Парень протащил Эсккара мимо охранника в дом, затем повел по узкой лестнице на верхний этаж. Дом казался погруженным в тишину, не было обычных посетителей, поджидающих своей очереди, чтобы быть принятыми занятым купцом.
Никар стоял на маленьком балконе и смотрел на деревню. Он был значительно ниже Эсккара ростом, к тому же седовласый купец отличался полнотой. Лишний жирок вокруг талии свидетельствовал о том, что это богатый человек.
Эсккар что-то прохрипел, надеясь, что изданные им звуки прозвучали как приветствие, потом застыл на месте. Самый важный и богатый человек в деревне внимательно осматривал его с головы до ног — так, как если бы выбирал лучшего раба из плохой партии.
Почти три года назад Эсккар, хромая, пришел в Орак, имея только меч за спиной и рану на ноге, в которой уже началось заражение. С тех пор он много раз видел Никара, но самое важное лицо Орака никогда не обращало особого внимания на высокого темноволосого младшего командира, который редко говорил и никогда не улыбался.
Закончив осмотр, Никар отвернулся и уставился на деревню. Внезапно Эсккару стало неуютно в потрепанной одежде и поношенных сандалиях.
— Ну, Никар, что ты хочешь? — слова прозвучали грубее, чем хотел Эсккар.
— Я не уверен в том, что хочу, Эсккар, — ответил купец. — Ты знаешь, что Ариам сбежал?
Эсккар кивнул.
— Ты можешь не знать, что варвары недавно перебрались через Тигр далеко на севере. Там уже начались убийства. Варвары жгут деревни на своем пути.
Потребовалось несколько секунд, чтобы слова Никара с трудом пробрались сквозь пары, затуманивающие сознание Эсккара. Наконец он понял их значение. Значит, слухи соответствовали действительности. Он прислонился к стене. Голова болела, живот свело судорогой, и мгновение ему казалось, что его сейчас вырвет. Эсккар прилагал усилия, чтобы держать под контролем и мысли, и живот.
— Они пришли с дальнего севера, с предгорий, потом спустились в долину к реке, — продолжал Никар, затем замолчал, чтобы дать Эсккару время переварить услышанное. — Они движутся на юг. Вероятно, они повернут в этом направлении, хотя до их прибытия несколько месяцев.
Никар говорил спокойно, но Эсккар услышал в его словах отголосок страха и смирение с судьбой.
Эсккар провел рукой по непослушным волосам, затем потрепал жидкую бороденку.
— А ты знаешь, какой это клан? — спросил он. Даже после всех этих лет слово “варвар” резало ему слух.
— Насколько я понимаю, их называют алур мерики. Это может быть тот же клан, который несколько лет назад напал на нашу деревню.
Эсккар скорчил гримасу. Его родной клан. Но уже много лет они не были его народом — с тех пор, как его изгнали.
— Алур мерики — сильный клан, у них много людей и лошадей.
— А ты из какого клана, Эсккар? Или мне не следует задавать этот вопрос?
— Спрашивай, что хочешь. Но я не участвовал в набеге на это поселение, если тебя это интересует. Я только начал выезжать с воинами, когда они убили мою семью.
— Так вот что случилось! И ты поэтому их покинул?
Эсккар прикусил губу, ругая себя за то, что заговорил о своем прошлом. Даже мало знающие деревенские жители знали, что воины никогда не покидали свой клан добровольно, только с позором.
Никар продолжал молчать, и Эсккар был вынужден ответить.
— Я не просто покинул их, Никар. Я бежал, спасая свою жизнь. Мне повезло, что удалось от них уйти.
— Понятно. Ты прав, это неважно.
Мысли Эсккара вернулись к алур мерики. Значит, клан его семьи марширует к Ораку. Нет, слово “марширует” не передает медленное, уверенное и неумолимое продвижение степного народа. Для описания этого движения, при котором за несколько месяцев можно преодолеть всего несколько миль, больше всего подходит слово “переселение”.
— А ты давно знаешь об их приближении, Никар?
Никар потрепал седую бороду.
— Сообщение пришло три дня назад. Я сказал об этом только Ариаму. Он предупредил меня, что не стоит никому больше об этом сообщать по крайней мере несколько дней, пока он не придумает, как оборонять деревню.
Эсккар презрительно хмыкнул, тряхнул головой, и волна острой боли пронзила голову. Он сразу пожалел о проделанном движении. Ариан возглавлял небольшой гарнизон деревни и, конечно, все хорошо рассчитал. Но его планы не включали оборону деревни, а также и Эсккара, третьего человека в гарнизоне. Помощник Ариама, второй человек в гарнизоне и один из друзей Ариама, умер неделю назад от оспы. Эсккар уже знал, что не получит повышения. Он никогда не удосуживался льстить, подхалимничать и выслуживаться перед Ариамом.
Вместо этого два дня назад Ариам отправил Эсккара в погоню за беглым рабом, не имеющим большого значения. Выполнение этого задания могло бы занять неделю, если бы глупый раб не сломал ногу на каких-то камнях. Эсккару просто повезло. Он помнил удивленный взгляд Ариама, когда вернулся вчера во второй половине дня.
Затем вчера вечером дружески настроенный Ариам пригласил солдат в харчевню выпить вина и спеть. Вино он оплатил, и оно лилось рекой. Они сидели там долго. У Эсккара должны были бы возникнуть подозрения после первой чарки, поскольку жадный Ариам никогда не покупал больше одной кружки ячменного пива своим солдатам. Но он устал, ему хотелось пить, и он был доволен тем, что так быстро удалось поймать раба, поэтому ничего не заметил. И теперь Эсккар ругал себя за то, что его так легко обманули.
Эсккар опять почувствовал, как кровь пульсирует в висках, и ему захотелось пить.
— Так, Никар, что ты ожидаешь от меня? Ты хочешь, чтобы я отправился за Ариамом и остальными? Я уверен, что он взял с собой самых молодых и буйных. Вероятно, он также украл и самых лучших лошадей. К тому времени, как мы будем готовы отправиться в погоню, он уже отъедет на большое расстояние, а с дюжиной бойцов он сможет противостоять любой силе, которую мы отправим в погоню.
Голос Эсккара снова стал хриплым, и он с трудом выдавил последние несколько слов.
Никар понял, почему посетитель хрипит, и крикнул слугу. Сразу же появился тот парень, который провожал Эсккара сюда. Вероятно, он ждал на лестнице. Никар повернулся к гостю.
— Воды или вина? — спросил он.
Эсккару хотелось вина, очень сильно хотелось и прямо сейчас, но он уже совершил достаточно глупостей в последнее время.
— Для начала воды. Может, я выпью вина позднее, да, Никар?
Эсккар не пытался скрыть сарказм. Он жил в Ораке почти три года, но за все это время заходил в прекрасный дом Никара только один раз, да и то чтобы передать сообщение. Теперь Никар предлагал ему вино почти собственной рукой. Эсккар гадал, что за этим последует.
Пока парень наливал воду, Эсккар думал о начальнике стражи, который легко мог ограбить деревню перед своим исчезновением. На мгновение Эсккар задумался, почему ему не перерезали горло. Боги знали, что он бесчисленное количество раз спорил с Ариамом. Он содрогнулся, представив себя, беспомощно лежащего в постели. Этакая пьяная свинья, готовая к тому, чтобы ее зарезали. Очевидно, Ариам не посчитал его достойным того, чтобы убить.