Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация | Ф. Левин, С. Федоров | страница 114 | LoveRead.ec

* * *

УДК 930(430) «19»

ЗОТОВ СЕРГЕЙ ОЛЕГОВИЧ. Магистрант, Российский Государственный Гуманитарный Университет, Москва.

SERGEY ZOTOV. МА Student, Russian State University of Humanities, Moscow.

E-mail: godlike90(2)rambler.ru

РУССКИЙ: ЧУЖАК ИЛИ СВОЙ? НЕМЕЦКИЕ ОБРАЗЫ РЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ

Данная статья посвящена теме конструирования образа русского врага в Германии 20-х гг. XX в. Революция в России воспринималась немцами неоднозначно, тем более, что на тот момент культурный обмен между обоими государствами был хорошо развит. На одном полюсе существовал «русский Берлин» эмигрантов, на другом – сотни тысяч немцев, проживавших на территории России. Культурный обмен, несмотря на трудности войны, продолжался с удвоенной силой, и загадочная для Запада и до Революции Россия превратилась в воображении многих немцев в утопический край реализации смелых политических и философских идей, априорно выискиваемых в русской литературе или вменяемых ей.

Томас Манн и Райнер Мария Рильке в своих произведениях воспевали Россию, несмотря на неожиданные повороты в ее истории. Рильке писал о России как о «стране, граничащей с Богом», отрицая возможное зарождение в ней революционного движения. В 1925 г. такие разные фигуры как Йозеф Геббельс и Бертольт Брехт дают положительную оценку фильма Эйзенштейна «Броненосец Потемкин», что демонстрирует непрекращающийся культурный обмен двух государств, находящихся в преддверии конфронтации.

Германия имела и разные взгляды по поводу взаимодействия с культурой России: если Карл Нётцель утверждал, что правящая умами простого люда интеллигенция России на сей раз проводит грандиозный эксперимент по внутренней мобилизации, то Элиас Гурвич русскую интеллигенцию представляет в абстрактном образе «души России» и видит миссию Германии в том, чтобы содействовать России, прививая ей исконно немецкие качества – «самодисциплину, терпение и сдержанность».

За исключением корыстной поддержки большевиков различными политическими силами, которым она могла сулить выгоду, большинство отзывов и оценок о положении дел в революционной России были связаны с попыткой анализа немецкими мыслителями менталитета и глубоких философских оснований русской культуры. Казалось бы, в военной и послевоенной Германии не должно было оставаться никаких других образов русских, кроме как заклятых врагов, однако уникальная близость этих двух народов по своей нацеленности на великую идею и обновление стала тем фактором, который положительно повлиял на российско-германские отношения в 1920-е гг.

Ключевые слова: российско-германские отношения; образ врага; февральская революция; memory-studies.

RUSSIAN: THE FRIEND OR FOE? GERMAN IMAGES OF REVOLUTIONARY RUSSIA

This article is dedicated to the topic of creating the image of the Russian enemy in Germany in the 1920s. The Germans perceived the revolution in Russia in an ambiguous way, because the cultural exchange between the two countries had been well developed. On the one hand, there was «Russian Berlin» of the emigrants, on the other hand – hundreds of thousands of the Germans were living in Russia. Cultural exchange, despite the difficulties of the war, continued vigorously: in the imagination of the German people Russia, which had remained a mystery to Western Europe even before the Revolution, became a utopian country in which the most courageous political and philosophical ideas, which were found in Russian literature a priori, could be embodied.

Thomas Mann and Rainer Maria Rilke praised Russia in their works despite unforeseen twists in its history. Rilke wrote about Russia as a country which ‘borders Goď thus denying potential origin of revolutionary movement in it. In 1925 such different figures as Joseph Goebbels and Bertolt Brecht gave positive appraisal of the film “The Battleship Potemkin”, the fact which demonstrates incessant cultural exchange between two states which were on the brink of confrontation.

Germans had different viewpoints concerning cooperation with Russian culture: Karl Notzel asserted that intelligentsia exerting influence on the minds of Russian common people was making a grand experiment of internal mobilization, whereas Elias Gurvitch portrayed Russian intelligentsia in an abstract image of ‘the Russian soul’ and thought that the mission of Germany was to assist Russia and to implant inherent German qualities such as «self-discipline, patience and moderation».

Except for self-seeking support of Bolsheviks by different political forces which might have benefited from it, the majority of reviews and attitudes towards matters in revolutionary Russia were connected with an attempt of German thinkers to analyse the mentality and deep philosophical foundations of Russian culture. There might have been no other image of Russians but that of sworn enemies in war and post-war Germany, but the uniquely close relationships between these two peoples aimed at Great idea and renewal became the factor which influenced Russian-German relations in the 1920-s.

Keywords: Russia-Germany relations, the image of the enemy, the February Revolution, memory-studies.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Азадовский К. Рильке и Россия. Статьи и публикации. Москва: Новое лит. обозрение, 2011.418 с.

2. Баур И. Революция и «сионские мудрецы». К вопросу об изменении образа России в ранней НСДАП // Германия и русская революция 1917–1924. (Западно-восточные отражения: Вуппертальский проект). М.: Памятники исторической мысли, 2004. С. 160–161.

3. Дюпё А. Под знаком Версальского мира. «Восточная идеология» и «национал-большевизм» в Веймарской республике // Германия и русская революция 1917–1924. (Западно-восточные отражения: Вуппертальский проект). М.: Памятники исторической мысли, 2004. С. 176–204.

4. Кёнен Г. Дух русской революции. Первые свидетели и истолкователи переворотов в царской империи // Германия и русская революция 1917–1924. (Западно-восточные отражения: Вуппертальский проект). М.: Памятники исторической мысли, 2004. С. 49–96

5. Копелев Л., Кёнен Г. Проигранные войны, выигранное благоразумие. Беседа о прошлом в конце эпохи // Германия и русская революция 1917–1924. (Западно-восточные отражения: Вуппертальский проект). М.: Памятники исторической мысли, 2004. С. 19–48.

6. Крауз Г-К. «Закат Европы». Россия в исторической мысли Освальда Шпенглера // Германия и русская революция 1917–1924. (Западно-восточные отражения: Вуппертальский проект). М.: Памятники исторической мысли, 2004. С. 241–271.

7. Манн Т. Рассуждения аполитичного. URL: http://magazines.mss.ru/vestnik/2008/24/ mal5.html (последнее посещение: 07.04.2014).

REFERENCES

1. Azadovskij Konstantin. Riťke i Rossija. Stať i ipublikacii. M.: Novoe literaturnoe obozrenie Publ, 2011.418 р. (in Russian).

2. Baur Iogannes. “Revoljucija i «sionskie mudrecy’». К voprosu ob izmenenii obraza Rossii v rannej NSDAP”, in Germanija i russkaja revoljucija 1917–1924. (Zapadno-vostochnye otrazhenijaiVuppertaVskijproekt). Moscow: Pamjatniki istoricheskoj mysli Publ., 2004. P. 160–161. (in Russian).