Вечный. Точка сингулярности - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников, Сергей Будеев cтр.№ 25

Покинуть комнату, в которой Пантелеймона тестировали на профпригодность, самостоятельно, хотя и с некоторым трудом, все семь раз удавалось только одному из четырех бугаев личной охраны Безгрешного и Справедливого. Остальных троих обычно выносили их же коллеги с напряженными лицами. Стараясь при этом обойти новенького на возможно большем расстоянии.

* * *

– «Протянуть руки» – это совсем не значит «протянуть ноги». Не больше и не меньше.

– Знаешь, дорогой ты мой Идущий, давай обойдемся без твоих обычных обобщений и парадоксальных умозаключений.

– Без умозаключений, любезный саа Реста, ну никак не получится…

Наконец начало темнеть. Флюоресцирующий потолок грота «Охотничьего клуба» ровными белыми волнами окатывал мягким светом две сидящие напротив друг друга угловатые фигуры. Одна из них, огромная крылатая, была словно вырублена из красного мрамора каким-то гениальным скульптором. Другая, мускулистая и широкоплечая, отливала металлическим блеском. Они говорили друг с другом, не открывая ртов и не шевеля губами. Они не заботились о том, что кто-то посторонний услышит их разговор, как не заботились и о том, что один собеседник может обмануть другого.

– Представь себе две бесконечные параллельные прямые, которые никогда не пересекаются. Для этого тебе понадобится как минимум плоскость, то есть два измерения. Но для того, чтобы прямые не пересеклись, необходима идеальная плоскость, а таких, извини, брат, не бывает. Так вот, точку, в которой прекращают существовать любые измерения, включая время, и в которой в итоге пересекаются все параллельные прямые, называют точкой сингулярности. Чисто теоретической или математической точкой, в которой нет ни пространства, ни времени. Это пуповина миров. Она связывает воедино «непересекающиеся измерения» бесконечного числа вселенных. А любые рассуждения о том, существует она или нет, просто не имеют никакого значения. Примерно так же, как и рассуждения о том, существуют ли высшие силы, стоящие за рождением и смертью миров. В этой точке не может существовать ничего материального. Только чистый разум и только в пределах случайных корреляций, имитирующих то, что мы привыкли видеть вокруг себя в привычном для нас четырехмерном мире.

Ваши ученые считают, что точка сингулярности является следствием возникновения сверхмасс, именуемых черными дырами, но это не совсем так. Точка сингулярности существует только одна для всех рожденных когда-то вокруг нее миров. А черные дыры и есть всего лишь дыры, пробитые к ней сквозь измерения, где бы они ни находились во вселенной. Если кому-нибудь когда-нибудь удастся не только выжить за барьером горизонта событий, но и каким-то образом вырваться оттуда, скорее всего, он «вынырнет» не только в другом пространстве-времени, но и совершенно в другой вселенной.

Так вот в этой самой точке, друг мой, мы и застряли. Но мы не падали в черную дыру, наши тела не размазывало гравитацией и не выплескивало водоворотом рентгеновского излучения обратно в пространство. Мы прошли через пространственно-временной резонанс, или ПВР, называемый из-за визуального эффекта в просторечии «Черная Сфера». ПВР есть не что иное, как зеркало точки сингулярности в мирах, существующих в пространстве и времени. С точки зрения «наблюдателя» извне кажется, что ПВР существует в данный момент времени в данной точке пространства, на самом деле, ПВР может существовать одновременно где угодно, оставаясь при этом все той же сущностью точки сингулярности. Для «наблюдателя» же, находящегося в точке сингулярности вне пространства и времени, все окружающие его бесконечные вселенные представляются окнами, «распахнув» которые он может дотянуться до любого их объекта в любом их времени буквально своей рукой.

Хоаххин молчал. В наступившей внезапно тишине было слышно стрекотание цикад в темноте и шелест колючего кустарника под резкими порывами ночного ветра. Наконец он чуть приподнял голову над столом.

– Этот резонанс совсем не выглядит спонтанным явлением…

– ПВР не может быть спонтанным явлением, он возникает только при наличии разумной воли… воли, которая ищет путь, чтобы вырваться из точки сингулярности. И для того, чтобы найти выход, нужно просто проанализировать вход. Похоже, твое умение копаться в головах сразу десятков и сотен разумных выработало у тебя уникальные способности, позволившие тебе сохранить себя. Чего до сих пор не удавалось здесь никому. То есть твой разум не самоуничтожился. Ты, как бы невероятно это ни звучало, подчинил его своей воле, восстановил личности, которыми во множестве кишело твое подсознание, и теперь проводишь полевые испытания по изменению реальности в самим же собой построенных виртуальных мирах, дополняя уже имеющиеся данные чисто расчетной реакцией или, как говорят некоторые ваши ученые, событийной аппроксимацией. Я даже могу наверняка догадаться, на фига тебе это надо. Ты хочешь изменить историю того самого мира, из которого нас сюда занесло, и, похоже, даже решил, как и где будешь это делать. Дело за малым. Вырваться в реальность? Вот поэтому ты, наконец, дозрел до детального обсуждения этой темы в кругу своей «старой команды». Так?

– Так. Мне показалось, у тебя есть готовое решение. Которым ты, впрочем, не очень торопишься поделиться.

Алый раскрыл крылья и сделал широкий мах в Хоаххина. Словно хотел сдуть его из-за стола.

– Как можно не поделиться тем, что тебе и не принадлежит? Если идея рождается хоть у одного из твоих «подопечных», она рождается сразу у всех. Просто некоторые не сразу готовы ее принять. К тому же твой парадоксальный императив – убивая, сохранять – совершенно не противоречит тому пути, по которому нас изначально направил Творец.

* * *

Кладка каменного бастиона уже не казалась такой идеальной, да и сами камни покрылись глубокими трещинами. Часть зубцов на крыше отвалилась и попадала вниз, а само строение как-то приосело и скособочилось. Под полукруглой аркой над входом в его темную утробу пришлось бы слегка согнуть спину даже совсем не высокому человеку. Белые чертики песчаных водоворотов продолжали скакать перед Хоаххином, сшибая друг друга и размазываясь в неподвижном мареве горячего воздуха мертвой пустыни.

– Они чем-то напоминают древние песочные часы… может, это и есть воплощение времени, такого, какое оно здесь, растерзанного в мелкие клочки корреляций где-то в районе абсолютного нуля…

– Не отвлекайся на лирику и вообще выкинь все из головы. Сказал же тебе Пантелеймон, что только дорога веры выведет тебя отсюда. Вот и думай о дороге и о ее бесконечности. Протяни руку и сделай шаг…

Хоаххин стоял в центре круга, очерченного стенами обветшавшего бастиона. Над головой в проломе купола играли отблески отливающего зеленью небосвода. Это последний рубеж, отделяющий ничто от бесконечности. Рубеж, неизменно проваливающийся в песок, уже размытый пониманием неизбежного поражения собственного сознания перед собственным воображением.

– Не забывай о нас. Когда-нибудь мы опять соберемся все вместе и обязательно отпразднуем твою победу…

Тяжелые алые крылья взмахнули на прощание, полностью заслонив собой низкий свод входного проема в стене, и исчезли за гранью ее сужающегося кольца. Песок начал медленно приподниматься с пола, образуя сплошное белое облако. В этом облаке уже пропали каменные стены, и лишь зеленоватое сияние все еще робко пробивалось откуда-то сверху. Песчинки, колко и хлестко ударяясь друг о друга, раскручивали самый быстрый во вселенной смерч. Уже собственное дыхание казалось просто застывшей волной упругого воздуха, а под ногами алым полыхало холодное пламя бесконечной дороги. Дороги, созданной когда-то вместе с тем миром, который сейчас благодарно распахнулся перед нежданным путником.