Ноги сами вынесли на Славянскую площадь, а оттуда на
Солянку, и вот уже показался угол большого серого дома, и окно наверху – в нем
крутилась зеленая китайская вертушка, которой Ластик неделю назад украсил
форточку в своей комнате.
Он влетел с разбега в подворотню – и замер.
Из подъезда вышел мальчик с портфелем, в красной куртке,
удивленно уставился на Ластика. Зажмурился.
Это же я! Я сам! – сообразил Ластик. И вспомнил: в то утро
ему привиделся в подворотне мальчик, очень похожий на него самого. Вспомнил и
предостережение Магдаитиро – ни в коем случае не встречаться с хронодвойником
взглядом.
Поскорей спрятался, пока Ластик-два (или это он сам
Ластик-два, а тот – Ластик-один?) не открыл глаза.
Дальше подглядывал из-за угла.
Видел, как Другой Ластик спускается в подвал.
Едва красная куртка скрылась в черном зеве, во дворе
появился мистер Ван Дорн. Ластик чуть было не окликнул его, да вовремя
сообразил, что делать этого ни в коем случае нельзя – нужно дождаться, пока
Другой Ластик уйдет в иное время.
Тем более что профессор был не один. Его сопровождал
какой-то парень с собакой на поводке – той самой овчаркой, что сожрала мамины
бутерброды.
– Вон туда, – показал Ван Дорн на подворотню и дал парню
зеленую бумажку.
И дальше всё пошло, как в кино, когда смотришь фильм по
второму разу. Уже знаешь, что будет дальше, от этого не очень следишь за
сюжетом, а больше обращаешь внимание на детали.
Вот Другой Ластик перехитрил пса.
Вот он побежал по переулку (Ластик следовал сзади).
Вот остановился возле бомжа.
Как только мальчик в красной куртке умчался за «чекушкой»,
бомж встал, огляделся по сторонам и скрылся за углом.
Ну ладно, всё и так понятно. Дальше смотреть неинтересно.
Теперь нужно было дождаться полудня, когда Другой Ластик
полезет в 1914 год и раздвоение исчезнет.
Ластик забрался на чердак и просидел там до половины
двенадцатого. Ничего не делал, просто смотрел сверху вниз на улицу, по которой
шли люди, ехали машины. И нисколько при этом не скучал. Какое счастье вернуться
домой после долгих-долгих странствий!
Проследовать по подвальным переходам за Ван Дорном и Другим
было нетрудно. Один раз Другой оглянулся, кажется, расслышав шаги, но в темноте
разглядеть Ластика не смог.
Затаиться в углу бывшего товарного склада было еще проще.
Ластик дождался, когда Другой вылезет через хронодыру во второй раз, и лишь
после этого позвал:
– Мистер Ван Дорн, я здесь!
Бедный профессор вскрикнул и чуть не грохнулся со своей раздвижной
лестницы. Только спустившись на пол и осветив Ластика фонарем, обрел дар речи:
– Мой юный друг! Как вы оказались внизу? И в таком странном
наряде! А волосы! Как странно они у вас острижены! Придется сказать родителям,
что по дороге мы заглянули в парикмахерскую. Труднее будет объяснить, отчего вы
подросли на несколько сантиметров… О, по моим часам вы отсутствовали меньше
минуты, но я чувствую, что с вами произошла масса всяких необыкновенных
событий. Рассказывайте скорей, что с вами стряслось. Нет, погодите. Сначала я
приму две таблетки: сердечную и успокаивающую. Понурившись, Ластик сказал:
– У меня ничего не вышло, профессор. Я потерял унибук.
Райское Яблоко было у меня в руках, но я не смог его удержать. Оно безвозвратно
утрачено. Я побывал не только в прошлом, но и в будущем. Там всё ужасно.
Человечество погибнет.
– В каком году? – быстро спросил Ван Дорн, слушавший очень
внимательно. – Я должен знать, сколько у нас остается времени.
– Я… Я не спросил, – пролепетал Ластик, потрясенный
собственной безответственностью. – Забыл… Растерялся… Но, судя по виду Москвы,
это произойдет довольно скоро… Я ужасно виноват. Я хуже, чем Проклятый Тео. Тот
по крайней мере не знал, что делает…
И Ластик разрыдался. Слезы полились просто градом, будто их
прорвало.
Мистер Ван Дорн терпеливо ждал. Когда у Ластика платок
совсем вымок, дал свой. А дождавшись конца рыданий, профессор твердо сказал:
– Это была эмоциональная разрядка. Теперь рассказывайте всё
по порядку и как можно подробнее. Времени у нас достаточно. Повторяю: все ваши
хронопутешествия не заняли и одной минуты.
Выслушав длинный, прерывистый рассказ и задав несколько
уточняющих вопросов, ученый объявил:
– Ничего не пропало. Раз вы видели на знакомой улице много
новых магазинов, значит в запасе у нас, скорее всего, еще несколько лет. Этого
более чем достаточно. Через три недели я вернусь с новым унибуком, и вы снова
отправитесь в 1914 год. Судя по вашему рассказу, это самый удобный выход на
Райское Яблоко. Оттуда-то Камень никуда не делся, верно? Я разработаю для вас
подробнейшую инструкцию, просчитаю все варианты и вероятности. Ведь теперь,
благодаря вам, мы знаем очень многое.
– А если у меня опять не получится? Думаете, легко одолеть Дьяболо
Дьяболини? – неуверенно спросил Ластик.
– Не получится со второго раза – попытаетесь в третий раз, в
десятый, в сотый. Не забывайте о чести рода Дорнов…
– …И судьбе человечества. Я не забываю, профессор, но я и
сейчас с трудом протискиваюсь в дыру. Конечно, я могу поменьше есть, но все
равно через полгода или через год я вырасту и перестану пролезать в этот
квадрат.
Ученый вздохнул.
– Значит, я буду искать другого юного Дорна. Я еще не
занимался потомками Крестоносца, которые носят другую фамилию, а ведь их
тысячи.
Большинство даже не подозревают, что они из рода фон Дорнов.
И потом, разве это обязательно должен быть мальчик? Девочки соображают быстрей,
а некоторые не уступят мальчикам и в смелости. Если не найду подходящего
кандидата среди потомков Тео – усыновлю или удочерю подходящего ребенка, и
тогда на свете появится новый Дорн. А что делать? – Профессор развел руками. –
Должен же кто-то спасать мир. Так что не падайте духом, мой юный друг.
Продолжение следует…