провокационную роль сыграла доносчица Евгения Тесленко, секретарь секции научных работников крайотдела просвещения, отправившая 7 декабря чекистам донос на Георгия Громова-Соколова: дескать, тот одобрял выстрел Николаева и сказал, что принадлежит к организации по свержению строя: «я пойду на террор и мне необходимо оружие», а также назвал четырёх членов организации. Тесленко заканчивала своё фантастическое послание (вероятно, написанное под диктовку энкаведешников) обещанием при необходимости сообщить и дополнительные сведения. На суде она заявила, что Громов-Соколов, с которым она вместе работала, якобы ещё в июне 1934 г. говорил, что он принадлежит к группе террористов.

Чекисты тут же арестовали давно находившихся под наблюдением бывших белых офицеров, а также консультанта госарбитража Дмитрия Вележева, который в царское время был присяжным поверенным, а в мае 1920 г. оказался в томской тюрьме и просидел год как член сфабрикованной в губчека повстанческой организации А. Гавриловича, коего он и не знал. Киоскер Фёдор Абрамов командовал ротой в армии Колчака, ранее дважды арестовывался чекистами. Старший экономист крайместпрома Пётр Колоярцев воевал штабс-капитаном в корпусе А. С. Бакича (был адъютантом полка) в Монголии, арестовывался «органами» в 1922 и 1933 гг. Братья Георгий и Алексей Громовы тоже имели скомпрометированную биографию: так, Алексей после гражданской войны, узнав, что за ним приходили из ЧК, долго скрывался под чужой фамилией. Братья Громовы под давлением следователей оговорили остальных арестованных, хотя далеко не всех их знали.

Обвинительное заключение Н. Н. Алексеев подписал 24 декабря. Крайсуд, несмотря на категорическое отрицание вины большинством подсудимых, вынес расстрельный приговор трём главным обвиняемым — Ф. Абрамову, П. Колоярцеву и Г. Громову-Соколову, остальные получили от пяти до десяти лет лагерей. Две недели спустя осуждённых расстреляли. Любые пожелания насильственной смерти вождям трактовались как терроризм и карались с исключительной жестокостью. Так, студент рабфака новосибирского планового института Ф. Ф. Лукьянов 23 декабря 1934 г. был арестован как «террорист» и полгода спустя осуждён на 10 лет лагерей ^[124].