Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - читать онлайн книгу. Автор: Рэйвин Коннелл cтр.№ 42

Высокий уровень системности, скорее всего, будет отражать доминирование группы, чьи интересы обслуживаются данным гендерным порядком. К примеру, степень того, насколько жилищное строительство, финансы, образование и другие сферы жизни организованы вокруг модели гетеросексуального супружества, отражает доминирование гетеросексуальных интересов и подчинение гомосексуалов. Лучшим доказательством этого подчинения служит то, что сами гомосексуальные практики организованы в гетеросексуальных терминах (например, разделение партнеров в лесбийских парах на «butch» и «femme» – мужеподобных и женоподобных женщин). Поэтому главная задача освободительного движения геев состояла в том, чтобы оспорить этот способ организации гомосексуального опыта, как бы произвести его «десистематизацию» и «декомпозицию».

Исторически вполне возможна ситуация, когда уровень системности будет низок, а уровень рассогласованности и оспаривания данной композиции – высок. Возможна также комбинация структурированного конфликта интересов и наличия потенциала для «декомпозиции», которая может считаться кризисной тенденцией. Мы будем рассматривать эти вопросы в Главе 7.

Примечания

Структура и структурный анализ

Труд

Власть

Катексис

Институты

Теории гендера, практически без исключения, фокусируются либо на межличностных отношениях между людьми, либо на обществе в целом. Промежуточные уровни социальной организации, за исключением семьи, в них не анализируются. В то же время в каком-то смысле это самый важный для понимания уровень. Бо́льшая часть нашей повседневной жизни проходит скорее в сфере домохозяйства, на рабочем месте или в очереди на автобус, чем в «обществе в целом» или один на один с каким-то другим человеком. Практика гендерной политики зависит главным образом от институтов: от дискриминации при найме на работу в компаниях, от антисексистских школьных программ и т. п. Многие исследования, которые влияют на изменение взглядов на гендер, посвящены таким институтам, как рабочие места, рынки и медиа.

Когда социальные науки устанавливали связь между гендерной политикой и социальными институтами, то это достигалось в основном путем выбора какого-то конкретного института как носителя гендера и сексуальности. Этой чести обычно удостаивались семья и системы родства. Так, структура семьи являлась центральным элементом социологического анализа половых ролей начиная с Парсонса и Маргарет Мид. Оборотной стороной этого выбора было то, что он позволял анализировать остальные институты таким образом, как будто гендер там вообще не играет никакой роли. В работах, одна за другой охватывавших классические темы социальной науки – такие как государство, экономическая политика, урбанизация, миграция, модернизация, – пол и гендер либо не упоминаются вообще, либо находятся на периферии.

Одним из наиболее важных следствий влияния современного феминизма на социальные науки стало убедительное доказательство несостоятельности такого подхода. Примером феминистской критики является работа Мюррей Гут и Элизабет Рид, продемонстрировавших смесь гендерной слепоты и патриархатных предрассудков в традиционной политологической литературе. Критические работы, направленные против подобного мейнстрима, покрывают множество тем, начиная с электоральной социологии через концепцию социального государства к классовому анализу, показывая, что гендерные отношения не только присутствуют в этих базовых институтах, но и являются их важным системным элементом.

Я не буду подробно останавливаться на деталях этих критических исследований, но воспроизведу их основной вывод, который в настоящее время считается уже общепринятым. Мы не можем понять место гендера в социальных процессах, просто очертив совокупность «гендерных институтов». Гендерные отношения присутствуют во всех типах институтов. Они могут быть не самой важной структурой в каждом конкретном случае, но, безусловно, в большинстве случаев они относятся к числу основных.

Состояние гендерных отношений в каждом данном институте представляет собой его «гендерный режим». Приведем пример, чтобы прояснить эту идею. В исследовательском проекте, в котором была проинтервьюирована Делия Принс (см. Главу 1), мы обнаружили активную, хотя и не всегда явно сформулированную гендерную политику в каждой школе. Как среди учащихся, так и среди преподавателей существуют практики, конструирующие различные виды фемининности и маскулинности: спорт, танцы, выбор предметов для изучения, дисциплина в классе, управление школой и др. Некоторые гендерные модели поведения оказались доминирующими, что особенно было заметно в среде учащихся, – чаще всего это была агрессивная гетеросексуальная маскулинность. Остальные модели носили подчиненный характер. Наблюдались явственное, хотя и не абсолютное гендеризованное разделение труда между преподавателями и гендеризованное различие во вкусах и досуговых видах деятельности среди учащихся. Существует определенная идеология, причем зачастую не единственная, которая предписывает человеку определенный тип гендерного поведения и определенный тип гендерного характера. Иногда возникают конфликты по поводу сексизма в школьных программах или по поводу карьерного роста членов преподавательского состава, по поводу их престижа и лидерства среди детей. Складывающийся в результате сочетания всех этих ситуаций паттерн может быть разным в разных школах, но только в рамках, отражающих баланс гендерной политики в австралийском обществе в целом. Ни одна из школ, например, не позволяет открытых гомосексуальных отношений.