Директория. Колчак. Интервенты - читать онлайн книгу. Автор: Василий Болдырев cтр.№ 41

Был начальник штаба Уральского корпуса генерал С., говорит, что и он не прочь встряхнуть граждан из Омска. Но я как-то не доверяю ему, может быть и несправедливо. Мое молчание смущает Омск, хочется, чтобы я заговорил, С. вызывает на разговоры.

Только что разорвал проект приказа и обращения к населению. Еду в Омск.

Омск. 21 ноября

По дороге в поезде разговор о том же. Меня, конечно, гнетет пассивность решения и тревога, что, не начав борьбы с переворотчиками, я этим самым, может быть, создаю новые тяжелые испытания для будущего России.

Среди общих разговоров остановились и на личной судьбе. Представлялась возможность ареста, но это стоило бы большой крови – 52 офицера с пулеметами были при мне в поезде и поклялись, что даром не умрут.

В 3¹/₂ часа вечера прибыли в Омск. Встретил штаб-офицер ставки и доложил, что адмирал очень просит меня к нему заехать.

Он занимает кабинет Розанова, теперь всюду охрана. В кабинете солдатская кровать, на которой спит адмирал, видимо боясь ночлегов на квартире.

Колчак скоро пришел в кабинет, слегка волновался. Он в новых адмиральских погонах. Друзья позаботились. Мое запрещение производства ^[29] ликвидировано, и адмирал сразу получил новый чин «за заслуги».

Я спокойно заявил, что при создавшихся условиях ни работать, ни оставаться на территории Сибири не желаю. Это было большой ошибкой с моей стороны. Я дал выход Колчаку.

Он горячо схватился за эту мысль, как временную меру, и называл даже Японию или Шанхай.

Колчак очень встревожен враждебными действиями Семенова. Тому хотелось видеть диктатором Хорвата, Деникина или даже Дутова.

В дальнейшем разговор коснулся трудности общего положения; я заметил Колчаку, что так и должно быть. «Вы подписали чужой вексель, да еще фальшивый, расплата по нему может погубить не только вас, но и дело, начатое в Сибири».

Адмирал вспыхнул, но сдержался. Расстались любезно. Теперь все пути отрезаны – итак, отдых.

Омск. 22 ноября

Утром послал письмо Колчаку, которым подтвердил мое решение уехать из Сибири.

При письме – коротенькое прощальное обращение к армии¹¹⁵. Гуковский передал это письмо лично Колчаку, который сейчас же отдал необходимые распоряжения.

Лебедев, доселе малоизвестный офицер Генштаба, который в политической суматохе из полковников проскочил в наштаверхи, передал Гуковскому, что все желания генерала (то есть мои) будут немедленно исполнены. Обрадовались.

Розанов проиграл – его уволили в «отпуск».

Заходили кое-кто из бывших моих подчиненных, многих из них начинают гнать.

Отравляют существование извращением истины две газеты: «Правительственный вестник» и «Русская армия».

Омск. 23 ноября

Заходил Розанов. Он очень смущен, острит, что убежденный монархист был приемлем у социалистов, но оказался не у дел при сторонниках единовластия. История о двух стульях. Полковник Церетелли говорит, что его также не считают удобным оставить на прежней должности генерала для поручений.

Фонды «сотрудника» по перевороту начальника Академии Генштаба Андогского то падают, то повышаются.

Каждый день просьбы офицеров и чиновников взять с собой – приходится отказывать.

Омск. 24 ноября

Сегодня по телефону Колчак просил меня заехать к нему. Из ставки¹¹⁶ сначала не хотели было прислать автомобиля; Гуковский дал им хороший урок.

Опять отменная вежливость. Колчак просил сообщить ему: к кому и с какими задачами посланы были за границу Савинков и Лебедев. Я, по возможности, удовлетворил его естественное любопытство.

Гуковский уверяет, что из разговоров в ставке он убедился, что меня хотели оставить или Верховным главнокомандующим, или военным министром, но после моего разговора с Колчаком это сделалось невозможным.

В ставке бродит ежедневно хитрый маклер и царедворец Андогский, с виду весел¹¹⁷, метит в начальники штаба к Колчаку.

Омск. 25 ноября

Грубая бестактность¹¹⁸ со стороны человека, которому я много доверял и для которого много сделал – полковник Касаткин (главн. нач. военных сообщений). Мне доложили, что он отказывает в вагоне для меня. Я вызвал его к телефону, и, после короткого, но очень резкого с моей стороны нажима, он сдал и опять стал шелковый.

Заходил капитан английской службы Стевенс, старался объяснить, хотя я его ни о чем не спрашивал, происшедшее 18 ноября «непредвиденной случайностью» и, конечно, очень «сожалел».

В челябинской «Власти народа» открытый поход против нового правительства в защиту Директории. Объявлено постановление Чехосовета с отрицательным отношением к перевороту. Все это слова – не больше.

Омск. 26 ноября

Утром заходил бывший член Директории В.А. Виноградов. Он честно держится на своей позиции. Удивляется низости поведения Вологодского в связи с тем, что печатают казенные органы: «Правительственный вестник» и «Русская армия». После некоторого отдыха собирается писать историю Директории.

Подробно осветил мне знаменитое заседание совета министров после переворота 18 ноября и роль отдельных лиц. Особое внимание уделил Устругову, да и Колчак, по-видимому, не так невинен, как хочет показаться. Кое-кто советует не уезжать.

Омск. 27 ноября

Весь вечер провел у З., был со мной и Баевский. Многое узнал о редком ко мне отношении демократически настроенного офицерства, которое не сумел использовать.

Завтра уезжаем в добровольное изгнание.

Омск. 28 ноября

Предполагал отложить отъезд на 1–2 дня: не готово кое-что из вещей. Но это, видимо, не входило в расчеты правительства. Утром Гуковский доложил мне, что приходил железнодорожный офицер, который от имени генерал-квартирмейстера ставки сообщил, что, «в видах личной безопасности генерала, нежелательно откладывать отъезд». Я не мог понять, наглость ли это Сыромятникова (генерал-квартирмейстера) или провокация.

Приказал позвонить Колчаку, что я прошу его принять меня около часу дня.

Приходил редактор «Русской армии», ротмистр Скрябин, видимо желавший позондировать, что у нас делается. «Я слышал, что генерал вербует офицеров для Украины. Я тоже, пожалуй, поехал бы». Попутно очень интересовался моим маршрутом и ближайшими намерениями. Гуковский дал понять бестактность его визита, и он исчез.

Около часа был у Колчака и прямо спросил его: «Это от вас исходит странное предупреждение о необходимости, в виду моей личной безопасности, сегодня же выехать или это работа вашего штаба вашим именем?»