Зачет по выживаемости - читать онлайн книгу. Автор: Василий Гриневич cтр.№ 19

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Зачет по выживаемости | Автор книги - Василий Гриневич

Cтраница 19
читать онлайн книги бесплатно

Так и осталось неизвестным, донес Дьяченко на нас или нет, — может быть, все-таки побоялся. Администрация в тот день была в запарке, улаживая инцидент, а когда страсти немного поулеглись, прошло уже достаточно много времени, за сроком давности проводить какое-либо расследование было малоперспективным, да, наверное, никому особо и не хотелось, хотелось отдохнуть от расследований, на носу был май и очередной зачет. Вообще у этой истории с кодом декана, неизвестно как открывшимся классом, запашок был еще тот, ворошить ее — себе дороже. Чего стоил один только Гриша Чумаков, внук Зиновия Филипповича Чумакова. Если кто-то что-то и узнал… да нет, не думаю, наверное, все же промолчал Дьяченко.

Маленькое авторское отступление. В этой истории — первое, будут еще. На самом деле, это последнее авторское отступление, самые последние слова в романе. И это хорошо, потому что, как мне кажется, нельзя какие-то важные слова произносить под занавес, когда публика в партере, что, затаив дыхание, внимала каждому слову спектакля, начинает выходить из оцепенения и шевелиться в креслах и, уже мысленно оттаптывая ноги соседям, спешит в гардероб и дальше на улицу, где под дождем придется ловить такси. И хотя в зале уютно и тепло, и звучат еще какие-то реплики, слушает их от силы одна треть…

…Представляя своих бабушек и дедушек, мы видим их степенными, убеленными сединами и обремененными жизненным опытом. О том, что они тоже когда-то были молодыми, как-то не вспоминается. О том, что им тоже когда-то было по двадцать лет, что они любили, ненавидели, ошибались, целовались под лестницами и не только целовались, ревновали, дрались за друзей до крови, пугались до дрожи в коленях, летали во сне, по ночам писали стихи, рассказывали пошлые анекдоты, были пьяны без вина и смеялись над глупыми шутками, как-то не думается. А ведь все это… было.

13

6 июня 2189 года, вечер субботы.

До начала зачета 8 дней и неполных 16 часов.

На сорок четвертом километре автострады Ковель — Луцк перед указателем «Заповедник» такси свернуло с автострады на узкий проселок, слегка чиркнув на съезде днищем о песчаный край обочины, и через минуту, не успев углубиться в лес, остановилось перед запрещающим знаком.

— Приехали, — сказал шофер. — Ты уверен, что тебе сюда? — Мотор он не глушил.

— Уверен, — ответил Валентин.

— Может, тебя подождать? Мало чего, вдруг деда не окажется дома, лесника этого? Ночь скоро.

— Не стоит, пожалуй. Спасибо.

— Ну-ну, — неопределенно хмыкнул таксист, рассматривая тонущую в вечерних сумерках дорогу за знаком. Под нависающими кронами реликтовых сосен было совсем темно. Дорога едва просматривалась до поворота и то лишь благодаря тому, что была покрыта очень светлым кварцевым песком.

— Мрачноватое место, — таксист покосился на Валентина.

— Спасибо, — еще раз сказал Валентин.

— Ну-ну, тебе видней. Желаю удачи.

— И вам тоже, — Валентин захлопнул дверцу. — Счастливо.

Таксист зажег габаритные огни и, не рискуя разворачиваться в песчаной колее, сдал задним ходом до края обочины, пока не оказался на твердом покрытии. Валентин махнул ему рукой.

Некоторое время Валентин стоял неподвижно. По шоссе навстречу друг другу проносились редкие автомобили. Бледная, полупрозрачная луна в последней четверти успела подняться над далекой линией электропередачи. Валентин прислушался к ощущениям внутри. Ощущения ничем не выдавали себя. То есть, если таковые и существовали где-то глубоко внутри Валентиновой души, не было никаких признаков, что в ближайшее время они хоть как-то себя проявят. Никаких мурашек по коже, сердцебиения, теснения в груди… Словно все это происходило не с ним, а с кем-то другим, выдуманным и ненастоящим персонажем из книжки, о котором он читает, лежа в тенечке на травке и борясь с послеобеденной дремой. «Онегин, добрый мой приятель; мой дядя самых честных правил; пустое сердце бьется ровно»…

Валик вздохнул. Бесчувственный ты кабан, однако, Валик, философ, без нервов, без воображения и эмоций — машина.

Хорошо это или плохо, Валентин задумывался редко. Впрочем, наверное, хорошо. Несмотря на бедность воображения и хладнокровие, граничившее с бесчувственностью, Валик всегда был готов к молниеносной реакции на опасность, которую трудно было заподозрить, глядя на его флегматичную физиономию. В одно время даже за ним едва не закрепилось прозвище Бритва.

Вещей у Валентина с собой не было. От автострады предстояло ему пройти вглубь заповедника четыре или пять километров, которые он надеялся проделать за час. Спешить не имело смысла. Рассказывали, что ранних визитеров дед этот, лесник, не любил. Просыпался он поздно, не раньше полудня, если не надо было вставать с рассветом, чтобы собирать травы, пока не высохла утренняя роса, а если приходилось, то днем он долго отсыпался, часто до вечерней зорьки, так что самое время для визитов наступало ближе к полуночи. Да и не лесник это был вовсе. То есть числился он в Ковельском заповеднике лесником, но, на самом деле, это был самый настоящий ведьмак.

А воздух здесь был необыкновенный, колдовской совершенно воздух. Какой-то совершенно особенный запах витал здесь, не похожий ни на суховатый запах альпийского леса, ни тем более на влажную сырость лиственных равнинных лесов. Пройдя километра два, Валентин увидел первые признаки того, что не ошибся и идет верно. Слева от дороги, едва различимые в темноте за стволами сосен, покосились кресты забытого всеми древнего кладбища. Какая-то ватная тишина стояла здесь: плотная, слежавшаяся, совершенно глухая, как под водой. Наверное, такая тишина была до сотворения мира. На ближайшем кресте Валентин различил черную остроносую тень. Тень повернула голову, сверкнув недобрым взглядом. Ворон?

За час темнота сгустилась настолько, что Валентин едва мог различить дорогу под ногами, и, когда впереди, сквозь просветы между деревьями, блеснул далекий желтоватый огонек, почувствовал невольное облегчение.

Двор был обнесен невысоким забором. В лунном свете было видно, что от калитки и до крыльца одноэтажного сруба сплошь он зарос густой травой, в которой едва можно было различить протоптанную тропинку. Больше Валентин не успел рассмотреть ничего: раздался лай, из-под крыльца выскочила внушительных размеров псина и, растопырив лапы и оскалив зубы, бросилась к калитке.

— Тихо, тихо, Жучка, спокойней, — примирительно сказал Валентин, отступая на всякий случай от забора на шаг. — Свои, Полкан, не надо так волноваться. Полканушка… Рекс. Хороший мальчик, хороший. Это дядя Валик пришел, — еще шаг от забора. — Позови лучше папочку. Спокойней, кому сказал!

Пес неожиданно замолк и оглянулся. Валентин поднял глаза.

На крыльце, ссутулившись, стоял сухопарый старик. Возможно, из-за света, падающего со спины, руки его в первое мгновение показались Валентину какой-то непомерной длины, как у обезьяны.

— Назад, Фалег. Место!

Пес попятился и неохотно улегся поодаль от крыльца, как бы открывая дорогу непрошеному гостю. Старик сделал приглашающий жест рукой, глядя на Валентина. Не такие и длинные у него были руки, а в темноте, чувствовалось, видел он не хуже курсанта Иваненко.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию