Три любви Марины Мнишек. Свет в темнице - читать онлайн книгу. Автор: Елена Раскина, Михаил Кожемякин cтр.№ 87

– Но я совсем о другом мечтала в Ярославле, в заточении! О том, что Димитр жив, о том, что ему удалось выбраться из Кремля подземным ходом… О том, что он бежал и скоро соберет войско и освободит нас!

– Войско собрал другой, Марыся, но по приказу Димитра.

– Когда же Димитр успел отдать этот приказ?

– Перед тем как отправился искать тебя и был убит… Выслушай того человека, он сам тебе все расскажет.

Отец за руку привел ее в шатер к Богданке. Сам не вошел, остался ждать у входа. Видно, между паном Ежи и Богданкой уже все было сказано. Тушинский царик сидел на подобии трона, но царский скипетр держал Михаил Молчанов, изрядно хмельной и развязный, и поигрывал этим скипетром, словно саблей.

Первым начал говорить Богданка. Он как будто робел перед Мариной, поэтому голос его звучал заискивающе, почти робко.

– Пани Марина Юрьевна, великая царица, волей твоего мужа покойного мы собрались здесь, дабы пойти на Москву и низложить преступного князя Шуйского!

– Волей мужа моего? Когда же царь Димитр успел повелеть вам это?

– Да в тот день, когда убили его в Кремле! – вмешался в разговор Михаил Молчанов. – Он тогда тебя искать бросился, царица, да напрасно. Не было тебя на женской половине! Одни шляхтянки твои там от страха верещали!

– Что ж вы их не защитили, рыцари? – язвительно спросила Марина.

– Защитишь тут! – огрызнулся Молчанов, которому, как видно, самому было очень неловко от этой мысли. – Шуйский сколь разбойников и рати с собой привел, разве тут совладаешь?! Да и приказ мы имели, нам государь Димитрий Иванович велел подземным ходом уходить, скипетр свой царский в руку мне вложил! Знал государь покойный, пригодится он нам, послужит еще освобождению Руси! Ты-то где обреталась, почему в покоях своих не сидела?

– Я Димитра искать побежала. Да разминулись мы с ним, не помог Господь…

– Видно, не быстро-то бегаешь, царица! – с усмешкой сказал Молчанов и смерил Марину дерзким взглядом, в котором не было ни тени почтительности. Так смотрят не подданные, а господа положения. Здесь, в Тушинском лагере, слишком многие чувствовали себя хозяевами – кроме новоявленного царя.

– Не дерзи мне, пан Михал! – одернула его Марина. – Я – московская царица и твоя госпожа!

– Да я и не спорю, сердце ты наше! Только докажи это не мне, пани Марина! Всему лагерю нашему докажи! – поднажал на нее Молчанов.

– Пани Марина, у нас нет иного пути… – продолжил Богданка. – Ваш покойный супруг сам велел мне принять его имя…

– Как – сам? – не поверила Марина.

– Государь велел нам уходить подземным ходом, сказал, что догонит нас вместе с вами… – рассказывал Богдан. – Мы пытались уговорить его уйти, но он не желал оставлять вас на произвол судьбы… Он принял смерть ради вас, ради ваших прекрасных очей, ради того, чтобы вы жили и оставались царицей московской…

– Ради меня? – Голос Марины задрожал, на глаза навернулись слезы. – Не может быть… Я не могла быть причиной его гибели, Господь мне свидетель!

– Димитрий Иванович много раз говорил мне, что его хотят убить, – продолжал бывший секретарь. – А накануне того черного дня сказал: «Ежели меня бояре убьют, прими на себя мое имя и будь при царице Марии Юрьевне. Помоги ей отомстить!»

– Так неужто ты не исполнишь его завет, царица? – спросил Молчанов.

Марина молчала. Она готова была исполнить последнюю волю Димитра, но не так, не таким способом, не с помощью мерзкой лжи.

– Не поверю я никогда, что Димитр мне завещал перед всем народом притворяться и тебя, слуга, его именем называть! – воскликнула пани Марианна.

– Государь меня готовил себе на смену… – объяснил секретарь. – Ежели беда черная случится… Случилась она, недоглядели мы. Димитрий Иванович велел напомнить тебе, как аглицкий лекарь Горсей спас его в Угличе. Он рассказывал тебе, царица, про мальчика Ивана Истомина. А мне присовокупил: «В Угличе заместо меня Ваню убили. А ныне, может, и мой черед пришел. Ты, Богданка, второй Ваня Истомин, как тень ты подле меня. Тебе, коли беда случится, жить и царствовать… Но царицу Марию Юрьевну не обижай, пусть живет в своей воле, но царицей остается…»

– В своей воле? – переспросила Марина. – Это как же?

– А так, царица, – снова вмешался Молчанов, – что ложа ты с новым мужем можешь и не делить покамест. Только царем его перед всеми признай, Димитрием Ивановичем, чудом спасенным, назови. На грудь ему пади, пореви, что ли… Мне тебя ли, бабу, реветь учить? А к блудожительству принуждать он тебя не будет…

– А если наследник вам понадобится, что тогда? – с издевкой спросила Марина.

– Сообразим что-нибудь. Вон сколько кавалеров вокруг достойных, авось найдешь себе по сердцу, ха-ха! Детишки, чай, без царских отметин на заднице рождаются! – дерзко бросил Молчанов. – А вообще, нам пока не до наследничка, царица, нам бы Москву занять да Шуйскому Ваське башку свернуть… Вот этой рукой удавлю аспида. – Молчанов с остервенением вытянул вперед широкую жилистую ладонь. – Сей рукой, которой и из годуновского пащенка душу выколотил!! Не хочет московский народ под Шуйским быть, у кого хочешь спроси!

– У кого же мне об этом спросить, пан Михал?

– Да хоть у Ваньки Заруцкого, атамана донского, что нам на помощь десять тысяч донцов да запорожцев привел. Он у нас главный по народным нуждам – никак, у Ваньки Болотникова, блаженного, в правых руках ходил, воли черному народишку добывал!

– Так и есть, пани Марина, Заруцкий нужды народные хорошо знает… – подтвердил Богдан.

– А ты вообще заткнись, писарчук! – бесцеремонно цыкнул на него Молчанов. – Только я паненку уламывать начал, только она соглашаться начала, а тут ты встреваешь!

– А если я откажусь на вашем театре играть, вы меня в Польшу отпустите? Нет, по глазам вижу, не отпустите! – с горькой усмешкой сказала Марина.

– Правильно видишь, солнце ты наше! – поддакнул Молчанов со зверской улыбкой. – Не для того мы тебя с отцом твоим от московской стражи отбивали, отряд жолнеров для дела сего гоняли, сюда вас потом везли!

– Лучше бы мы в Польшу уехали! – воскликнула несчастная царица. – Если бы знала я тогда, что не Димитр это спасся, пешком бы домой ушла, на коленях поползла!

– Не позволим мы тебе наше дело рушить! – сурово сказал Молчанов, внезапно посерьезневший и как-то собравшийся внутренне.

– Не позволим! – поддакнул царик.

– Дивно мне, Мария Юрьевна, такие речи от тебя слышать! – продолжал Молчанов. – Коли по-твоему быть, считай, зазря погиб царь Димитрий Иванович, супруг твой, а мне – друг и повелитель! Зазря, значит, он тебя спасать побежал, а не с нами подземным ходом ушел! Не любила ты его, как видно, пани, коли речи такие говоришь!

– Да как ты смеешь! – вскрикнула Марина. – Я любила его!

– Любила его, так полюби и дело его, коему мы вот с этим писарчуком – единые продолжатели!