Прибалтийский плацдарм (1939-1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Мельтюхов cтр.№ 35

Страница

27 октября был подписан дополнительный советско-литовский протокол, которым в изменение статьи 2 договора от 12 июля 1920 г. устанавливалась новая линия границы между СССР и Литвой, которая получила Виленский край общей площадью 6 909 кв. км с населением около 482,5 тыс. человек ^[284]. 31 октября заместитель наркома иностранных дел В.П. Потемкин направил В.М. Молотову докладную записку, в которой указал, что 1 ноября должна начаться работа по демаркации советско-литовской границы, для чего было предусмотрено создание смешанной комиссии в составе 4 человек от каждой стороны и 2 подкомиссий по 3 человека. Соответственно 3 ноября Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило изданное 4 ноября постановление СНК СССР № 1824-472сс, согласно которому в Москве создавалась Центральная смешанная советско-литовская комиссия. Председателем советской делегации был назначен заведующий правовым отделом НКИД Л.М. Куроптев, а ее членами – комбриг А.М. Василевский и полковник А.А. Смирнов от Генштаба и майор П.В. Теплов от пограничных войск НКВД. Литовскими представителями в комиссии стали директор политического департамента МИД Э. Тураускас, полковник А. Крикшчунас, капитан Лесис и Левицкас. Непосредственная работа по демаркации возлагалась на две советско-литовские подкомиссии. «Полевые работы должны быть закончены к 1 февраля 1940 г. Оформление материалов демаркации должно быть закончено в кратчайший срок и, во всяком случае, не позднее 15 апреля 1940 г.» ^[285]. 28 ноября постановлением СНК СССР № 1975-549сс была утверждена Инструкция для советской делегации в Центральной смешанной советско-литовской пограничной комиссии ^[286]. 5 декабря был подписан советско-литовский протокол об обмене ратификационными грамотами по Дополнительному протоколу о границе от 27 октября ^[287].

Начавшаяся война в Европе и действия Красной армии в Польше после 17 сентября 1939 г. не улучшили советско-английских и советско-французских отношений, ухудшившихся после подписания договора о ненападении с Германией, который был воспринят английским и французским руководством как поражение их внешнеполитической стратегии. Вместе с тем, не желая подтолкнуть Светский Союз к дальнейшему сближению с Германией, Англия и Франция не стали обострять проблему советского вмешательства в германо-польскую войну, а стремились уточнить советскую позицию относительно войны в Европе. В Лондоне и Париже обозначилось два внешнеполитических курса в отношении Москвы. Один из них рассматривал СССР как главного противника западных союзников, для нанесения ущерба которому были хороши все средства, а второй исходил из необходимости первоначального разгрома Германии, что требовало привлечения Москвы к антигерманскому фронту любыми возможными способами. В любом случае западные союзники были заинтересованы в провоцировании напряженности в советско-германских отношениях. Кроме того, англо-французская пропаганда активно использовала тезис о «красной опасности» для Европы ^[288].

При этом реакция западных союзников на действия Советского Союза в Прибалтике была достаточно спокойной. Так, 30 сентября советский полпред во Франции сообщил в Москву, что «советско-эстонское соглашение не вызывает критики. Признается, что законное ограждение наших интересов в Балтийском море проведено в рамках соблюдения суверенитета Эстонии и что у СССР нет намерения изменять статус-кво балтийских стран» ^[289]. Вместе с тем во Франции начали разрабатываться различные планы действий против Советского Союза, в которых определенное место отводилось и государствам Прибалтики. Уже 5 октября председатель комиссии по иностранным делам палаты депутатов французского парламента Ж. Мистлер заявил латвийскому посланнику в Париже О. Гросвальдсу, что прибалтийские государства должны быть готовы к совместному выступлению против СССР, для чего им необходимо заключить между собой военный союз. 12 октября исполняющий обязанности заведующего разведывательным бюро генштаба французской армии Дж. Мьерри говорил Гросвальдсу о подготовке англо-французских операций против Советского Союза и подчеркнул, что одновременно «должны будут выступить прибалтийские государства, Финляндия и скандинавские страны» ^[290].

Тем временем французская пресса активно обсуждала действия Москвы в Прибалтике, особенно подчеркивая их антигерманскую направленность. Так, 9 октября газета «Тан» отмечала, что «Германия проиграла войну на Востоке, так как она должна отказаться от всех намеченных ранее планов своей экспансии в этой области». Соответственно констатировался «плачевный конец великой мечты о германской гегемонии в Центральной и Восточной Европе, против которой Советская Россия воздвигает сейчас гигантскую стену, простирающуюся от Балтийского моря до Черного». 13 октября та же газета отмечала, что договоры СССР со странами Прибалтики «определенно направлены против германской державы», которая не решается на борьбу против большевистской России ^[291]. 11 октября советский полпред в Париже сообщил в Москву: «Вообще надо отметить, что французы и ранее относились гораздо спокойнее к нашему укреплению на Балтике, чем англичане. Объясняю это сравнительно слабой заинтересованностью французов в Балтике. Наша балтийская акция все время расценивалась в двух разрезах – в разрезе бесспорных и никем не оспариваемых наших интересов и в плане оттеснения немцев от Балтики. Последний момент особенно оттеняется и подводит к выводам Черчилля о совпадении конечных интересов» ^[292]. 19 октября советский полпред в Париже сообщил в Москву о том, что относительно прибалтийской акции здесь «возобладало мнение, что СССР не выйдет из нейтралитета и что его балтийская политика, ослабляя германизм и преграждая ему дорогу на Восток, объективно и в перспективе выгодна Франции» ^[293]. 28 октября французское посольство в Москве сообщало в Париж, что «для Франции выгодно получение Россией обратно территорий, которыми она владела в 1914 г. и которые позволяют ей сохранять равновесие с Германией» ^[294].

Страница