Грехи и мифы Патриарших прудов - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 60

— Я не мстила ей.

— А мы думаем иначе, у нас есть для этого причины.

— Я не мстила ей!

— Феодора, черный «БМВ» вашего отца… вы давно за рулем?

— С восемнадцати лет. Мы вместе с Ло учились водить. Нас учил Платон и мой отец тоже. Теперь мой отец болен.

— Ваш отец болен все эти три года. А вы водите его черный «БМВ».

— По доверенности. И что с того?

— Примерно за сорок минут до того, как Пелопею на лесной дороге сшибла «Газель», всего в нескольких километрах от этого места черный «БМВ» стал причиной крупной аварии на федеральной трассе. Там тоже люди пострадали. А «БМВ» скрылся с места — как раз в направлении поворота на дорогу на Петровское.

— Мне эти названия незнакомы. Вы что хотите сказать? Что это я притащила на тачке Ло в эту глухомань?

— Ага, — Катя кивнула, — именно это я хочу сказать.

— Вы что, с ума сошли? — охнула Феодора. — Вы… да как вы можете? Не делала я этого, никуда я ее не возила!

— Феодора, она вспомнила.

— Что вспомнила?!

— Вас.

— Меня?! — Девушка была близка к истерике.

— Она вспомнила, как ехала с вами в машине, вы сидели за рулем. У вас было хорошее настроение. Вы смеялись, торжествовали.

— Врет! Она врет! Дура психованная, она все врет! — Феодора сорвалась на крик.

— Тише, тише, скажете — не было такого?

— Нет!

— Нет? — переспросила Катя. — Вы подумайте хорошенько, прежде чем снова отвечать.

— Нет… то есть это могло быть… раньше. Это было не тогда, а раньше. Она это могла вспомнить.

— Раньше? Когда?

Феодора неожиданно по-детски всхлипнула. Испуг, злость, тревога снова выходили из нее влагой, но теперь по-другому — слезами.

— Мы же дружили с ней, мы были как сестры. Со школы у меня не было никого ближе нее. — Слезы текли по щекам девушки, она резкими движениями смахивала их со щек, но они текли, текли. — Я к ним домой ходила, она ко мне. Мы даже вечером писали друг другу эсэмэски. И не один год это продолжалось. И катались мы с ней на тачке. И в клуб ездили в Москву из нашей крутой деревни. За рулем всегда я была, потому что я не пью совсем, даже в ночнухах. А Ло отрывалась по полной. Она, наверное, вспомнила, как мы ехали с ней — может, из клуба, а может, по магазинам. Клянусь вам, это не я отвезла ее туда, в этот лес, и не от меня она убежала. Я бы никогда не сделала ей больно, не причинила ей вред, даже в отместку за то, как она со мной поступила по-скотски. Я ее… поняла и простила тогда.

— Поняли и простили?

— Она посчитала, что это я нашу дружбу предала, соблазнив ее отца. Она просто взбесилась от злости. Она меня возненавидела. Я понимаю — это же ее отец, не кто-нибудь. Она мать очень любила и не могла мне простить то, что я Платона у Регины увела, но я… Я не нарочно, я не уводила! Я, может, и влюбилась в Платона за то, что он — из этой семьи, из них, из тех людей, которых я с детства любила. У них в доме было хорошо, весело. Там все дышало любовью. И Платон был всегда как рыцарь, не то что мой папаша-грубиян. Я влюбилась в Платона сначала платонически, как в образ. Это потом мы переспали… В общем, он тоже в меня влюбился. Они, наверное, с Региной устали друг от друга, от своего долгого брака — это бывает. Он захотел меня. Захотел чего-то нового в жизни. А Ло меня возненавидела за это. Но я ей не мстила, поверьте мне! И я не ездила в Бронницы! Да, я вожу папин «БМВ», но это не я устроила какую-то там аварию на шоссе. Меня вообще там не было! И вообще, не меня надо спрашивать о той ночи.

— Не вас? А кого?

— У Ло был любовник.

— Лева Мамелюк-Караганов? Сын дирижера-знаменитости? Который сделал ей при вас предложение руки и сердца?

Феодора внимательно посмотрела на Катю. Слезы все еще текли по ее щекам, но взгляд стал острым, птичьим.

— Левушка болван. Он добрый, он в Ло в школе втюрился, еще в детстве. Для Ло он всегда был чем-то вроде мягкой игрушки, понимаете? Кстати, у его папаши тоже черный «БМВ», только он водить не умеет, скорости боится. Я не его имела в виду.

— Не его?

— У Ло был любовник, — повторила Феодора. — И там все было намного круче. Животная страсть.

Вот оно… скрытое… То, что до сих пор оставалось вне поля нашего зрения. Мне всегда казалось, что мы знаем в этом деле не все и не всех.

Катя откинулась на спинку стула.

— Где он? — спросила Феодора. — Мы все здесь, все эти три года. А этот парень — где он? Нет его. Смылся сразу после того, как Ло попала в больницу. Уж если кто и мог увезти ее тайком, так это он. Я не знаю, что там могло случиться. Там такие искры летели, они не могли друг от друга оторваться. Ло влюбилась в него без памяти. Это было так на нее непохоже, потому что она прежде парней своих просто коллекционировала, как трофеи. А тут влюбилась. Я даже думала, что мы обе с ней — друзья по несчастью. Я в ее отца втрескалась по уши. А она в этого типа.

— Кто это был, Феодора? — спросила Катя.

— Она его не афишировала. Скрывала. Он совсем не нашего круга. Она любит все в мифологию переводить, говорила мне — голова Аполлона на торсе Геракла. Понимаете? Я сначала не поверила. А потом случайно увидела их вместе. Ло вся от счастья светилась. А он правда классный экземпляр. Он был старше ее лет на десять. Рост под метр девяносто. Такой накачанный весь. С татуировкой.

— С татуировкой? Вот здесь, на плече?

— Да. Красавец.

— Красавец?

— Атлет. Он был охранник… Ой, а что у вас с лицом?

ПАУЗА.

— Ничего.

Катя поднялась на ноги, чувствуя, что комната перед глазами плывет и качается. Феодора с тревожным изумлением взирала на нее со стула.

Катя взяла со стола ключи от кабинета, где они вдвоем заседали.

На негнущихся ногах она пошла к двери, вставила ключ в замок с наружной стороны.

— Сидите тихо, — сказала она испуганной Феодоре. — Это в ваших интересах. Никакого шума. Я, возможно, задержусь. Это займет час, может, чуть больше. Сидите здесь. Потом я выпущу вас.

Она захлопнула дверь кабинета розыска и повернула ключ в замке, заперев Феодору.

Они словно поменялись местами, теперь руки самой Кати дрожали так, что она с первой попытки не смогла вытащить чертов ключ из старого замка.

Платон Кутайсов стоял на фоне затемненных витрин кафе «Донна Клара» — Регина увидела его, лишь завернула за угол дома-«cтраха».

Все случилось слишком неожиданно: он позвонил ей на мобильный, явно чем-то сильно встревоженный, спросил, где Пелопея.