Самвел - читать онлайн книгу. Автор: Раффи cтр.№ 64

У Вагана была сводная сестра из рода Мамиконянов, сестра Вардана, по имени Амазаспуи, которая была женой владетеля Рштуникского гавара Гарегина… А нечестивые Ваган и Меружан приказали начальнику крепости (цитадели Вана) притеснять княгиню, если она ни примет законов маздеизма. Когда Амазаспуи не согласилась принять религию маздеизма, то ее повели на высокую башню… раздели донага… и, привязав ноги веревкой, повесили вниз головой с того высокого места. И так она умерла на виселице…

Фавстос Бузанд

Луна торопливо скользила к высоким вершинам Сипана, которые тонули в густом, гнетущем мраке. С непостижимой грустью расставалась она с красивой, живописной местностью, где каждую ночь перед ней раскрывались чудесные картины. Внизу беспокойно шумело Ванское озеро. Оно волновалось тоскливо, как влюбленный перед вечной разлукой. В пылкой страсти похитило оно с неба трепетные лучи бледной царицы неба и, сверкая, обнималось с ними и грустным шепотом волн, казалось, говорило им: «Не убегайте, не покидайте меня во мраке». Но лупа ускользала…

На восточном берегу озера высились, башни и зубчатые стены древнего города. При свете луны этот город был похож на древнюю волшебницу, выглядевшую, несмотря на свою старость, все еще красивой. Там, в своих воздушных дворцах, среди висячих садов ⁵¹, самая пленительная чародейка мира Семирамида развлекалась некогда любовью молодого армянского царя. ⁵²

Это был город Ван.

Луна скрылась за высотами Сипана, оставив за собой глубокий мрак. Исчез из глаз прекрасный город, исчезло и сверкающее озеро. Теперь доносился лишь глухой ропот волн, словно кто-то, охваченный горем, жалобно всхлипывал в ночной тишине.

Свет луны сменился другим светом.

В воздухе над городом замелькали многочисленные огненные шары. Казалось, что все небо охвачено огромным пожаром, что загорелись звезды и падают на землю. Однако эти пылающие шары поднимались снизу; они перевертывались в воздухе и затем уже падали вниз. Это был огненный праздник, дьявольская игра с огнем…

Раскаленный дождь становился все сильнее. Порой отчаянные крики глухим эхом сотрясали окрестности. Эти крики делались особенно громкими после сильных огненных вспышек, – так после сильного удара молнии грохочет разгневанное небо.

Ван был осажден.

Его осадили дикие рштуникцы вместе со своими соседями сасунцами. Горцы осадили Ван, как когда-то несчастная Троя была осаждена эллинами. Ревностный эллин дрался за честь прекрасной Елены, которую похитил бесстыдный любовник из гостеприимного дома ее мужа-царя. А рштуникцы дрались за любимую княгиню своей страны, которую безжалостно похитил брат.

Горцы разместились на вершинах соседних холмов и оттуда метали на город огонь. Их огнемечущими орудиями были пращи, грубо сделанные из железных цепей, чтобы они не горели. Туда вкладывали связки тряпок, пропитанных смолой, нефтью или другой легко воспламеняющейся жидкостью, куски холста зажигали и, вращая в воздухе, метали в сторону города. Некоторые с помощью тех же пращей бросали камни.

Вскоре наружному огню стал отвечать огонь изнутри. В разных частях города вспыхивали огненные языки: то пылали внутренние строения.

Войско, защищавшее город, приведенное Меружаном Арцруни и Ваганом Мамиконяном, состояло исключительно из персов. Во время рокового смятения, оно было занято не столько борьбой с внешним врагом, сколько с жителями города, которые в ужасе выбегали из своих домов, охваченных пожаром. Войско опасалось, как бы жители города не открыли ворота и не впустили врагов.

Между тем огонь все усиливался. Сперва загорелись копны сена, сложенные на крышах конюшен, затем саманники и склады… Богатый рынок горел, как кусок материи. Огонь возник в столярном ряду и оттуда перекинулся на дома горожан. Люди, уже не заботясь о борьбе с огнем, думали только о бегстве. Они бросались во все стороны, но непроходимые потоки огня повсюду преграждали им путь. Отчаянные крики объятой ужасом толпы смешивались с треском рушившихся зданий и еще больше усиливали общее смятение.

Пожар освещал громадное каменное чудовище в северной части города, упирающееся чуть ли не в самое небо. Оно принимало все более страшный вид по мере того, как усиливался пожар. Гордо смотрело оно на море огня, бушевавшее у его подножия, и, казалось, мрачно говорило: «Ничтожная стихия, свирепствуй сколько хочешь, до меня тебе не добраться».

Это была цитадель Вана, каменное гигантское укрепление, как будто сооруженное самой природой. Это была та неприступная крепость, чудеса которой армянские предания приписывали Семирамиде.

Крепость походила на безобразного громадного верблюда, преклонившего колени и зарывшегося туловищем в прибрежный песок. Его шея была вытянута к востоку, а массивный круп – к западу. По двойному горбу, доходящему до облаков, разбросаны были огромные башни и неприступные куполообразные бастионы.

Казалось, усилия всего мира не могли бы сокрушить его скалистые бока, обладавшие твердостью стали. В каменных недрах его были высечены бесчисленные помещения для жилья, глубокие пещеры, залы и коридоры полны таинственности.

В одной из зал, где некогда восседала Семирамида, откуда она любовалась на синее зеркало Ванского озера, на чудесный вид Варагской горы и восторгалась красотами Армении, теперь находилась другая властительница.

Она спала таким приятным, спокойным сном, какой добрые гении не часто дарят смертным, спала, одетая, на своей роскошной постели. На прекрасном лице ее играли отблески пожара. На белом гладком лбу, обрамленном черными завитками волос, сверкали капли испарины. Пунцовые губы по временам чуть-чуть вздрагивали, и по раскрасневшемуся лицу пробегала легкая чарующая улыбка. Тяжелое дыхание приподымало пышную грудь; украшенную драгоценным ожерельем. Ее обнаженные руки, на которых сверкали браслеты, были скованы двумя железными кольцами, соединенными короткой цепью; одна нога была прикована к постели. Она была похожа на ангела в заключении, виновного своей невинностью.

Пышный чертог – ее тюрьма – был залит сквозь широкие окна ослепительным заревом пожара. При этом страшном освещении она выглядела еще прекраснее.

Крики и шум, доносившиеся отовсюду, разбудили ее. Она приподняла голову и с изумлением стала осматриваться. Несколько минут ей казалось, что все это во сне. До ее слуха долетел глухой топот множества ног и отчаянные, душераздирающие крики… Казалось, что началось светопреставление и закачалась вселенная. Ее охватила дрожь. Она попыталась подойти к окну, но цепь на ноге мешала ей. Шум все усиливался, и освещение в комнате становилось все ярче. Теперь было страшно смотреть вокруг. Она закрыла руками глаза и рыдая воскликнула: