Дмитрий Донской - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 70

Сейчас Мамая снова интересовала Русь. С этим заносчивым мальчишкой, который несколько лет назад вскружил головы всем обитателям и обитательницам Мамаевой ставки, пора разбираться по-настоящему. Но сразу идти на Русь всем войском Мамай не мог, во-первых, еще не было достаточно сил, а во-вторых, сначала лучше потрепать окраины, запугать остальных князей, чтоб не смели приходить на помощь Москве, договориться с тверским князем Михаилом, тот так и не успокоился, с рязанским Олегом, чтобы беспрепятственно пропустил, а уж потом браться за Дмитрия Московского. Ему надо свернуть шею раз и навсегда, чтобы и через три поколения русские с ужасом рассказывали, как расправился всесильный Мамай с этим самодовольным князьком, посмевшим пойти против воли хана!

Ничего не подозревавший Дмитрий Иванович жил своей жизнью, то есть он, конечно, понимал, что невыплаты дани и неподчинения Мамай ему не простит. Но могучему темнику приходилось кланяться тогда, когда в Сарае не было власти. За неимением князя кланяются его воеводам. Теперь правитель был, сначала это Урус-бек, а потом Тохтамыш. Многочисленные нужные люди из Сарая давно объяснили Дмитрию Ивановичу, кто такой Тохтамыш и какие силы стоят за ним. Тохтамыш чингизид, его власть законна, а уж каким путем добыта — это дело самой Орды, но никак не Руси.

А что у Мамая ярлык получал, так у кого еще было это делать, если в Сарае в то время ханы точно погода весной, по два раза на дню менялись! Ныне Дмитрий Иванович считал себя от всех обязательств перед незаконным ханом Мамаем свободным. Что Тохтамышу пока крест не целовал, так к чему торопиться, позовет — поедет и подарки повезет, а пока не спрашивают, к чему самому на лишнее ярмо нарываться?

Мамай начал разведку малыми силами. Причем он решил для начала оторвать от Москвы Нижний Новгород. Сначала туда совершил разбойный набег не очень-то и большой конный отряд. Но наскочил неожиданно, горожане едва успели переправиться на другой берег сами и с тоской наблюдали, как татары грабят и жгут их город.

Следующим стал собираться набегом лучший темник Мамая его старый приятель еще по Джанибековым временам мурза Бегич. Задачей мурзы было вычистить русские земли так далеко, как только успеет до холодов.

Вот с этим войском и решил отправить своих людей Иван Вельяминов. Боярину до зубовного скрежета надоело сидеть сложа руки, вспоминать былое величие и мечтать о мести. Понемногу он гадил и Дмитрию, и его брату Владимиру, рассказывая о них небылицы. Но это не шло ни в какое сравнение с забрезжившей возможностью свергнуть и того, и другого.

Добраться до Дмитрия пока не получалось, отправленный вместе с Некоматом Никита едва унес обратно ноги. И самому Некомату бежать удалось с трудом. Но с юрким купцом Иван Васильевич больше не связывался, себе дороже. У Некомата деньги, много денег, а у него? Одна злость на испорченную жизнь и желание собственными зубами загрызть Дмитрия. Пока решил начать с меньшего — с Владимира.

В Орде было хорошо известно все, что происходило на Руси, Вельяминов знал о строительстве в Серпухове. О том, что князь Владимир Андреевич решил поставить себе большой город на Наре, заложил там не только крепость и дворец, но и монастырь, причем привлек Сергия Радонежского. Сразу появилась предательская мыслишка: а почему не желает сидеть рядом со старшим братом? У них ведь в Москве даже терема рядышком стоят, один к другому только что не в исподнем ходить может. Может, решил и вовсе отделиться? Владимир тоже Рюрикович, тоже внук Ивана Калиты, только его отец младший сын был у Ивана Даниловича, а отец Дмитрия средний.

Ивана Вельяминова просто раздирала мысль о возможности при помощи Владимира насолить Дмитрию, а то и вовсе скинуть ненавистного князя с московского престола. И хотя сам Вельяминов немало гадостей наговорил о серпуховском князе в Орде, но мог забрать свои слова обратно, если тот станет помогать против своего братца.

Слухи слухами, а разобраться надо было на месте. Нет, не в Москве, туда никому из них хода нет, а вот в Серпухове возможно. Услышав про готовящийся поход Бегича, Иван Васильевич сразу смекнул свою в том выгоду.

— Григорий, слышь? Хватит спать на одеялах, зад не болит от лежания? — Вельяминов легонько пнул своего разжиревшего от безделья и лени попа Григория. Тот нехотя открыл глаза, почесал пятерней волосатую грудь и буркнул в ответ:

— Заутреню отстоял, до вечерни еще далеко… Че делать-то?

— Где Никита?

— А пес его знает! — честно сознался поп. — Небось опять баб щупает. Ты ему скажи, Иван Васильич, попадется же, по головке не погладят. А за ним и мы пострадаем. Неуемный он, кажен день баба нужна. Купил бы себе по-магометански и пользовался, а то ведь чужих щупает…

Все это он произносил, сползая на пол со своего ложа и пытаясь чуть привести в порядок одежду и растрепавшиеся от долгого сна волосы. Вельяминов давно бы уже прервал не в меру болтливого попа, особенно в части советов про покупку бабы по ордынским обычаям, но мысли боярина были заняты другим. Как доверить самое тайное вот этому? А отправлять в Серпухов одного Никиту негоже, тоже не справится.

Не дослушав стенания Григория, махнул рукой:

— Вели Никите ко мне прийти немедля!

— Да где ж я его возьму?! — почти возмутился поп. От безделья и сытной еды он заметно припух, стал донельзя ленивым и строптивым.

Вельяминов вдруг взъярился:

— Мне самому искать?! Кормишь вас, дармоедов!.. Повыгоняю всех к чертовой матери!

Не упоминание нечистой силы, а обещание быть изгнанным заставило Григория шустро закончить свою не ко времени заботу о внешности. Строптивость как волной смыло, вмиг стал шустрым и озабоченным:

— Щас, Иван Васильевич, щас найду… Чего ж сердиться сразу? Найду, не сумлевайся…

Глядя вслед выскочившему вон попу, Иван решил, что отправит на Русь обоих, но все главное скажет только Никите. Поп пусть идет в помощь, чтоб в нужное время сделал нужное зелье. О том, что ждет посланцев, если их поймают, Вельяминов и думать не собирался. Их дело выполнить повеление боярина, если столько лет живут за его счет!

Когда войско мурзы Бегича отправилось разорять русские земли, в его обозе ехали два посланца Ивана Васильевича Вельяминова — рослый, упитанный мужчина в рясе и с ним тоже весьма крепкий инок не инок, может, просто послушник?.. Татарам было все равно, не мешали, и ладно. Вельяминов сообщил, что отправил своих людей по делу, какому — никому не сказал, но его и не спрашивали. Слишком много гадостного сделал своим сородичам Иван Вельяминов, чтобы ордынцам бояться его предательства или попытки помочь Руси. Более яростного противника великого князя и всех, кто с ним, даже в Орде найти трудно. Мамай не сомневался, что в следующем походе на Москву, который будет возглавлять уже не Бегич, а он сам, обязательно примет участие и этот беглый московский боярин. Но сейчас Мамаю не до Вельяминова, тот ничтожен и ничего не может, к чему такого опекать?

Мамай не делал ставку на несостоявшегося тысяцкого в своих планах покорения Москвы. Этот недостоин встать даже во главе сожженной Москвы! Он предатель, шакал! Предал один раз, предаст и еще. Но пока Вельяминов был Мамаю нужен, хотя бы про запас, а потому жил в его ставке на унизительном положении нахлебника. Свои деньги давно закончились, Некомат, тот успел кое-что припрятать, а Вельяминов не собирался жить в Орде, вот и выехал едва не в чем стоял. Необходимость постоянно ждать подачек от темника озлобляла Ивана Васильевича еще сильнее. Мамай втайне посмеивался: ничего, злее будет! Вот сойдутся меж собой он и Дмитрий Московский, посмотрим, кто кому глаза-то выдерет! А хороша получилась бы забава: обещать Москву тому, кто победит в поединке без оружия! Пообещать и посмотреть, как станут рвать друг дружку зубами эти двое… А потом отдать пустую Москву победителю, посадив того в железной клетке одного посреди сожженного дотла города и оставив догнивать под вой одичавших собак!