Революция 1917 года и борьба элит вокруг вопроса о сепаратном мире с Германией (1914–1918 гг.) - читать онлайн книгу. Автор: Федор Селезнев cтр.№ 57

Между тем перспектива продвижения японских войск до Урала вызвала беспокойство у правого крыла русского образованного общества и способствовала развитию германофильских настроений. И хотя агитационная комиссия КДП ещё 3 апреля 1918 г. решила «вести самую жестокую войну с германофильскими течениями в обществе…» ^[618], подобные настроения захватили и часть кадетов.

Первым эту тему затронул М.С. Аджемов, член Петроградского отделения ЦК КДП, ещё в сентябре 1917 г. выступавший за заключение мира с Германией ^[619]. Он приехал в Москву и обратился к ЦК КДП с вопросом, «как партия отнесется к переговорам внепартийных кругов с немцами по вопросам об установлении нового небольшевистского правительства при условии пересмотра Брестского мира, и окажет ли партия техническую помощь такому правительству» ^[620]. Для Аджемова, как бывшего депутата Государственной думы от Дона, знать это было особенно важно, поскольку в это время германская армия вторглась в пределы Области Войска Донского.

В ответ на просьбу Петроградского отделения прислать мнение ЦК партии по вопросу, поднятому Аджемовым, Н.М. Кишкин, от имени бюро ЦК КДП, предложил принять постановление о том, что «ЦК-т, оставаясь при прежней ориентации на союзников, считает всякие подобные переговоры с немцами в интересах России нежелательными» и «не считает возможным оказывать им какое-либо содействие». Более того, «Ц-кт считает недопустимым участие в таких переговорах кого-либо из членов партии» ^[621].

П.И. Новгородцев предложил дополнить это мнение указанием на полезность «предварительной разведки у немцев», «которая будет вестись другими, но не членами партии» ^[622]. По сути, он испрашивал санкции ЦК на одобрение контактов с немцами членов возглавлявшегося им Правого центра – надпартийной структуры с консультативными функциями, куда входили представители кадетов и более правых организаций (Совет московских совещаний общественных деятелей, обычно называемый Советом общественных деятелей; Союз земельных собственников; Торгово-промышленный комитет).

Однако М.М. Винавер этому решительно воспротивился. Упирая на слухи, которые начали ходить в обществе о том, что ЦК КДП изменил свою точку зрения на германскую ориентацию, он заявил, что дополнение Новгородцева «собьет с толку» тех, кто о нём узнает. В результате текст постановления был принят в формулировке Кишкина ^[623].

Петроградские кадеты не смирились с этим и после неудачи миссии Аджемова отправили в Москву члена ЦК, остзейского барона Б.Э. Нольде. Этот бывший сотрудник МИДа и правовед, как и Аджемов в сентябре 1917 г. выступал за прекращение войны ^[624]. К этому же он призвал представителей партийного руководства на заседании ЦК 8 мая 1918 года. При этом Брестские договоренности Нольде отвергал, считая, что нужно начать «борьбу за улучшение условий мира». Но для этого, говорил он, требуется восстановление законной и авторитетной государственной власти, «которая может быть только монархией». Создание этой власти без внешней поддержки Нольде считал нереальным. Следовательно «нужно искать спасения в воссоздании власти при помощи иностранцев-союзни-ков или иностранцев-немцев». На союзников в этом плане, считал оратор, надеяться нечего, и «путь соглашения с Германией является единственным путем, по которому нам следует идти ради воссоздания русского государственного единства». Для достижения этой цели, полагал Нольде, можно пожертвовать Литвой и Курляндией, вернув через исправление Брестского мира Украину, часть Балтийского побережья, Батум и Карс. «Мы должны выйти из английской клиентелы, чем и купить себе расположение Германии», – резюмировал Нольде, заверив коллег, что это можно сделать без заключения договора о союзе с немцами ^[625].

Однако подобная перспектива не привлекла московских кадетов. Ф.И. Родичев предупредил, что немцы захватят «русское достояние: чернозем, промышленность», допустив «монархию со своей ориентацией, но мы под этим подписаться не можем». Против предательства союзников высказались Н.И. Астров, Н.М. Кишкин, М.М. Винавер и П.И. Новгородцев.

П.Д. Долгоруков, хотя и соглашался с тем, что «нам не избежать германского влияния», хотел, чтобы оно явилось «без нашего участия и нашей помощи». В итоге ЦК КДП подтвердил прежнюю свою резолюцию о том, что считает «всякие переговоры с немцами об образовании нового правительства в интересах России нежелательными», а участие в таких переговорах кого-либо из членов партии «недопустимым» ^[626].

Однако эта резолюция не была оглашена, и борьба, шедшая внутри кадетской партии, оставалась неизвестна общественности. Между тем в Москву и Петроград пришли известия об устроенном немцами 29 апреля политическом перевороте в Киеве. Социалистическая Центральная Рада была свергнута. Русского генерала Скоропадского объявили гетманом. В его правительство, которое возглавил полтавский земец Ф.А. Лизогуб, вошло 9 членов партии Народной Свободы ^[627]. Областной комитет партии одобрил их шаг и дал им полную свободу действий. На заседании 2 мая он постановил «не связывать их партийными директивами» ^[628].

Эта резолюция была перепечатана в петроградской кадетской газете «Наш век» (бывшая «Речь») вместе с подробной информацией о перевороте в Киеве. Причем без всякого осуждения киевских кадетов. Поэтому у широкой публики могло сложиться впечатление, что кадеты Петрограда поддерживают своих киевских товарищей и готовы по их примеру войти в правительство, которое, отстранив от власти левых, поставит Германия. Советские власти пришли в большое беспокойство. С 12 мая они закрыли «Наш век» за «немецкую ориентацию» ^[629].