Империя полураспада - читать онлайн книгу. Автор: Александр Холин cтр.№ 45

Но, если старец считал нужным относиться с должным вниманием и уважением ко всем окружающим, значит, в этом есть определённый жизненный смысл. Ведь раньше люди действительно жили дружнее: например, медведковские или химкинские мужики знали, что случилось в Замосковоречье и наоборот. Даже царь-батюшка не боялся в народ запросто выходить, не заботясь об охране. А нынче: «…главный пастырь на Руси и тот с телохранителем…», вот поэтому и жизнь не ладится.

Тем временем, отец Смарагд закончил молебен и отправился к берегу Сынташты, сделав знак Александру Викторовичу следовать за собой.

Отец Смарагд остановился на берегу реки в позе оранты. Этот символ молитвы сохранился на Руси с давних пор – стояние перед Богом, можно даже не в храме, с поднятыми вверх руками. Значит, Смарагд просил прямой помощи у Бога. При этом он принялся что-то бормотать, но явно не молитву. Вскоре Знатнов стал различать слова:

Только старец закончил своё заклинание, как откуда ни возьмись, налетел сгусток колючего, но не холодного ветра. Раздался даже звон серебряного колокольчика – этот звук хранит свирепый Самум, готовый порезвиться в Сахаре. А здесь, над речкой, образовалось маленькое, облачко, постепенно разрастающееся в молочный клубящийся шар. Увеличиваясь в объёме, шар превращался в зеркальную ёлочную игрушку огромных размеров.

Зеркальный шар завис над водами реки, и откуда-то из его глубин на берег к ногам старца стала опускаться лестница, напоминающая эскалатор метрополитена. Только это сооружение не было похоже на челюсти беззубой старухи, утробно проглатывающие ступеньки эскалатора. Наоборот, лестница, уходящая в туманное Зазеркалье, словно приглашала пройти по ней в потусторонний мир.

Существует поверье: когда-то обитатели Зазеркалья могли свободно переходить в наш мир и обратно, но однажды им запретили это делать, поскольку они сеяли смуту в нашем мире. Теперь сущности Зазеркалья способны лишь повторять движения и облик человека, но никак не вмешиваться в его жизнь. И всё же любое зеркало забирает частицу души человеческой. Оно как бы скрывает в себе двойника, аккумулирующую негативную информацию о своём отражении.

Недаром же зеркало закрывают, когда в доме умирает человек. Это чтобы доппельгангер ^[19] не проник в наш мир и не поселился в мёртвом теле. Поэтому издревле на Руси было принято следить за чистотой зеркал, и не позволялось девушкам долго вертеться перед зеркалом, поскольку оно могло превратить человека в бездушную куклу, забрав его душу зеркальному двойнику. Это же зеркало не отражало ничего! Шар зеркала был каким-то туманным, готовым очиститься в любую секунду, но вот только когда?

Смарагд снова подал знак Знатнову, и первый ступил на хрустальную лестницу. По мере приближения к матовому зеркалу, старца окутывал такой же искрящийся белёсый туман.

Знатнов с некоторой опаской тоже ступил на лестницу. Она оказалась твёрдой и под каблуками даже тихохонько позванивала. Смарагд уже скрылся в зазеркалье, и Александр Викторович прибавил прыти, чтоб не отстать, не зависнуть где-нибудь в межвременье. Скоро вокруг ничего не стало видно кроме клубящегося искристо-молочного тумана. Но, судя по тому, что узкая дорожка под ногами никуда не пропадала, надо было идти дальше. Любой путь кончается, Значит, тропинка эта должна привести куда-то.

Вдруг туман резко рассеялся, будто упал вниз и растёкся лужицей по земле. Знатнов очутился у какого-то предгорья. Перед ним по крутому склону вверх убегала тропинка. Старца нигде видно не было, но Александр Викторович чётко понял: надо подняться вверх по обрывистой тропке к видневшемуся в скале пещерному провалу. Так он и сделал.

Тропинка, сначала относительно пологая, всё круче задиралась вверх. Уже из-под сапог Знатнова срывались вниз камушки, но никакого камнепада не предвиделось. Наконец Александр Викторович преодолел кручу и взобрался на площадку, которая представляла собой удобное место перед входом в пещеру.

Знатнов огляделся. Внизу, недалеко от скалистой, покрытой кустарником кручи, протекала речка. Впрочем, к ней вряд ли можно было применить термин – протекала, поскольку до краёв была полна топляками. Видимо, где-то в верховьях существовал крупный лесоповал, спиленные деревья очищали от веток и сплавляли вниз по реке. Невысушенное дерево никак не хотело сплавляться и благополучно тонуло, а почистить русло, видимо, уже было некому.

Александр Викторович, оглянувшись ещё раз вокруг и нигде не обнаружив ушедшего вперёд старца, решил заглянуть в пещеру, поскольку это был единственный путь, открывшийся ему после перехода по лестнице. Тем более, что лестница и туманное облако сразу пропали, так что назад пути не было.

В каком мире, измерении, веке он сейчас находился – оставалось пока неясным. Природа ничего подсказать не могла, хотя горные склоны везде были укутаны зелёнными травяными перинами, густо пробивающимися сквозь них могучими кедрачами, вековыми соснами и даже вездесущим вересником.

Лес успокаивал, убаюкивал. Но тропка здесь была единственная – в пещеру, как своеобразная подсказка. Помнится, Быструшкин говорил, что старообрядцы нашли в горах свое, неведомое никому, место и ведут там совершенно обособленную жизнь, игнорируя земные войны, склоки, раздоры, борьбу за власть.

Может быть, через пещеру действительно можно попасть в царство соседей, до сих пор не пускающих к себе никого? Интересно, они живут в нашем мире или параллельном, спасаясь от чужих?

Александр Викторович перекрестился, выдохнул зачем-то воздух и нырнул в пещерный лаз. Сразу со всех сторон свалилась темнота. Сзади ещё пробивался яркий солнечный свет, но любая пещера – царство злобных горных духов, а так же гномов, не терпящих солнца. Гномам, возможно, фонарики вовсе не нужны были, а вот как Знатнову не заблудиться в потёмках без фонарика? Но ни о каком фонарике он до сих пор, конечно, не думал. Ведь дорожка перед ним была только одна! Значит…

Вдруг откуда-то спереди донёсся то ли хрип, то ли вопль, перемешанный с человечьим хрипом:

– Хабибуллин! Мочи козла! Этот не должен уйти!

Тут же из темноты на Знатнова бросилось нечто чёрное, узловатое. Александр Викторович инстинктивно сжался. Это его и спасло. Напавшее на него животное чем-то пыталось ударить, поскольку над головой Знатнова раздался свист рассекаемого воздуха. Задуматься о том, что рассекало пещерный воздух, не было ни времени, ни желания. Александр Викторович просто ударил чёрный сгусток, вслепую куда придётся, вложив в удар всю силу, на какую был способен. Кулак погрузился в плотную, упругую и явно живую биологическую массу.

Раздался хруст, будто сломалась сухая деревянная жердь или треснула кость.