Хищник. В 2 томах. Том 2. Рыцарь "змеиного" клинка - читать онлайн книгу. Автор: Гэри Дженнингс cтр.№ 12

— Что это такое?

— Просто две палки, пересекающиеся под углом и напоминающие руну nauths. Для того чтобы усилить оскорбление, их втыкают в землю на месте боя. Тогда сработает проклятие, независимо от того, состоится ли поединок сразу или позже, или ты вообще не станешь биться, или даже если тебя победят в схватке. Это почти то же самое, что и insandjis, проклятие злобной haliuruns.

— Правда? Тогда… если я прямо сейчас назову тебя никчемным… отправлюсь и найду палки, из которых сделаю nauthing столб…

Теперь настала очередь Страбона смеяться.

— Не трудись понапрасну, девка. Даже не пытайся испортить мне хорошее настроение своими глупыми угрозами. Я же сказал тебе: такими оскорблениями обмениваются мужчины. Так что ради собственного блага, девка, прекрати эти дерзкие речи. Пусть у тебя сначала вырастет svans, может, тогда твое неженственное презрение сравняется с мужским превосходством.

Я сладким голоском ответил ему:

— Ты прав, да. Я так и сделаю.

— Отлично… отлично… — пробормотал он и заснул снова, так и не заметив моей злобной усмешки.

* * *

Два или три дня после этого мне пришлось приводить в чувство собственную служанку. Это несчастное убогое создание, очевидно, окончательно лишилось мужества. Бедная Камилла была опустошена и полностью сломлена; она целыми днями лежала на спине на своей подстилке и все время плакала. Поэтому я уселся рядом и стал нашептывать ей слова утешения и сочувствия и приносил лакомые кусочки, когда у нее просыпалось желание поесть.

Однако после того, как мы ухитрились наладить с помощью жестов и мимики общение на самом примитивном уровне, Камилла дала мне понять, что она постоянно лежит не потому, что испытывает боль, слабость или горе. Наоборот, она плакала от радости, потому что хоть и недолго, но была «женой» самого короля Тиударекса Триаруса. А лежала она неподвижно с единственной целью — чтобы случайно не вытолкнуть отвратительное bdélugma Страбона из своего koilía. Бедняжка от души надеялась, что какие-нибудь из его царственных spérmata найдут дорогу в ее hystéra и тогда она, доселе всего лишь грязная прислужница, станет матерью принца-бастарда.

Вскоре Страбон в очередной раз посетил меня. Его чуть не хватил удар, когда он насиловал меня, оставив в покое Камиллу. Изо рта у него чуть не пошла пена, и, вытаращив на меня глаза, в которых плескалась ненависть, Страбон заорал:

— Мое терпение истощилось! Мой верный optio Осер не мог заставить своего короля дожидаться его в полнейшем неведении. Наверняка это твой никчемный брат хитростью оттягивает возвращение Осера. Клянусь всеми богами, твоим крестом и молотом и испражнениями твоей Девы Марии, я жду еще два дня! Сегодня приведут тех пленников-эрулов. Я в таком настроении, что завтра они пожалеют, что не погибли на поле боя. В общем, я покончу с ними, ну а если и послезавтра не придет никаких известий из Сингидуна, то клянусь, что я…

— Я кое-что придумала насчет этих пленников, — прервал я его угрозы.

— Что?

— Скажи, ты уже окончательно решил их судьбу? Что ты предпочел? Диких зверей? Tunica? Patibulum?

— Нет, — нетерпеливо бросил Страбон. — Все это слишком скучно и не годится, дабы утолить мою теперешнюю жажду крови.

— Тогда я могу посоветовать нечто более жестокое, — заметил я с притворным энтузиазмом. — Если не ошибаюсь, я видела здесь, в Константиане, амфитеатр?

— Да, он тут довольно большой и сделан из белого паросского мрамора. Однако, если ты собираешься предложить гладиаторские бои, не стоит. Рукопашное сражение, на мой взгляд, еще более скучное и…

— Смотря какое. Давай устроим одно большое сражение, — произнес я торжественно. — Эти соплеменники разозлили тебя, потому что пытались убить друг друга, niu? Что же, позволь им сделать это. Всем сразу. Заставь их это сделать. Вооружи все шестьсот человек мечами, но не давай им щитов. Преврати всю арену в поле сражения. Три сотни человек из одного племени против трех сотен из другого. А чтобы они старались, можешь пообещать, что последних двух, по одному от каждого племени, ты оставишь в живых и отпустишь на свободу. Да ведь сражение такого размаха достойно Калигулы или Нерона! На арене будет по колено крови!

Страбон восхищенно покачал головой, и глаза его при этом чуть не выкатились из орбит. Он произнес, понизив голос:

— Я искренне надеюсь, что Осер все-таки вернется в срок, до того как я изуродую тебя, Амаламена. Будет жаль убить единственную женщину, чьи вкусы так похожи на мои собственные. Я в запале назвал тебя haliuruns, да ты и есть такая. Калигула и Нерон, будь то в Валгалле, или на Авалоне, или где там они теперь обитают, должно быть, снова умерли бы, на этот раз от зависти, что я отыскал такую женщину.

— Тогда окажи мне любезность, — попросил я. — Позволь мне сидеть рядом с тобой и наблюдать все это зрелище.

Он нахмурился и замялся:

— Ну, вообще-то…

— Я ни разу за все то время, что ты держишь меня здесь, не выходила из этих покоев. И никто не заходил сюда, лишь гарнизонный священник как-то в воскресенье. Он сказал, что такой грязной грешнице, как я, нечего и рассчитывать на христианский рай. Ну так позволь мне окончательно обречь себя на адское пламя. Ну же, Триарус. Неужели ты откажешь самозванке в том, чтобы принять участие в убийстве? Откажешь haliuruns в возможности позлорадствовать, когда ее проклинают?

Страбон издал короткий смешок:

— Ладно, уговорила. Но ты будешь прикована к стражнику. Надеюсь, что это зрелище тебе понравится, женщина. Я ведь не просто так говорил, когда поклялся, что в следующий раз прольется твоя кровь.

Когда в тот вечер стража сменилась, в караул заступил, как я и ожидал, всадник Одвульф, который принес мне и Камилле подносы с ужином. Он рассказал мне, что пленных эрулов и в самом деле уже доставили в город, примерно по три сотни человек из каждого племени, и что их тут же загнали в подвал под местным амфитеатром. Там же держат и несколько сотен детей и женщин, сказал он, бо́льшую часть которых уже распределили между сирийскими работорговцами.

— Остались только самые красивые женщины и девочки, едва достигшие половой зрелости. Можно представить, как ликуют воины в гарнизоне.

— Небось они здорово напились?

— Акх, не то слово. Боюсь, как бы меня не заподозрили, ведь меня-то не шатает и не рвет.

— А пленники-мужчины, они, наверное, в бешенстве из-за того, что произошло с их женами и детьми?

Одвульф пожал плечами:

— А на что рассчитывать тем, кто проиграл сражение и был взят в плен? На войне такое случается сплошь и рядом.

— Ну что ж, справедливо, — согласился я. — Однако мне бы хотелось подогреть страсти. Ты можешь пробраться к эрулам?

— Сегодня ночью, похоже, я смогу сделать все, что ты прикажешь, Сванильда, потому что все остальные в гарнизоне либо пьют… хм… либо… так или иначе заняты.