Гектор Сервадак - читать онлайн книгу. Автор: Жюль Верн cтр.№ 71

В самом деле, диаметр Юпитера составляет тридцать пять тысяч семьсот девяносто лье, то есть он в одиннадцать раз больше диаметра Земли, а окружность этого великана равняется ста двенадцати тысячам четыремстам сорока лье. Его объем в тысячу четыреста четырнадцать раз больше земного, иными словами, понадобилось бы взять одну тысячу четыреста четырнадцать земных шаров, чтобы сравняться с ним по величине. Масса Юпитера в триста тридцать восемь раз превосходит массу земного сфероида; иначе говоря, он весит в сто тридцать восемь раз больше Земли, а именно около двух октильонов килограммов — число, выражающееся двадцатью восемью цифрами. Если даже средняя плотность Юпитера, вычисленная на основании его массы и объема, не достигает и одной четверти плотности Земли и превышает лишь на одну треть плотность воды (откуда возникла гипотеза, что огромная планета; быть может, находится в жидком состоянии, по крайней мере на поверхности), — то все же при громадной массе Юпитера эта встреча была опасна для Галлии.

Здесь уместно добавить, заканчивая физическую характеристику Юпитера, что он совершает свое обращение вокруг Солнца за одиннадцать лет десять месяцев семнадцать дней восемь часов сорок две минуты по земному времени; что он движется со скоростью тринадцати километров в секунду по орбите длиною в тысячу двести четырнадцать миллионов лье; что его вращение вокруг оси совершается всего за девять часов пятьдесят пять минут, благодаря чему значительно сокращается длина его суток; что вследствие этого любая точка его экватора перемещается в двадцать семь раз быстрее любой точки земного экватора, чем вызывается сплюснутость каждого из его полюсов, достигающая девятисот девяноста пяти лье; что ось планеты почти перпендикулярна к плоскости ее орбиты, отчего ночи там равны дням и смена времен года мало ощутима, так как Солнце почти неизменно находится в плоскости экватора; и, наконец, на долю планеты достается лишь одна двадцать пятая света и тепла, получаемых Землей, ибо Юпитер, следуя по своей эллиптической траектории, приближается к Солнцу самое меньшее на сто восемьдесят восемь миллионов лье и отдаляется от него самое большее на двести семь миллионов лье.

Остается сказать о четырех лунах, которые восходят то вместе, то порознь и великолепно освещают ночное небо Юпитера.

Один из этих четырех спутников движется вокруг Юпитера почти на таком же расстоянии, как и Луна от Земли. Второй несколько меньше нашего ночного светила. И все четыре совершают свой полный оборот гораздо быстрее Луны: первый — за одни сутки восемнадцать часов двадцать восемь минут, второй за трое суток тринадцать часов четырнадцать минут, третий за семь суток три часа сорок три минуты и четвертый за шестнадцать суток шестнадцать часов тридцать две минуты. Самый отдаленный спутник проходит на расстоянии четырехсот шестидесяти пяти тысяч ста тридцати лье от планеты.

Как известно, наблюдая спутников Юпитера, чье движение изучено с величайшей точностью, ученые впервые определили скорость света. Этими лунами можно также пользоваться при вычислении земных долгот.

— Можно, значит, представить себе Юпитер, — сказал как-то лейтенант Прокофьев, — в виде громадных часов, где сателлиты служат стрелками на циферблате и отмечают время с величайшей точностью.

— Такие часы чересчур велики для моего жилетного кармана! — вздохнул Бен-Зуф.

— Надо добавить, — продолжал лейтенант, — что у обыкновенных часов самое большее три стрелки, а здесь их четыре…

— Берегитесь, как бы вскоре не появилась и пятая! — вставил капитан Сервадак, намекая на грозившую Галлии опасность стать новым спутником Юпитера.

Не трудно понять, что этот неведомый мир, с каждым днем выраставший перед их глазами, служил единственной темой разговоров между капитаном Сервадаком и его спутниками. Они не могли оторвать от него взгляда, не могли говорить ни о чем другом.

Как-то раз беседа зашла о возрасте различных планет, тяготеющих к Солнцу, и лейтенант Прокофьев вместо ответа прочел отрывок из книги Фламмариона «Рассказы о бесконечном», которая имелась у него в русском переводе.

«Самые отдаленные (из этих светил) не только являются и самыми почтенными по возрасту, они достигли, „роме того, наиболее высокой степени развития. Нептун, находящийся на расстоянии одного миллиарда ста миллионов лье от Солнца, первым оторвался от газообразной солнечной туманности миллиарды столетий тому назад. Возраст Урана, отстоящего на семьсот миллионов лье от общего центра планетных орбит, исчисляется несколькими сотнями миллионов веков. Юпитер, планета-великан, находящаяся в ста девяноста миллионах лье от Солнца, образовалась Семьдесят миллионов веков тому назад. Марс существует около миллиарда лет, его расстояние от Солнца составляет пятьдесят шесть миллионов лье. Земля, находящаяся в тридцати семи миллионах лье от Солнца, вышла из его раскаленных недр сто миллионов лет тому назад. Не прошло, пожалуй, и пятидесяти миллионов лет с тех пор, как оторвалась от Солнца Венера; она обращается вокруг него на расстоянии двадцати шести миллионов лье. И только десять миллионов лет тому назад появился на свет Меркурий (его расстояние от Солнца — четырнадцать миллионов лье). Что касается Луны, то она таким же образом порождена Землей“.

Такова была новая теория, вызвавшая шутливое замечание капитана Сервадака: «Если так, уж лучше было бы попасть в плен к Меркурию, чем к Юпитеру. Будь наш властелин помоложе, с ним легче было бы поладить!»

В течение второй половины сентября Галлия и Юпитер продолжали неизменно сближаться. 1 сентября комета пересекла орбиту планеты, а 1 октября оба светила должны были оказаться на наиболее близком расстоянии друг от друга. Прямого столкновения нечего было опасаться, ибо плоскости орбит Юпитера и Галлии не совпадали, хоть и были едва заметно наклонены одна к другой. Действительно, плоскость, по которой движется Юпитер, составляет с эклиптикой угол в один градус девятнадцать минут, а, как мы помним, после столкновения эклиптика и орбита кометы оказались в одной плоскости.

В течение последних двух недель Юпитер представлял восхитительное зрелище для всякого наблюдателя, более беспристрастного, чем галлийцы. Его диск, озаренный солнечными лучами, отбрасывал отраженный свет на Галлию. Предметы на ее поверхности выступали резче, принимая новые оттенки. Нерина, находившаяся в противостоянии с Юпитером, смутно вырисовывалась на ночном небе. Пальмирен Розет, ни на минуту не покидавший обсерватории, наблюдал в телескоп великолепное светило и, казалось, стремился проникнуть в последние тайны юпитерова мира. Подумать только, планета, которую астрономам на Земле никогда не удавалось видеть ближе чем за сто пятьдесят миллионов лье, скоро должна, приблизиться к восхищенному профессору на каких-нибудь тринадцать миллионов лье!

Что касается Солнца, то на таком расстоянии от Галлии оно казалось небольшим диском, диаметр которого равнялся в угловом измерении пяти минутам сорока шести секундам.

За несколько дней до того, как расстояние между Юпитером и Галлией сократилось до минимума, спутники планеты стали видны простым глазом. Как известно, с Земли невозможно различить без телескопа эти луны Юпитера. Тем не менее несколько счастливцев, одаренных исключительно зорким зрением, разглядели сателлитов Юпитера без помощи оптических приборов. Среди прочих в астрономических летописях упоминаются Местлин, профессор Кеплер, какой-то сибирский охотник по фамилии Врангель и, согласно утверждению Богуславского, директора Бреславльской обсерватории, некий портной из того же города. Если допустить, что эти люди были действительно наделены столь острым зрением, у них нашлось бы множество соперников, очутись они теперь на Теплой Земле в Улье Нины. Сателлиты стали превосходно видны всем. Можно даже было заметить, что у первого из них беловатый цвет, второй кажется синеватым, третий сверкает снежной белизной, четвертый отливает то оранжевым, то красноватым оттенками. Следует добавить, что даже на таком расстоянии Юпитер излучал ровное немерцающее сияние.