Золушка с Чистых прудов - читать онлайн книгу. Автор: Вера Васильева cтр.№ 45

Конечно, я пришла с робкой надеждой к Валентину Николаевичу Плучеку, сказала о своей влюбленности в пьесу, в роль. И услышала трезвый и, как всегда, отрицательный ответ: «Вера, в роли Филумены были потрясающая Софи Лорен, дивная Мансурова, не стоит нам браться за это». Что можно было возразить? Конечно, я понимаю, как они прекрасны. Замолкаю, ухожу, убежденная в правоте этих слов, стараюсь забыть свою дерзость, и, кажется, это удается… Снова читаю разные пьесы, снова ничего не нахожу, а годы идут, и в репертуаре из восемнадцати пьес только один мой спектакль. И всегда после него я слышу восторженные отзывы… Что же делать? Не хотеть? Не сметь?

В один из своих приездов в Орел на «Без вины виноватые» делюсь моей печалью с Борисом Наумовичем Голубицким. Он с интересом выслушивает, а в мой следующий приезд предлагает поставить эту пьесу у себя в театре и дать мне эту роль. Я счастлива, но в сомнении, как всегда: сумею ли сыграть, не поздно ли берусь за нее, и вторая тревога – ведь силы уже не те, снова езда в поезде, урывками репетиции, недовольство мужа моим отсутствием – значит, и чувство вины перед ним, ведь он больной человек, а я дня на три-четыре буду довольно часто уезжать. Но хочется, хочется, а главное, верится, что публике это будет нужно. Что тема детей, семьи, справедливости очень жива.

Мы мечтаем вместе с Голубицким, очень понимаем друг друга. Мы не стремимся играть итальянцев, это должны быть мужчина и женщина, прожившие двадцать пять лет вместе, со всеми сложностями их взаимоотношений, и она, Филумена, на склоне лет рискнувшая пойти на авантюру, убежденная в своей правоте.

Прежде всего пьеса показалась очень многословной, и мы ее разбили на отдельные сцены, каждая из которых имела свои декорации. А когда прибавилась итальянская музыка, все стало динамичнее и легче.

Огромная белая круглая терраса, много воздуха и простора. Я выхожу на сцену первая в состоянии победного самочувствия. Авантюра удалась! Да, я притворилась умирающей, но нас обвенчали. Исполнилась мечта…

Это потом все разрушится, а сейчас, в начале спектакля, музыка, солнце, легкие белые занавеси на террасе трепещут от ветра, и я в ночной голубой рубашке, точно в иконописном рубище, верю в свою победу, на все крики возмущенного Доменико отвечаю спокойным молчанием и знаю, что я права… и это главное…

Роль Доменико исполняет прекрасный актер Петр Воробьев, с ним я уже на сцене играла любовь – любовь несостоявшуюся – Кручининой и Мурова. Правда, в начале репетиций «Филумены» я была несколько смущена его слишком яркой игрой, мне казалось, что это несколько провинциально. Но потом, чем ближе к премьере, тем мягче и человечнее становился мой Доменико. Я думаю, что с этим спектаклем я не могла бы с верой в успех приехать в Москву, как это было со спектаклями «Без вины виноватые» и «Вишневый сад», которые были встречены зрителями и критикой очень хорошо. Думаю, меня бы упрекали, что я не создала характер, и упрекали бы, наверное, справедливо. Но, как ни странно, я меньше всего хотела тратить силы на какую-то далекую взбалмошную итальянку, каковой я все равно не стала бы, а бросила свои силы на создание женской судьбы, узнаваемой тысячами россиянок. Как часто я встречала женщин, у которых жизнь складывалась, как у Филумены – где-то любимый человек, у которого другая семья, а у нее уходит молодость, она живет в ожидании чуда, жаждет своего семейного счастья.

Когда я говорю слова Филумены: «Знаешь, когда люди плачут? Слезы появляются тогда, когда знаешь, что такое добро, и не можешь его иметь. Сколько праздников, сколько новогодних ночей я провела одна, как бездомная собака…» – я их чувствую. Господи, как мне знакомы эти слова! Хотя я это пережила более пятидесяти лет назад, боль, обида, несправедливость в одну минуту вспыхивают в душе, питают ее, наполняют мою роль живым чувством.

Я люблю многие эпизоды в этом спектакле: например, монолог Филумены о зарождении ребенка, ее первого ребенка; я вспоминаю, как она одна на улице в страхе, в счастье, в отчаянии спрашивает у Мадонны совета: «Что делать? С кем посоветоваться?» В ушах у нее еще раздавались голоса подруг: «Зачем он тебе? И не думай! Мы знаем одного опытного доктора…» «Что мне делать? Ты все знаешь… Тебе известно даже, почему я согрешила. Ну как мне быть?» – Филумена встает на колени перед святым ликом. А Мадонна молчит… Когда вспоминаю, как в двадцать пять лет я, Филумена, ждала милости от своего любимого Доменико, как не дождалась этого и решила бороться сама за свое счастье, и с полным правом, устав от борьбы, я почти кричу: «Это мой дом! Я выстрадала его».

Или сцена, когда я говорю своим детям, что они мои сыновья. Увидев, что Доменико готов защитить себя, прибегнув к помощи адвоката, я произношу гордые слова: «Ты мне тоже не нужен! Да, я не была при смерти, я хотела сыграть шутку, я хотела украсть фамилию! Я не знаю законов, но у меня есть свой закон, который велит мне смеяться, а не плакать!» Я зову детей, которые играют в мяч; начинаю с ними играть, смеюсь и потом серьезно и просто признаюсь, глядя им в глаза: «Дети, вы уже взрослые люди. Выслушайте меня. Вы – мои сыновья».

Очень люблю сцену расставания с Доменико. Наши воспоминания переносят нас в далекое молодое прошлое, мы танцуем, с болью и нежностью ощущая то хорошее, что было когда-то. А как только разговор касается того, кто же сын Доменико, сказка воспоминаний разрушена. Он оскорбляет меня своим неверием. И я внешне спокойно и внутренне глубоко печально прощаюсь с ним и, приняв свою судьбу, желаю ему: «Прощай, Думми, детей не покупают» (разрываю пополам и отдаю ему его половину, 100 лир, которые он когда-то отдал мне за ночь любви). И продолжаю совершенно искренне: «Живи хорошо», вкладывая в это пожелание все, что считаю действительно хорошим в жизни: это и совесть, и добро, и верность любви.

Потом после большой паузы, глядя в зрительный зал, говорю: «Живите хорошо», – и убегаю, крича: «Прощай, Думми!»

В последней картине, когда уже ясно, что венчание состоится, я, Филумена, победила, Доменико признал всех моих детей, мне дороги такие мгновения: я поднимаюсь по маленькой лесенке к Мадонне, тихо благодарю Ее и просто, как мудрая, счастливая женщина, произношу, глядя на Нее: «Как я устала», и слезы текут от счастья и благодарности. Я сажусь у подножия Мадонны на лестнице и, не скрывая счастья и усталости от жизни, говорю: «Думми, я плачу. Как хорошо плакать». Окруженная детьми, рядом с любимым, я даю себе возможность радоваться жизни и благодарю, благодарю эту жизнь…

Наш разговор об этом спектакле, мой дорогой читатель, мне хочется закончить словами Бориса Голубицкого, который как-то сказал: «Всякий раз, когда Вера Кузьминична и ее героини – Домна Платоновна, Кручинина, Филумена – входят в наш театр, его пронизывает неизъяснимый свет. В эти дни театральный дом наполнен доброй тишиной, сердечностью, радостным сиянием. И невозможно, чтобы кто-нибудь беспричинно повздорил, накричал или был несправедлив. Что это? Мистика? Чудо, которое длится уже столько сезонов и с годами становится все необыкновеннее? Или просто актерская душа ее так лучезарна?..»

Мне очень дороги эти его слова.

Может быть, я слишком часто произношу это слово «Благодарю». Но оно мне очень свойственно, иногда даже кажется, что именно это слово сопровождает меня всю жизнь. Все хорошее дарила мне судьба, а я благодарила, отдавая душу людям. Ну и еще одно чудо!