Homo Roboticus? Люди и машины в поисках взаимопонимания - читать онлайн книгу. Автор: Джон Маркофф cтр.№ 50

Грудин считает себя оптимистом. Он пишет, что верит в возможность великого сближения двух направлений в будущем. Пока же отношения между ними остаются неконструктивными, и взаимодействие человека с компьютерами, пионером которого был Энгельбарт и за которое выступают энтузиасты вроде Грудина и его наставника Дональда Нормана, является, пожалуй, самым существенным противовесом технологиям искусственного интеллекта с их двойным потенциалом – возможностью освобождения или порабощения человечества.

Если Грудин на протяжении своей карьеры становился то на одну, то на другую сторону, то Терри Виноград стал первым крупным специалистом, дезертировавшим из мира искусственного интеллекта. Он решил уйти из этой области, создав одну из основополагающих программ для ранних систем искусственного интеллекта, и посвятить себя антропоцентрическим компьютерным системам, или усилению интеллекта.

Интерес Винограда к компьютерам зародился, когда он в молодости изучал математику в Колледже Колорадо, после того как преподаватель медицины обратился на его кафедру за помощью в расчетах для лучевой терапии ^{128}. Медицинский центр располагал мини-компьютером размером с пианино CDC 160A компании Control Data, одной из первых разработок Сеймура Крэя. Одномоментно на нем мог работать один человек, загружая написанные на ФОРТРАНе программы с помощью перфоленты, похожей на телеграфную ленту. В один из первых дней работы Винограда на машине было довольно жарко, поэтому позади стола с компьютерным терминалом поставили вентилятор. Виноград заправлял перфоленту в компьютер, когда неожиданно ее затянуло в этот вентилятор ^{129}.

Наряду с компьютерами Винограда заинтересовали первые публикации об искусственном интеллекте. Для талантливого математика, занимающегося лингвистикой, очевидным местом для последипломного образования был Массачусетский технологический институт. Виноград оказался там в разгар войны во Вьетнаме и обнаружил, что между вотчинами Марвина Мински и Ноама Хомского, лидера в сфере искусственного интеллекта и лидера в сфере лингвистики, образовалась глубокая пропасть. Раскол был настолько серьезен, что, стоило Винограду на вечеринках со студентами Хомского заикнуться о своей принадлежности к Лаборатории искусственного интеллекта, как они отворачивались и уходили.

Виноград попытался навести мосты, прослушав курс Хомского, но получил тройку за доклад, в котором высказывался в пользу искусственного интеллекта. Несмотря на конфликт, это было отличное время для исследований в области искусственного интеллекта. Война во Вьетнаме заставила Пентагон раскошелиться, и ARPA фактически подписывало незаполненные чеки исследователям в крупнейших научно-исследовательских лабораториях. Как и в Стэнфорде, в Массачусетском технологическом институте ясно представляли, что следует понимать под «серьезным» исследованием в информатике. Как-то к ним заехал Дуг Энгельбарт и показал фильм о своей системе NLS. Исследователи из Лаборатории искусственного интеллекта старались преуменьшить его достижения. Как же иначе, ведь они создавали системы, способности которых скоро сравняются со способностями людей, а Энгельбарт показывал систему машинного редактирования, которая годилась разве что для сортировки списков покупок в магазине.

В то время Виноград принадлежал к мейнстриму компьютерного мира, и, поскольку духу времени отвечал искусственный интеллект, он следовал в этом направлении. Большинство верило, что очень скоро машины будут видеть, слышать, говорить, ходить и выполнять другие свойственные человеку действия. Мински предложил Винограду продолжить лингвистические исследования – ему очень хотелось доказать, что его студенты не хуже в «языке», чем студенты Хомского. Эта тема вполне устраивала Винограда, и он с интересом занялся исследованием языка, используя компьютер для моделирования.

Подростком Виноград жил в штате Колорадо и, как многие его сверстники, читал журнал Mad. Фривольный и зачастую инфантильный сатирический журнал сыграл определенную роль в выборе названия SHRDLU для программы, написанной им во время учебы в аспирантуре в конце 1960-х гг. Эта программа «понимала» естественный язык, отвечала на команды и стала одним из самых больших достижений в сфере искусственного интеллекта.

Виноград намеревался сделать систему, которая могла бы отвечать на вводимые с клавиатуры команды на естественном языке и выполнять полезные операции. Тогда уже ясно обозначилась волна первых экспериментов по созданию диалоговых программ. Программу Eliza, написанную ученым-компьютерщиком из Массачусетского технологического института Джозефом Вейценбаумом в 1964 и 1965 гг., назвали в честь Элизы Дулитл, которая училась правильно говорить по-английски в «Пигмалионе» Бернарда Шоу и в мюзикле «Моя прекрасная леди». Eliza была прорывным экспериментом в исследовании взаимодействия человека с машинами: она позволяла пользователям разговаривать с компьютером, как с человеком. Чтобы обойтись без реальных знаний, Eliza имитировала роджерианский подход в психологии и часто преобразовывала фразы пользователей в вопросы. Беседа была в основном односторонней, поскольку Eliza могла отвечать лишь на определенные ключевые слова и фразы. Этот подход приводил к крайне нелогичным выводам и странным отклонениям. Так, на фразу пользователя, где фигурировали слова «их мать», Eliza отвечала вопросом: «Вы имеете в виду свою мать?» Неожиданно для Вейценбаума пользователи Eliza настолько увлекались беседами с программой, что даже рассказывали глубоко личные детали. Это было удивительное откровение, касающееся не машин, а человеческой природы. Как оказалось, люди склонны очеловечивать практически все, с чем они взаимодействуют, от неодушевленных объектов до программ, имитирующих человеческий интеллект.

Может ли случиться так, что в кибербудущем все более изолированным друг от друга людям останется лишь общаться с суррогатным компьютерным интеллектом? Каким будет этот мир? Возможно, таким, какой показан в фильме 2013 г. «Она», где застенчивый парень общается с искусственным интеллектом. Сегодня все еще не ясно, станет ли появление киберпространства огромным шагом вперед для человечества, как рисуют киберутописты, например поэт Джон Барлоу в своей опубликованной в журнале Wired в 1996 г. «Декларации независимости киберпространства» (A Declaration of the Independence of Cyberspace). Или это будет намного более холодный мир, описанный Шерри Теркл в книге «Одинокие вместе: Почему мы ожидаем от технологий большего, чем друг от друга» (Alone Together: Why We Expect More from Technology and Less from Each Other)? По Барлоу, киберпространство станет утопическим миром без преступлений и деградации «реального мира». Теркл описывает мир, в котором компьютерные сети все более и более разделяют людей, оставляя их в одиночестве и изоляции. На взгляд Вейценбаума, вычислительные системы могут существенно уменьшать общение людей. Почти в том же ключе, что и марксистский философ Герберт Маркузе, клеймивший развитое индустриальное общество, он опасается, что грядущая информационная эра породит «одномерного человека».