Волчье море - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Лоу cтр.№ 49

— Это и есть их полководец? А почему «Тидей»? Думал, его зовут Иоанн, — проговорил Хедин Шкуродер, стоявший слева от меня.

— Смотреть не на что, прыщ прыщом, — бросил Финн.

Командир самого многочисленного и могучего войска на свете остановился, перекинулся словечком с нашим таксиархом, потом развернулся и поскакал обратно, а крики «Тидей!» прокатывались волной по рядам, когда он проезжал мимо.

— Какой, на хрен, Тидей? — проворчал Квасир. Брат Иоанн подался вперед, его глаза покраснели от пыли.

— Это древний герой, который сразил в одиночку пятьдесят врагов, по словам Гомера.

— А этот Гомер не говорил, что врет как сивый мерин?

— Придержи язык, не то и другого глаза лишишься.

В этот миг Сигват выступил из строя и поднял руку; ворон расправил крылья, вцепился когтями в запястье хозяина, взъерошил перья, разинул клюв и прокаркал, совершенно отчетливо: «Берегись!»

Мы разинули рты. Ворон вскинул голову и повторил это же слово. А затем добавил: «Один!» — и полетел куда-то в сторону, когда Сигват подбросил его в воздух.

— Враги близко, — сказал Сигват, увидел наши изумленные лица и усмехнулся: — Чего вылупились? Разве вы не знали, что вороны умеют говорить?

Речь птицы словно поразила нас немотой, да и не было времени обсудить случившееся. Ботольв, за спиной которого пристроился брат Иоанн, в слишком большом для него шлеме, развязал вышитый Свалой стяг, и полотнище едва плеснулось на обжигавшем, словно огонь, ветру, когда, как и посулил Сигват, показался враг.

Всадники справа от нас исчезли в клубах пыли, мы видели только размытые очертания, тени в полумраке, кружившие, точно стая волков; не разобрать, наши это или не наши.

— Узнаем достаточно скоро, — ответил Квасир, когда я сказал это вслух, и прокашлялся, очищая горло от пыли. — Если кинутся на нас, как оголтелые, значит, враги.

Мы стиснули щиты и замерли, пот стекал по лицам, рукояти мечей сделались липкими и скользкими. Мы ждали, дышали тяжело, как уморенные псы, и я послал брата Иоанна за мехами с водой в задний ряд. Мы хлебали горячую и солоноватую воду так, будто это был набид.

Время шло, пыль клубилась. Слышался непрерывный низкий гул, нарушаемый взвизгами вражеских труб и рокотом барабанов с обеих сторон. Я различал хриплое дыхание Шкуродера и ощущал плечом крепкое плечо Финна. Позади раздался такой звук, словно великан рвет пополам свой плащ: это лучники выпустили тучу стрел в цель, невидимую для нас.

Впереди метались «зайцы», точно повторяя повадки своих тезок; они отступали, мчались со всех ног, сжимая в руках пустые кожаные колпаки. Большинство нас оббежало, но некоторые кинулись напролом, отчаянно взбивая пыль своими сандалиями, рванулись прямиком на наши щиты, будто в запертую дверь.

Мы и не подумали разомкнуть строй, и тогда они поспешно шарахнулись вбок, а кое-кто даже упал наземь и пополз, норовя пробраться под ногами и не обращая внимания на пинки, которыми их награждали.

Внезапно появились люди в длинных балахонах, взвились черные знамена, засверкали копья — пехотинцы-дайлами решили попытать удачу.

Они ломились в середину строя, отовсюду в них летели стрелы и дротики, и они смахивали на одержимых в своих черных одеяниях, перемазанные кровью, слизью и пылью, и все орали: «Илля-лала-акбар!»

Мы уперлись, они наткнулись на стену щитов и полегли почти все, когда дорвались до наших мечей. Кучка из пяти или шести арабов врезалась в нас, тыча копьями и завывая. Я полоснул по чернобородому лицу, ощутил, как клинок вонзился в плоть, услышал крик. Увидел промелькнувший мимо наконечник копья, заметил, как он вонзился под тюрбан, прямо в ухо, и араб вскрикнул и повалился навзничь.

Они полегли все, и, взревев в едином порыве, северная стена щитов устремилась вперед. Я бежал с краю, кося глазом на Финна с Квасиром, что выли, точно волки, заметил Ботольва за своей спиной, тушу с высоко поднятым стягом в руке и огненно-рыжей гривой.

Таксиарх Стефанос яростно махал руками, его гневные вопли терялись в реве северян, и он сам заодно с охраной виделся камешком на пути свирепого потока. Я понемногу отставал, трусил за своими, переступая через тела в балахонах.

— Отзови своих псов! — заорал Стефанос на меня, побагровев от гнева. — Немедленно!

Я не стал отвечать, просто побежал дальше, оставив его давиться собственной злостью, и таксиарх скрылся в пыли.

Шагов через двадцать, посреди побоища и множества мертвых и раненых Sarakenoi, из которых кое-кто еще дергался и стонал, я наткнулся на Амунда: белая полоска, отличительный знак побратимов, перетягивала культю запястья; один ее конец он зажимал в зубах и пытался закрепить на сочившемся кровью обрубке. Черные балахоны валялись повсюду, порой постанывая.

Я бросил щит и меч, встал на колени, помогая Амунду, подсунул нашедшуюся поблизости стрелу, чтобы надежнее замотать руку. Сильно пахло кровью, и казалось, что я дышу через ткань.

— Поищи мою ладонь, — попросил он спокойно. — На пальце осталось колечко, оно мне нравилось.

Затем его глаза закатились, и он упал и заерзал по земле. Я вложил меч ему в здоровую руку и оставался с ним до тех пор, покуда его пятки не перестали елозить по пыли. Со всех сторон доносились крики, вопли, барабанный бой и рев труб. Я отыскал его отрубленную кисть, белого паука в кровавой жиже, и сунул ему под рубаху, чтобы позже мы могли похоронить его целым.

Потом подобрал свои щит и меч и двинулся дальше.

Четыреста шагов спустя я нагнал побратимов. Воздух очистился достаточно, чтобы проступило медное солнце на небе, светло-голубом, как глаза Свалы. Я спотыкался о камни, продирался сквозь кусты и в конце концов вышел к нагромождению курганов: там торчали черные шатры из верблюжьих и козьих шкур, возведенные у самой земли, где прохладнее.

Крики, стоны… Тут я наконец увидел знакомое лицо — Сварвар, чеканщик из Йорвика. Он набрал полную рубаху медных фонарей и каких-то синих камней.

— И что ты творишь? — гаркнул я, разозлившись: я-то думал, что они бьются насмерть, а здесь, оказывается, вон что происходит. Он ухмыльнулся, прижимая к груди награбленную добычу.

— Веселюсь, — ответил он и скрылся в дымке.

Побратимы напали на сарацинский обоз, выбрались к нему, словно ведомые хитроумными морскими приспособлениями Гизура. Стражники все были убиты или бежали, а Братство приступило к веселью.

Лошади, женщины, горы доспехов, кольчуги, оружие, кувшины и вазы из золота и меди — и кожаные мешки с деньгами, ведь сарацинам платили за службу, как мы узнали от кого-то раньше.

Я замер посреди всеобщей суеты, смотрел, как мужчины бродят вокруг, спотыкаются, воют по-собачьи, крушат глиняную посуду и потрошат мертвых, чтобы убедиться, что те не проглотили ничего ценного. Они срывали кольца с трупов, валили наземь голосивших женщин или нагибали их на оглоблях повозок.