Дорога китов - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Лоу cтр.№ 71

Мы дивились и задавали вопросы. Три года требовалось, чтобы обучить всадника в русской дружине. Шесть лет ― для его лошади.

Всадник говорил на хорошем норвежском ― восточном, конечно, но большинство его понимало. Мы восхищались двумя саблями, копьем, булавой, болтавшейся на запястье, луком в чехле.

― А хазары такие же? ― спросил я, и он улыбнулся мне сверху.

― Не такие смелые и приятные на вид, ― ответил он. ― Но всадники все одинаковы. Нужно быть безумным, чтобы стать одним из них, а твоя лошадь ― вдвойне безумна. Требуется столько же времени, чтобы обучить их ― хотя у половины войска есть хазарская кровь. Всегда доходит до крови, когда принимаемся разбираться, у кого кто в роду.

Мы хмыкнули: мол, на севере так же. Я бросил ему мех, и он выпил и вернул, вытерев усы.

Внезапно Ярополк оказался рядом, Эйнар у его стремени, оба хмурые и озабоченные.

― Отец уезжает, брат, ― многозначительно сказал прыщавый Ярополк мальчику, потом вспыхнул и изящно склонил голову перед мужчиной.

― Дядя! ― поприветствовал он нашего собеседника, и тут мы поняли, что мальчик был юным князем Владимиром, а мужчина ― Добрыней, его дядей со стороны матери.

Добрыня надел шлем и поднял руку в приветствии.

― Князь Владимир, ― приветствовал Эйнар, и мальчик остался, а Ярополк ускакал.

― Мне нравятся твои люди, Эйнар Черный, ― сказал князь Владимир звонким, еще не ломким голосом. ― Если ты переживешь Белую Вежу, мы поговорим.

И он уехал, оставив нас в облаке пыли. Эйнар задумчиво пригладил усы.

― О чем это он? ― спросил Берси. ― Это в самом деле русский князь?

― Он самый, ― буркнул Эйнар. ― Если родился от рабыни, тебе, чтобы уцелеть, требуется немалая удача. ― Он нагнулся за очередной бочкой. ― За работу, ленивые пердуны!

Бочки и мешки плавно перетекали из рук в руки; кто-то спросил жалобно:

― Что еще за Белая Вежа?

Оказалось, это Белая Крепость, славянское название хазарской крепости Саркел. Большая крепость из известняка на серовато-коричневом подъеме у излучины Дона, почти у Черного моря. Самое сильное оскорбление для Руси, потому что русам приходилось платить десятину с каждой торговой флотилии, которая шла вверх или вниз по реке.

Мы осторожно продвигались вниз по Дону, речники-чудь вели флотилию, перекликаясь и отталкиваясь шестами. Всю дорогу мы насмехались над сопровождавшими нас всадниками, которые скакали вдоль северного берега Дона. Они настолько же взмокли от жары, насколько нам было прохладно.

Лошади дружины были могучие, а лучников несли степные лошадки ― толстоголовые, коротконогие, мохнатые. Как стаи скворцов, они летели вдали над степью под неусыпным оком хазарских лазутчиков.

Если и были бои, мы о них не слышали; большую часть времени мы играли в кости, слонялись по палубе, обменивались легкими ударами на потешных поединках и бросали яблочные огрызки и корки ржаного хлеба в несчастных потных всадников, которые, как мне казалось, принимали все без обиды.

Но когда мы увидели Белую Крепость, то поняли, почему они не ссорились с нами. Она была потрясающе, ослепительно белая, стены ― огромные и крепкие, с четырьмя башнями и двумя воротами и пугающе огромным рвом. Мне рассказывали, что у хазар города состоят из палаток и легких построек, которые легко разрушить и столь же легко возвести заново. Даже их дворцы ― всего лишь глинобитные постройки, и они живут в них только зимой.

Но Саркел не таков. Неудивительно, ведь сам Великий Город приложил руку к его строительству, стремясь подчинить эту территорию. Саркел выстроили по правилам ромейского зодчества ― а ныне ромеи послали своих самых умных людей и самые крепкие орудия, чтобы его разрушить, ибо такова политическая мудрость ромеев.

Когда наш корабль вытащили на берег, один из всадников отделился от отряда и подъехал к нам. Он снял шлем, и мы увидели блестящее от пота лицо с огромными вьющимися усами.

― Добро пожаловать, братья по мечу! ― усмехнулся он и махнул рукой в сторону огромной крепости на равнине. ― Надеюсь, вы насладились отдыхом и яблоками. Теперь пришло время потрудиться.

Мы посмотрели друг на друга, потом на желто-белые стены, на которые нам придется наступать, и никто не улыбнулся, когда он отъехал назад и до нас донесся его гулкий смех, подхваченный отрядом.

Но ему пришлось подождать, прежде чем он увидел, как мы мучаемся. Первые дни прошли в выгрузке всего, что доставили на кораблях, в то время как всадники носились повсюду, поднимая клубы пыли. По ночам костры для стряпни казались полем мерцающих красных цветов.

Через две недели Саркел был отрезан, и мастера строили что-то из бревен, которые привезли корабли. Копейщики ― не дружина вроде нас, но огромная масса новобранцев без доспехов, выжатая из каждого племени на протяжении сотен миль, ― воткнули свое оружие в землю и копали одинаковые ямы и возводили помосты.

Мы смотрели как зачарованные, когда в первый раз три огромных сооружения швырнули камни размером с овцу через всю степь в крепость, выказав свою дальнобойность. Камни ударились с гулким треском, вырвался огромный клуб пыли ― но ничего не произошло; ничто не рухнуло. Расстроенные, мы вернулись к потной, вонючей работе ― скрести и вываривать коровьи шкуры, чтобы получить клей, который скрепит наши штурмовые башни.

В ту ночь, сидя на корточках вокруг костров, мы жевали лепешки, ели хорошую мясную кашу, страдали от насекомых и обменивались мыслями.

― Не осталось места, где посрать, ― пожаловался Берси.

― Садись здесь, ― предложил мой отец.

― Посрать, ― пояснил Берси. ― Негде посрать. Я сыт по горло ― куда ни ступи, попадешь в дерьмо.

Это была правда. Я слышал, что численность войска ― от шестисот тысяч до миллиона человек, и то и другое могло оказаться истиной, хотя такое число не укладывалось в голове.

Я твердо знал, что воинов очень много, и еще больше животных, женщин и детей. Даже нам, выросшим в дерьме, становилось тесновато.

Иллуги Годи сказал, что будут трудности. Люди начнут болеть. Эйнар сказал, что завтра велит выделить место и выкопать яму. Все будут срать там и больше нигде.

― Не пытайся копать пьяным, ― посоветовал Кривошеий, признавший, что уже имеет некоторый опыт, ― иначе упадешь туда и будешь вонять целую неделю. Коли вообще выберешься.

Но именно Кетиль Ворона сказал то, что думали все.

― Когда мы это бросим? ― спросил он Эйнара. ― Прежде чем нас поубивают на этих стенах или мы умрем здесь от дерьмовой болезни, я надеюсь услышать твой ответ.