Рыцари. Полная иллюстрированная энциклопедия - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Жарков cтр.№ 73

Такая дивная политика порождала целые фаланги героев. Каково же было могущественное влияние чести, когда одно звание рыцаря побуждало его превосходить себя самого, делало из человека существо сверхъестественное! С трудом можно верить чудесам, происходившим от этих магических повышений. Лишь только кончалась короткая церемония возведения в рыцари, как воин, спеша заслужить шпоры, бросался в самую гущу боя. Часто пожалованный титул рыцаря бывал патентом смерти или славной раны. Но какова бы ни была судьба рыцаря, он постоянно думал, что сделал еще слишком мало, чтобы удостоиться этой чести; даже жертвуя жизнью, он полагал, что едва выплачивает долг отечеству и государю. Рыцари, посвящаемые таким образом, назывались рыцарями битвы, рыцарями приступа, рыцарями подкопа и пр., смотря по обстоятельствам, доставлявшим это звание.

Между подобного рода посвящениями одно, по своей исключительности, заслуживает внимания. В 1429 году выдающийся английский полководец Уильям де Ла Поль, 4-й граф Саффолка, принужденный Жанной д’Арк снять осаду с Орлеана (8.05.1429), заперся со своим многочисленным, испытанным в боях гарнизоном в городе Жарго. Осажденный, в свою очередь, Жанной, он не сдается. Но французы, воспламененные ее присутствием, взбираются на укрепления Жарго. Напрасно англичане мужественно сопротивляются! Они не могут удержать порыва противника, они оставляют укрепления, и каждая улица, каждая площадь становится полем битвы, где является либо смерть, либо плен. Уильям де Ла Поль и сам увлечен. 12 июня 1429 года, не видя спасения, он решается с некоторыми храбрецами отступить и, сражаясь, старается занять форт, выстроенный на мосту, соединяющем город с правым берегом Луары. Но Вильгельм Ренье, оруженосец, овернский дворянин, заметив это движение, устремляется во главе нескольких французов по следам Уильяма де Ла Поля, чтобы отрезать ему отступление. Уильям де Ла Поль силится остановить врага. Однако мечу Вильгельма ничто не может противиться. Один из братьев английского полководца уже убит, и самому ему грозит та же участь. Вдруг Уильям де Ла Поль кричит Вильгельму:

– Ты дворянин?

– Да, – отвечает воин.

– Ты рыцарь?

– Только оруженосец, – возражает Вильгельм.

– Ну, так приблизься, я возведу тебя в звание, которого ты достоин: своей храбростью ты заслужил сегодня золотые шпоры.

Вильгельм скромно, но с достоинством приближается, преклоняет колено. Уильям де Ла Поль ударяет его мечом по плечу, принимает предписанную уставом клятву, произносит обычную формулу и, подавая ему рукоятку того самого меча, которым совершил обряд посвящения, говорит: «Встань! Теперь ты рыцарь, прими меня на выкуп, я твой пленник». Так английский полководец избежал стыда сдаться простому оруженосцу. Кстати, его выкуп был определен в 20 тыс. ливров. Уильям де Ла Поль оставил заложником брата Томаса, после чего был отпущен под честное слово Жаном Бастардом Орлеанским. Уильям де Ла Поль заплатил выкуп в 1431 году.

Как говорилось выше, сначала в рыцари возводились только дворяне, но случалось, что в чрезвычайных обстоятельствах или за необыкновенные заслуги в это звание возводились и простолюдины. В таком случае только государь имел право жаловать в рыцари, и пожалованные, со дня посвящения, делались дворянами и пользовались всеми почестями и привилегиями рыцарского звания. Так, когда рыцарство Филиппа Прекрасного почти совершенно было уничтожено фламандцами, он сделал нечто вроде набора: всякий, имевший двух сыновей, должен был сдать одного в рыцари, а имевший трех вооружал двух. Фридрих Барбаросса за храбрость на самом поле битвы посвящал в рыцари простых воинов и даже крестьян. Авторы, приводящие эти случаи, оплакивают их, как падение рыцарства. Посвящаемые таким образом назывались рыцарями из милости (les chevaliers d’Accolis ou de Grace). Большое число рыцарей-трубадуров также вышло из простонародья и своими подвигами достигло этой чести.

Но было и такое звание, которого могло домогаться только одно высшее дворянство. Это звание знаменного рыцаря (le chevalier banneret). «Баннере» – так назывался тот, кто имел довольно вассалов для поднятия собственного знамени и для образования дружины на свое иждивение. На войне перед знаменными рыцарями несли квадратное знамя с изображением их герба и девиза, которое походило на церковную хоругвь или на инсигнии древних римлян.

Бывали еще знаменные оруженосцы (les ecuyers bannerets). Под их командой служили рыцари и даже знаменные рыцари. Это делалось по приказанию короля; но, несмотря на это, они не имели ни одной рыцарской привилегии, точно так же, как и все прочие оруженосцы. Шпоры у них были белые, а не золоченые, и их не титуловали messire, monseigneur и monsieur.

Одним из преимуществ рыцарского звания было право покрывать боевых коней длинной тафтяной или из другой легкой материи попоной, которая доходила до копыт и украшалась гербами. Рыцари пользовались исключительным правом употреблять свои собственные печати, на которых они были изображены верхом на коне, с поднятым мечом или с копьем. Вместе с рыцарями погребали их золоченые шпоры. Когда им жаловали титулы monsieur, monseigneur и messire, то жен их величали madame; жены же оруженосцев величались mademoiselle.

Рыцари-владельцы в известных случаях, особенно для приема государя или его старшего сына, имели право требовать от своих подданных и вассалов денежного пособия. Они требовали его при заключении браков их дочерей, при уплате выкупа из плена, при отъезде за границу.

Рыцарство было в таком почете, что новопожалованным в это звание в старину выдавались деньги на предстоявшие расходы; государи назначали ежегодный оклад на содержание тем рыцарям, которых принимали на службу.

Но если со званием рыцаря сопряжены были такие почести и преимущества, то ничего не было ужаснее и торжественнее разжалования того, кто это заслуживал.

Когда рыцарь оказывался виновным в измене, вероломстве или в другом каком-либо преступлении, которое влекло за собой разжалование и смертную казнь или изгнание, тогда без отговорок собирались 20–30 рыцарей или оруженосцев и в присутствии их обвиняли преступного рыцаря в предательстве, коварстве, вероломстве или в другом каком-либо важном и ужасном преступлении. Этот созыв производился герольдмейстером или герольдом. Он объяснял дело, излагал подробности и называл свидетелей.

Созванные на судилище рыцари совещались, и если обвиненный был осужден на смерть или изгнание, то в приговоре говорилось, что он прежде будет разжалован.

Для приведения такого приговора в исполнение строили на площади два помоста или эшафота; на одном заседали рыцари и оруженосцы и суды вместе с герольдмейстерами, герольдами и их помощниками; на другой взводили осужденного рыцаря в полном вооружении, ставили его лицом к судьям, а перед ним воздвигали столб, на который вешали его опрокинутый щит. Справа и слева от обвиненного садились в полном облачении 12 священников. Многочисленная толпа присутствовала при этой печальной церемонии, которая тем более возбуждала любопытство народа, всегда жадного до зрелищ, что она бывала реже других. Когда все было готово, герольды читали во всеуслышание приговор судей. Затем священники начинали петь похоронные псалмы; после каждого псалма наставало молчание: с осужденного постепенно снимали доспех за доспехом, начиная со шлема, пока совсем не обезоружат. Каждый раз при этом герольды громко восклицали: «Это шлем, это цепь, это меч и т. д. коварного и вероломного рыцаря!» Полукафтанье (la cotte d’armes) разрывали в лоскуты. Разжалование оканчивалось тем, что щит раздробляли молотом на три части.