Хроника одного полка. 1915 год - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Анташкевич cтр.№ 71

Татьяна Ивановна сказала: «Ну что же вы, надо было прийти вчера!» – глянула на Янковского, вышла из помещения и вернулась в сапогах, в солдатских штанах и рубахе, подпоясанная и с сестринской сумкой.

– Я пойду с вами, – твёрдо сказала она, и у Пети перехватило дыхание.

26 июля в 4 часа утра германцы выпустили удушливый газ. В это время Петя спал. Только вчера он присутствовал в образовавшемся вокруг Татьяны Ивановны кружке. Как обычно, собрались к вечернему чаю, и, как всегда неожиданно, приехал Янковский. Он приехал ненадолго, на несколько часов, ему надо было доложить начальству, что разведка принесла сведения о германцах, мол, те постоянно ведут большие земляные работы прямо напротив Центрального редута фронтом от Бялогронды до Сосни, то есть по всей северной линии обороны крепости. Новый комендант генерал Бржозовский придавал разведке большое значение. Он готовился к тому, что германцы, оказывая давление на Северо-Западный и Юго-Западный фронты на всем их протяжении, никак не смогут пройти мимо Осовца, мешавшего овладеть одной из главных железнодорожных магистралей: Осовец – Белосток – Брест. Они давно ведут какие-то земляные работы и об этом уже докладывали.

Части германской 8-й армии подступили к крепости Осовец ещё год назад. Они провели два штурма: в прошлом августе – сентябре и в нынешнем феврале – оба безуспешно, и окопались, по крайней мере, два полка: резервные 76-й и 18-й оседлали позиции в 12–15 километрах на севере и северо-западе и уже целый год беспокоят разведками и артналётами.

Вчера германцы дождались нужного ветра и пустили газ.

Зелёный газ потёк на юго-восток через все укрепления крепости Осовец, начиная с передовых. Газ распространялся – расползался вширь. Германцы немного выждали, артиллерия открыла ураганный огонь, и пехота пошла резать проволочные заграждения.

Наполненный жёлто-зелёным газом воздух двигался высокой, широкой полосой и постепенно опускался и заполнял бочажины и затекал везде на земле: в низины, в ямы, в высохшие и мокрые лужи, в окопы; пропитывал и убивал живое. Трава пожухла, поверхность воды покрылась радужной плёнкой. Германцы открыли несколько тысяч баллонов, и ветер гнал удушливый газ вперёд и вперёд. За полтора часа после начала атаки погибли офицеры и нижние чины 9, 10 и 11-й рот Землянского полка, защищавших окопы за деревней Сосня, половина 12-й роты и большая часть 1-й роты и двух рот ополченцев в Бялогрондах. В живых оставались те, кто чудом сумел не вдохнуть воздух на дне окопов, а выползти хотя бы немного выше самой густой понизу волны, если их не убивали пули германцев, шедших вслед за газом. Всё металлическое, медное и даже не медное покрывалось слоем ядовитой зелени, газ разъедал краску на пулемётах и потом разъедал металл и медные и латунные части оружия, пуговицы на одежде и трубы горнистов. Германец резал проволоку и занимал наполненные мёртвыми и умирающими траншеи, добивал умирающих и сам попадал в удушливое облако, продолжавшее наполнять низины, пропитывать землю, брёвна блиндажей и доски, укреплявшие стенки окопов. Артиллерия била по крепости и вместе с газом убивала защитников, и атака должна была закончиться скоро. К завершающему штурму готовился 75-й ландверный полк. Но выжившие русские открыли ураганный ответный огонь из пушек крепости и остановили 75-й ландверный полк. Из окопов поднялись остатки рот на русских передовых позициях. Они не были похожи на живых, замотавшие головы тряпками, с облезавшей на лицах и кистях рук кожей, с выпученными круглыми от газа глазами. Они поднялись там, где не должны были подняться и не должно было остаться никого и ничего, кроме трупов, и германцы не выдержали. Их атака захлебнулась. А газ продолжал течь.

Защитники внутри крепости, кому не надо было стрелять, спрятались в казематах, но газ проникал и туда.

Петя замотал голову так, что должен был задохнуться и без газа. Он не знал, что делать, ему никто не ставил боевой задачи, у него таковой не присутствовало в самой сути его командировки, кроме того, что он должен был проследить, как пустят вошебойки для солдатского белья, работавшие на перегретом водяном пару. О газах никто не думал. Придумали германцы, для того чтобы убивать людей, как вшей. Но придумали так, что для людей это оказалось ужасно неприятной новостью, и не было спасения, кроме чудесного – надо было не дышать отравленным воздухом. А можно жить без воздуха? Оказалось, нельзя, если сам воздух смешан со смертью. Петю бесило только одно: какого чёрта Татьяну Ивановну понесло туда, на те позиции, откуда притёк отравленный воздух. Здесь была крепость, она хоть и плохо, но спасала, он же спасся! Что ей дался этот «певун» Янковский? Петя злился и злорадствовал, а внутри тянула тяжёлая гиря, что надо выжить самому и непременно спасти Таню.

«Спасти Таню! – твердил он себе и бился отравленным мозгом об эту мысль. – Ха-ха! Спасти Таню!» Несколько раз мозг ему отказывал, он терял сознание, а когда приходил в себя, то понимал, что надо идти туда, в Бялогронды, до которых почти десять вёрст. И когда обстрел заглох, он вышел из крепости.

Он шёл по местности, которую не мог узнать. Он шёл и видел, что там, где в земле были низины, лежали зелёные лужи газа. Когда он проносил над ними ноги, лужи оживали, и газ начинал шевелиться и поднимался почти до колен, или даже выше колен, и начинало не хватать воздуха и чесались глаза. Петя уже понял, что идти надо по самым высоким точкам на земле, где-то перепрыгивая, как с кочки на кочку, с одной на другую, и, если зелёные лужи на пути оказывались очень большими, их надо обходить, как бы это ни было далеко. Когда он вышел, то заметил, что, таких, как он, несколько человек, все с санитарными повязками на рукавах, одни шли вперёд, другие шли назад и тащили на себе оставшихся в живых. Он пошёл в сторону железной дороги, он правильно рассчитал, что насыпь выше остальной земли и там, возможно, газа меньше.

Всё вокруг стало неузнаваемым. Он любил ходить на позиции к артиллеристам, особенно к дальномерщикам и наблюдал местность перед крепостью не только насколько хватало глаз, но и насколько хватало их труб и биноклей. Сейчас всё было другое: изрытое воронками, перекопанное, изломанное и уничтоженное, и лежали трупы русских военных головой к крепости, значит, они пытались доползти.

Он дошёл до железнодорожного полотна и понял, что умный он не один, вдоль насыпи двигались люди, они шли, ползли в крепость, их поддерживали санитары, те тоже не слишком уверенно стояли на ногах. Его окликнули.

– Ваше благородие, помогите, сам не донесу! – это ему крикнул санитар.

Пете было некуда деваться, и он сообразил, что ему бы тоже надеть солдатскую форму и повязку с крестом. Так, как он выглядит сейчас, почему-то подумалось ему, ему никуда не дадут дойти. Почему-то он подумал, что на виду тащившего человеческое тело санитара ему неудобно будет просто так, налегке, повернуть назад и возвращаться, и он подставил плечо под повисшую руку раненого и сразу почувствовал, что задыхается. Они втроём прошли несколько шагов и стали отдыхать и отдыхали через каждую сотню шагов, и Пете показалось, что одного раненого, одно тело, они тащили почти что час. А когда притащили, тот оказался мёртвым. Это было ударом. Сколько надо было тащить, чтобы принести труп. Спасла только мысль, что он не зря вернулся, потому что надо переодеться. Но уже и санитар, с которым он тащил мёртвого, не смог подняться с земли, и Петя потащил его, а когда дотащил, снял с него белую повязку с красным крестом и сунул в карман.