Тайна 13 апостола - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Бенуа cтр.№ 9

— Итак, совершенно очевидно, что Евангелие от святого Иоанна — произведение не вполне цельное, оно является результатом продолжительной литературной обработки. Кто его автор? Или здесь скорее надлежит говорить о нескольких авторах? Мы с вами только что сопоставили некоторые фрагменты этого священного текста и убедились, что в различных его частях не только язык, но подчас и содержание весьма отличаются. Один и тот же автор не мог одновременно так живо описать события, очевидцем которых он явно был сам, и в то же время пускаться в пространные рассуждения на блестящем греческом языке, в которых чувствуется влияние философии гностиков.

Отец Нил разрешал своим студентам прерывать его во время лекций при условии, что вопросы будут краткими. Но сегодня, стоило ему затронуть столь волнующую его тему, как он увидел перед собой окаменевшие лица учеников.

«Я понимаю, что мы сходим с торной дороги, это совсем не то, чему вас учили на уроках катехизиса. Но если сам текст вызывает вопросы… Вам еще предстоит много удивительного!» — думал он, глядя на застывших студентов.

Замысел его лекций возник в результате многолетних одиноких исследований и раздумий. В библиотеке аббатства он несколько раз тщетно разыскивал некоторые произведения, недавно вышедшие в свет. Он узнавал о них из специализированного журнала, который получал отец Андрей.

— Смотрите-ка, отец Нил, наконец извлечена из забвения еще одна часть рукописей с берегов Мертвого моря! Я уж и не надеялся… Пятьдесят лет прошло с тех пор, как в Кумранских пещерах были обнаружены кувшины, но после смерти Иггаэля Ядина ничего не публиковалось, больше половины этих текстов до сих пор не известны публике. Неслыханное безобразие!

Отец Нил улыбнулся. Он вспоминал, как постепенно ему открывались новые черты характера отца Андрея — увлеченность, стремление постоянно узнавать что-то новое. Он полюбил их долгие уединенные беседы, когда отец Андрей, слегка наклонив голову, внимательно слушал рассказы Нила о его изысканиях. Потом одним словом, а порой и молчанием или одобрял выводы своего ученика, или помогал сориентироваться в дебрях самых рискованных предположений.

Человек, которого он тогда видел перед собой, совсем не походил на сдержанного библиотекаря, сурового хранителя трех ключей, каким испокон веков полагалось быть исполнителю сей важной должности в аббатстве на берегу Луары!

Здание после войны было перестроено, хотя монастырь при этом не закрывался. Оно напоминало собой подкову. Библиотека располагалась на верхнем этаже под самой крышей, занимая все три крыла — северное, южное и центральное.

Четыре года назад в распоряжение отца Андрея вдруг поступили значительные суммы. Ему надлежало пополнить библиотечные фонды ценными изданиями по религиозной и исторической проблематике. Придя в восторг, он поставил все свои знания и умения на службу предложенной задаче. На стеллажах появились издания редкие или уже исчезнувшие из продажи, каких обычно днем с огнем не сыщешь, книги на древних и современных языках. Последовавшее непосредственно за этим распоряжение Ватикана об открытии схоластиката подсказало, откуда вдруг появилось такое сказочное изобилие материалов для исследований.

Однако все это сопровождалось и новым непривычным ограничением. Каждый из восьми монахов, преподававших в схоластикате, получил в свое распоряжение один ключ, дающий доступ только в ту часть библиотеки, где хранились материалы по его дисциплине. Отцу Нилу, читавшему лекции по Новому Завету, выдали ключ от двери, ведущей в помещения центрального крыла здания и над которой висел деревянный щит с вырезанной надписью «Библейские науки». Книгохранилища «Исторические науки» в северном крыле и «Теологические науки» — в южном оставались для него закрытыми.

Ключи от всех трех библиотек, собранные в неразделимую связку, были только у отца Андрея и отца настоятеля.

В самом начале своих исследований, отец Нил попросил у друга позволения посещать и историческую библиотеку.

— Я не смог найти в центральном крыле некоторых материалов, без которых мне не продвинуться дальше. Вы однажды говорили мне, что они приписаны к фондам северного крыла. Почему мне нельзя входить туда? Это же смешно!

Лицо библиотекаря внезапно замкнулось. Отец Андрей помялся и наконец, смущенно произнес:

— Отец Нил… Забудьте то, что я сказал тогда, я не должен был этого говорить. Пожалуйста, никогда не просите у меня ключей от тех двух библиотек, куда вам запрещен доступ. Поймите, мой друг, я не могу поступать так, как мне бы хотелось. Распоряжения отца настоятеля на этот счет категоричны, и это идет… с самого верха. Никто больше не может посещать все три наши библиотеки. И это совсем не смешно — это трагично. Я то допущен во все три крыла и часто пользуюсь правом читать все, что пожелаю… Но ради вашего душевного спокойствия, во имя нашей дружбы умоляю вас, довольствуйтесь тем, что найдете в центральном крыле.

Затем он погрузился в тяжкое молчание, обычно не свойственное ему в те часы, когда они с отцом Нилом оставались наедине.

И пришлось обескураженному преподавателю экзегезы волей-неволей ограничиться теми сокровищами, что таились за дверью, открывавшейся его единственным ключом.

— При внимательном чтении становится ясно, что основной автор Евангелия от святого Иоанна хорошо знал Иерусалим, имел в столице связи; это был просвещенный, зажиточный иудей, тогда как сам апостол Иоанн вырос в Галилее, был беден и малограмотен… как же он мог создать подобный текст, носящий теперь его имя?

Лица студентов мрачнели все больше, по мере того как он развивал свою мысль. Некоторые неодобрительно покачивали головами, однако никто не произносил ни слова. Это молчание аудитория тревожило отца Нила больше всего. Его ученики — сплошь отпрыски самых консервативных семей страны. Каждый из них оказался здесь неслучайно, завтра они станут передовым отрядом церкви — хранительницы догматов. И зачем только его назначили на это место? Как хорошо было работать одному, в тишине!

Отец Нил понимал, что всех своих выводов открывать ученикам не стоит. Но он и вообразить не мог, что настанет день, когда уроки толкования священных текстов станут для него такими трудными и опасными. Когда он сам учился в Риме, все казалось таким простым и легким рядом с Рембертом Лиландом, исполненным горячей братской приязни…

Первый удар колокола, зовущего к мессе, неторопливо поплыл в воздухе.

— Благодарю вас, и всего доброго. До будущей недели.

Студенты встали с мест, собрали свои записи. Коротко стриженный семинарист в сутане замешкался, дописывая несколько строк на маленьком листке из тех, которыми монахи пользуются, чтобы перекинуться парой слов, не нарушая тишины.

Пока молодой человек, прикусив губу, складывал листок вдвое, отец Нил рассеянно заметил, что ногти юноши обкусаны. А тот наконец встал и прошел мимо преподавателя, даже не взглянув на него.

Пока отец Нил переодевался в церковное облачение в ризнице, где приятно пахло свежим воском, тот, в сутане, проскользнул в общую залу и подошел к шкафчикам, отведенным для святых отцов, бросил проворный взгляд вокруг, чтобы убедиться, что в зале никого нет. И вот уже рука с обкусанными ногтями сунула сложенный листок в шкафчик отца настоятеля.