Вокруг Луны - читать онлайн книгу. Автор: Жюль Верн cтр.№ 36

Третий метод заключается в измерении профиля лунных гор при помощи микрометра; такой метод применим только к высотам, находящимся у самого края полушария. Естественно, что при всех способах — измерении теней, или промежутков между светящимися вершинами и границей тени, или, наконец, профиля гор— изучение рельефа может быть выполнено только при условии, если солнечные лучи по отношению к наблюдателю косо падают на Луну. Когда же солнечные лучи падают отвесно, то есть в полнолуние, все тени исчезают и наблюдение становится невозможным.

Галилей, который первым обнаружил существование лунных гор, определял их высоты, измеряя длину теней. Как уже говорилось, он вычислил, что высота лунных гор достигает в среднем 4500 туазов. Гевелий приводит значительно меньшие цифры, а Риччиоли опять-таки дает цифры вдвое больше. Гершель, пользуясь усовершенствованными приборами, подошел гораздо ближе к гипсометрическим данным. Истинные же величины следует искать в трудах современных астрономов.

Бэр и Мэдлер, самые выдающиеся современные астрономы, провели измерение 1095 лунных гор. По их вычислениям выходит, что шесть вершин достигают высоты более 5800 метров, 22 горы — более 4800 метров. Самая высокая вершина на Луне имеет 7603 метра. Таким образом, лунные горы ниже земных, высота которых превышает их на 500–600 туазов. Однако здесь надо сделать одно замечание. Если эти горы сравнить с соответствующим объемом обоих светил, то лунные горы окажутся относительно выше земных. Первые составляют одну четыреста семидесятую часть лунного диаметра, а вторые — всего только тысяча четыреста сороковую часть диаметра Земли. Для того чтобы земная гора достигла относительных размеров лунной горы, высота ее должна иметь над уровнем моря около шести с половиной лье, между тем как самая высокая земная гора не имеет и девяти километров.

Итак, если воспользоваться методом сравнения, то Гималайская горная цепь на Земле насчитывает три вершины, превышающие лунные: Эверест — высотой 8837 метров, Кинчинджунга — высотой 8588 метров и Даулагири — высотой 8187 метров. Лунные горы Дерфель и Лейбниц имеют высоту, равную Джевагиру в той же Гималайской цепи, то есть высота их достигает 7603 метров. Ньютон, Казат, Куртий, Шорт, Тихо, Клавий, Бланкан, Эндимион, главные вершины лунного Кавказа и Апеннин, выше Монблана, достигающего 4810 метров. Монблану равняются по высоте — Морэ, Теофил, Катарния; горе Монте-Роза — высотой 4636 метров — равны горы Пикколомини, Вернер, Гарпалус; горе Сервен — высотой 4522 метра — горы Макроб, Эратосфен, Альбатеск, Даламбер; Тенерифскому пику — высотой 3710 метров — горы Бэкон, Сизат, Филолай и Альпийские вершины. Вершины Мон-Пердю Пиренеев — высотой 3351 метр — равны горам Ремер и Богуславского; Этне — 3237 метров — равны Геркулес, Атлант, Фурнерий.

Таковы цифры, позволяющие представить себе высоту лунных гор. Траектория снаряда как раз проходила над самой гористой областью южного полушария, где возвышались наиболее великолепные образцы лунной орографии.

В шесть часов вечера снаряд проносился над южным полюсом на расстоянии менее шестидесяти километров от Луны. На таком же именно расстоянии он обогнул и северный полюс. Следовательно, он двигался точно по эллиптической орбите.

Путешественники опять вступили в животворный поток солнечных лучей. Они снова увидели звезды, медленно совершавшие свой путь с востока на запад.

Появление лучезарного светила они встретили троекратным «ура!». Вместе со светом Солнце посылало тепло, которое скоро проникло внутрь сквозь металлические стенки снаряда. Стекла на окнах вновь стали прозрачными — затянувший их слой льда исчез как по волшебству. Газ ради экономии тотчас же потушили. И только кислородный прибор должен был по-прежнему расходовать обычное количество газа.

— Ах, как хорошо, как тепло! — радовался Николь. — С каким же нетерпением должны ждать селениты появления дневного светила после такой долгой ночи!

— Еще бы, — ответил Ардан, упиваясь солнечным светом и теплом, — тепло и свет — вот и все, что нужно для жизни!

В эту минуту дно снаряда несколько отклонилось от лунной поверхности, описывая, по-видимому, довольно вытянутый эллипс. Будь Земля «полной», путешественники уже могли бы ее увидеть. Но Земля, потонувшая в солнечных лучах, все еще оставалась невидимой. Взоры друзей привлекло другое зрелище: картина южной части Луны, которую подзорные трубы приближали к ним на расстояние не более одной восьмой лье. Они не отходили от иллюминаторов и отмечали все особенности любопытного материка.

Горы Дерфель и Лейбниц образуют две отдельные группы, лежащие почти у самого южного полюса.

Первая группа гор тянется от полюса до 84 параллели, на восточной части Луны; вторая, примыкающая к восточной границе, идет к полюсу от 75 градуса южной широты.

Гребни этих причудливо изогнутых гор казались покрытыми ослепительными снегами, что было впервые замечено известным астрономом отцом Секки. Барбикен мог установить это с большей достоверностью, чем знаменитый римский астроном.

— Это снега! — воскликнул Барбикен.

— Снега? — удивился Николь.

— Да, да, Николь, это снег, поверхность которого оледенела на большую глубину. Поглядите, как она отражает солнечные лучи. Остывшая лава не могла бы светиться так ослепительно. Значит, на Луне есть вода, есть воздух. Пусть в ничтожном количестве, но есть. Теперь уже нельзя этого отрицать.

Действительно, сомневаться в этом не приходилось. И если Барбикену доведется когда-нибудь вернуться на Землю, его путевые заметки окажутся существенным вкладом в науку о Луне.

Горы Дерфель и Лейбниц возвышались среди небольшой равнины, окаймленной грядой цирков и кольцевых возвышенностей. Эти горные цепи — единственные, встречающиеся в этих областях. Не слишком протяженные, они вздымают ввысь там и сям несколько пиков, из которых наиболее высокий достигает 7603 метра.

Снаряд летел над этими возвышенностями, рельеф которых расплывался в ослепительном сиянии лунного диска.

Перед глазами путешественников развертывались лунные пейзажи, с четкими очертаниями, без цветовых оттенков, без светотени, с резкими контрастами белого и черного цветов, что вызывалось отсутствием рассеянного света.

Путешественники проносились над этой хаотической страной, словно подхваченные дуновением урагана; под ними мелькали вершины, впадины, ущелья; они впивались глазами во все трещины, в каждое таинственное углубление, следя за каждым его изгибом или уступом. Но нигде не обнаруживалось ни малейшего признака растительности, ни следа жилья, — ничего, кроме напластований застывшей, отполированной поверхности изверженных пород, с невыносимым блеском отражавших солнечные лучи. Здесь не было ничего живого; то было царство смерти, где лавины, низвергаясь с горных вершин, бесшумно исчезают в бездонных пропастях. Движение здесь было, но звук отсутствовал.

Путем повторных наблюдений Барбикен установил, что края лунного диска, несмотря на то что они подвергались действию иных сил, чем в центральных областях Луны, отличались столь же однообразной структурой. То же скопление цирков, те же возвышенности и холмы. Однако были основания предполагать обратное. В центре еще не вполне затвердевшая поверхность Луны должна была подвергнуться двойному воздействию притяжении Луны и Земли, развивавшемуся по радиусу, продолженному от одной планеты к другой. По краям же диска притяжение было, так сказать, перпендикулярно притяжению Земли. Поэтому естественно было бы предположить, что рельеф лунной коры под влиянием столь различных условий должен был принять иную форму. Это предположение, однако, не оправдалось. Стало быть, образование и формирование поверхности Луны происходило только под влиянием скрытых сил, заключенных в самой Луне, Никаких посторонних воздействий она не претерпела. Это подтверждало интересную гипотезу Араго, гласившую: «Никакое внешнее воздействие не принимало участия в образовании лунного рельефа».