Голова как решето. Зачем включать мозги в эпоху гаджетов и Google - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Паундстоун cтр.№ 21

Самый канонический образ Иисуса принадлежит кисти Уорнера Саллмана, иллюстратора религиозной литературы XX века. Если бы в 1941 г. изображенная им «Голова Христа» не печаталась массовым тиражом в книгах и на поздравительных открытках, о Саллмане сейчас никто бы не знал. Иисусов, которых показывают в кино или в мультфильме «Южный парк», изображают по образу, созданному Саллманом.

Среди участников моей выборочной группы опознать небольшой квадрат, вырезанный из изображения саллмановской «Головы Христа», сумели все без исключения.

Я нашел достаточно пригодные изображения для всех ста личностей из списка Скиены и Уорда, за исключением Мухаммеда, царя Давида и нескольких ранних христианских святых. Про них я испытуемых не спрашивал. На выбор предлагалось пять вариантов ответа, среди которых был один правильный, что значительно облегчало припоминание, плюс вариант «Не знаю».

Помимо недавних президентов США есть пять исторических личностей, которых узнает действительно каждый американец: Иисус Христос, Адольф Гитлер, Авраам Линкольн, Альберт Эйнштейн и Джордж Вашингтон. Среди хорошо узнаваемых лиц оказались главы государств, а также трое писателей (Уильям Шекспир, Марк Твен, Эдгар Аллан По), двое ученых (Эйнштейн и Ньютон) и государственный деятель, просветитель, эрудит Бенджамин Франклин.

Узнаваемость обусловлена не только исторической значимостью. Ей способствует незаурядная внешность. Генрих VIII одутловат, Линкольн сухопар, а у Гитлера зловещие усы. Томас Джефферсон, напротив, как-то затерялся среди прочих «отцов-основателей» в одинаковых париках. Джефферсона узнали едва ли 50 %, хотя с 1938 г. его портрет чеканят на американском пятицентовике.

Более 50 % испытуемых сумели опознать из списка Скиены и Уорда только 31 человека из ста (притом что в зоне погрешности оказалось порядка 12 имен) ^[85]. Я полагаю, что общее число всех хорошо узнаваемых людей на самом деле больше, хотя и ненамного.

И вот почему. Сотня имен Скиены – Уорда расположена в порядке убывания. Последняя десятка такова:

Вы и без меня догадаетесь, что в этой десятке большинство американцев знают в лицо только Гарри Трумэна (и действительно – в выборочной группе его опознали лишь 58 %).

В моем исследовании больше половины испытуемых сумели опознать среди первой полусотни Скиены и Уорда 23 человека. Во второй полусотне (номера 50–100) – только восьмерых. Если предположить, что обозначенный темп убывания закономерен, тогда в третьей полусотне (номера 100–150) мысленно продолженного списка узнают в лицо примерно троих, а среди следующих 50 имен (151–200), пожалуй, только одного. Представить эти выкладки с помощью сходящегося ряда – и общее число всех исторических деятелей, которых более половины людей знают в лицо, окажется в районе тридцати пяти.

В списке Скиены – Уорда значатся и недавние президенты. По результатам исследования Редигера ясно, что ореолу их славы свойственно постепенно меркнуть. Джеральда Форда знают в лицо почти так же хорошо, как Шекспира или Наполеона, но, конечно, в мировом порядке вещей это явление аномальное и временное.

Большинство людей узнают по портрету всего 32 исторических деятеля

Я руководствовался в ходе исследования таким бесспорно произвольным определением: исторический деятель – это человек, совершивший свое главное достижение не менее 50 лет назад. Получается, что отсеиваются близкие нам по времени Никсон, Рейган и Буш-младший. Вне списка Скиены – Уорда мне удалось обнаружить всего четверых деятелей, которых большинство людей знают в лицо: Уолта Диснея, Дуайта Эйзенхауэра, Энди Уорхола и Линдона Джонсона (который едва преодолел 50-летний барьер). В среднем получилось 32 исторических деятеля. В истории, как древней, так и современной, хорошо узнаваемых личностей оказалось меньше, чем президентов США.

Знание обществом истории в лицах, бесспорно, указывает на еще одну искаженную ментальную карту.

Среди этих хорошо узнаваемых людей 58 % – белые американские мужчины. В списке значится только одна женщина (Елизавета I) и один представитель небелой расы (Махатма Ганди). Никто никогда не говорил, что история политкорректна.

Исследователи оценивают уровень знаний по истории точечно: сколько людей назовет изображенную знаменитость, знает тот или иной факт, вспомнит о каком-нибудь событии. Однако связи между фактами не менее важны, а может, гораздо важнее. В начале этой книги я рассказал про образованную женщину, которая знала о Шекспире и «Гамлете», но не видела между ними связи. Подобная фрагментарность знания встречается повсеместно.

В ходе исследования с участием студентов обнаружилось, что имя ученого, предложившего теорию относительности, могут назвать всего 30 % ^[86]. Студенты точно знали имя Альберта Эйнштейна и как он выглядит. Но в вопросе спрашивалось не про Эйнштейна. Спрашивалось про теорию относительности.

Как и любая другая историческая фигура, Альберт Эйнштейн существует в виде свободно парящего облака идей, ассоциаций и цитат, далеко не всегда привязанных к конкретному лицу или имени. Великие люди и события не только постепенно забываются, но также постепенно упрощаются. В жизни Эйнштейн был сложной и разносторонней личностью. Он был неудачником, не сумевшим найти место преподавателя и устроившимся в швейцарское патентное бюро, евреем, ускользнувшим от Третьего рейха, американской знаменитостью, активистом движения за гражданские права, называвшим расизм «болезнью белого человека» ^[87]. С каждым разом рассказ о жизни Эйнштейна становится все упрощеннее. Неоднозначность остается в монтажной комнате истории.

В эксперименте, посвященном исследованию памяти, Редигер совместно с коллегами обратились к людям разных возрастных групп с просьбой перечислить события времен Гражданской войны в США, Второй мировой войны и Иракской войны ^[88]. Согласия во мнениях о том, как разворачивались события Гражданской войны, оказалось гораздо больше, чем насчет хода Иракской войны. Воспоминания тех, кто видел войну собственными глазами, оказываются субъективными и своеобразными. Те же, кто знаком с войной лишь по учебникам и следам в массовой культуре, излагает события более последовательно.