Пособие по укрощению маленьких вредин. Агрессия. Упрямство. Озорство - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Щербинина cтр.№ 57

И здесь на подмогу нам снова приходят филология с философией. Так, задумывались ли вы когда-нибудь над происхождением и внутренним смыслом самих слов «послушание» и «внушение»? Внушение – ухо, ушко. Послушание – слушание.

Выходит, что основой послушания является вовсе не повиновение и покорность, не требование дисциплины и выполнения каких-то команд, а именно слушание – живое внимание, самовключение. И внушение, как видим, основано прежде всего на слуховом восприятии, речевом общении. Буквально: это нечто передаваемое из уст одного в уши другого.

Точно так же опасные или жестокие проказы – во многом следствие именно того, что ребёнок что-то недослушал и/или недослышал. А вовсе не того, что «недостаточно убоялся» негативных последствий или неотвратимого наказания. Доказательством этого служат типичные детские реакции, ответные фразы: «Я нечаянно!»; «Я просто пошутил…»; «Я же не знал, что… (случится то-то и то-то)».

Послушание – это особый вид договора, сотрудничества и единства близких людей. Непослушание – отделение себя от другого человека, отказ от взаимодействия. Помните, что проповедуют ребятишкам всякие Зловредики и Капризки? Хочешь веселья и свободы – не слушайся маму! А на самом деле всё наоборот: не слушайся, если хочешь быть одиноким, быть «сам по себе».

Ещё очень важно учить ребёнка обдумывать поступки и взвешивать решения.

Известно, что детское поведение отличается спонтанностью, а часто и непредсказуемостью: сначала сделал и только затем подумал. Это взрослый способен (да и то далеко не всегда) «семь раз отмерить», а малыш действует «на глазок». И если даже меряет ситуацию, то исключительно собой: смогу ли добежать, проползти, докинуть, перепрыгнуть, спрятаться…

Однако ту же самую особенность мировосприятия можно обратить на пользу и во благо. Как? Объяснять и наглядно демонстрировать, что части и органы нашего тела – те же «измерительные приборы» и что мерить ими можно не только свои возможности и способности, но и риски, опасности, вред и т. п.

Например, одни и те же глаза могут узреть дырку в стене, чтобы потом «очумелые ручки» с наслаждением расковыряли её до необходимости ремонта во всей комнате; но могут и отбить такое желание, усмотрев в той же стене электрические провода.

Уши могут просигналить, что бабушка наконец-то отвлеклась любимой телепередачей, и скомандовать ногам скорей бежать на кухню, чтобы опустошить вожделенную миску клубники; но те уши могут уловить тревожный разговор бабушки с мамой об «очередном обострении диатеза» – и дать ногам «отбой».

Ноги могут расхрабриться и перепрыгнуть канаву с водой, а могут и осторожничать, усомнившись в своих длине и ловкости…

Думать прежде, чем делать – это не только аксиома, но и рефлекс, который постепенно доводится до автоматизма. Добежал до конца тротуара – остановился как вкопанный и подождал маму, а не выкатился сломя голову на проезжую часть. Взобрался на горку – смотришь, кто и где скатывается впереди тебя. Сел за стол – подвинул к себе тарелку, а не тянешься за ней до тех пор, пока всё не выплеснется наружу. Почистил зубы – ложишься в кровать, а не бродишь по квартире как привидение, пока отец не потеряет терпения и как следует не рявкнет…

Кроме того, как в случаях с агрессией и упрямством, стоит подчёркивать невыгодность озорства. Ведь отрицательные последствия отразятся не только на взрослых, но так или иначе на самом проказнике. Залил квартиру – будем делать генеральную уборку вместо запланированного зоопарка. Хозяйничал в холодильнике – испортил шоколадку и лишил себя лакомства. Изрезал пачку бумаги – не из чего складывать любимые самолётики… Озорство наказывает само себя.

Для выработки навыков самоконтроля у сорванцов вполне подойдут испытанные школярские приёмы, только «обставим» их не как нудную повинность, а как увлекательную игру с родителями и соревнование с самим собой. Например, можно завести дневник и трижды в день ставить туда отметки «за поведение». Даже не умеющий читать трёхлетка уже обычно знает первые пять цифр и вполне способен разобраться в этой нехитрой арифметике.

Другой вариант: фиксировать успехи и поражения в борьбе с баловством на стандартном бланке школьного расписания, куда вместо отметок по предметам рисовать кружочки, цвет которых символизирует степень послушания. Наличие нескольких граф для одного дня позволяет оценивать ребёнка разными людьми: мамой-папой, дедушками-бабушками, братьями-сёстрами, друзьями-гостями.

Так мы убиваем сразу нескольких зайцев.

Во-первых, развиваем у ребёнка способность наблюдать за своим поведением (а от самонаблюдения – недалеко и до самоконтроля). Во-вторых, малышу льстит, что у него есть атрибут взрослой жизни (как у настоящего ученика!), это снижает стресс от постоянного оценивания. В-третьих, у проказника появляется пусть условный, символический, но вполне очевидный и даже осязаемый стимул вести себя спокойнее, культурнее. Наконец, появляется возможность непосредственно отслеживать динамику и результаты своего поведения. Дополнительный плюс и в том, что к моменту поступления в школу ребёнок будет защищён от стресса постоянного оценивания, доставляющего немало переживаний первоклассникам и их родителям.

Ещё дети, как известно, очень впечатлительны, особенно – изобретательные и склонные к фантазиям озорники. А всё когда-либо, особенно в раннем возрасте, услышанное и (особенно!) прочитанное меняет нас и часто – к лучшему. Иногда – на всю жизнь. Это скажут вам как психологи, так и филологи и, уж конечно, философы. Вот, например, невымышленный разговор молодой супружеской пары в столовой дома отдыха:

– Слушай, Лен, зачем ты берёшь этот хлеб? О же чёрствый! В обед новый положат!

– Не могу… Надо доесть. Совсем маленький кусочек остался!

– ???

– Понимаешь… Н-ну, как бы тебе объяснить… Будешь, наверное, смеяться… но однажды в детстве я кидалась хлебными шариками. И бабушка рассказала сказку про девочку Инге, которая наступила на хлеб. Знаешь такую?

– Кажется, что-то подобное вспоминается…

– Так вот. За это девочку очень жестоко заколдовали: опустили в подземелье, поставили на буханку хлеба и заковали в цепи. Я до сих пор это помню, представляешь!

– Да уж… Ну ты даёшь!

– Ага. Особенно запомнилось, что по девочкиному лицу ползали отвратительные насекомые, а она совсем не могла пошевелиться… Я потом много думала про это. Теперь вот, видишь, хлеб не могу так просто взять и выбросить…

Речь идёт о сказке Г.-Х. Андерсена «Девочка, которая наступила на хлеб». У этого сказочника вообще на удивление много крепко запоминающихся и очень поучительных историй специально для проказников и шалопаев. А уж какие выразительные, хотя подчас весьма жёсткие описания и образы! Из той же Инге злая болотница сделала «отличный истукан для передней своего правнука». Платье девочки «всё сплошь было покрыто слизью, уж вцепился ей в волосы и хлопал её по шее, а из каждой складки платья выглядывали жабы, лаявшие, точно жирные охрипшие моськи. Страсть, как было неприятно!» Ещё бы…