— Ты же сама видела, каким он бывает, — вздохнула Сара. Она словно извинялась за поведение мужа, но ее улыбка выдавала любовь и терпение. — Ты как в воду глядишь. Не могу сказать, чтобы он был безупречно вежлив с Хэнком Стейнбергом.
— Ладно, — сказала Нэнси. — Проверим и это тоже. А пока, мне кажется, вам нелишне узнать, что дальше идет по сценарию.
И Нэнси пересказала Саре самые страшные сцены «Жуткого уик-энда», включая конец, когда в доме вспыхивает пожар и он гибнет.
— По-моему, Джоша Петри можно вычеркивать из списка подозреваемых, — сказала Сара. — Во-первых, он в армии, а во-вторых, не имеет никакого отношения к кино.
— Я тоже так думаю, — согласилась Нэнси. — Тот, кто терроризирует вашу семью, как-то связан со съемками.
— Вообще-то я не хотела об этом спрашивать… И все-таки: Нэнси, а что там дальше по сценарию?
— Дело в том, что эпизоды снимаются вразброс и я понятия не имею, какую сцену будут снимать следующей. Попробую выяснить. А вам завтра же, наверное, стоит поговорить со Стейнбергом. Рассказать ему, что у вас тут делается. Хотя, думаю, он уже в курсе. Слухи здесь распространяются быстро.
— Скорей бы Алан вернулся домой! — вздохнула Сара.
Не успела она это произнести, как за окнами послышался звук мотора, и вскоре в дверях кабинета показался Алан. На руках у него была спящая Эми.
— Тихо, она только что уснула, — прошептал он жене. — Ветеринар оставил Бориса у себя в клинике, обещал его выходить. Его отравили чем-то вроде транквилизаторов. А завтра мы заберем его.
— Мне, пожалуй, пора, — заторопилась Нэнси. Она хотела уйти до того, как Сара расскажет мужу последние новости. У нее не было никакого желания наблюдать еще одну бурную сцену.
— Я завтра вам позвоню, если узнаю что-нибудь новенькое.
Ночь была ясной и прохладной. Нэнси с удовольствием вдыхала свежий воздух.
На Хайлэнд-авеню царила суматоха: готовилась ночная натурная съемка. Поскольку было уже поздно, зевак заметно поубавилось, и кое-где даже сняли ограждения. Нэнси обнаружила, что можно свободно передвигаться между грузовиками, прожекторами и прочей аппаратурой.
Она бродила по лабиринтам киношного хозяйства в поисках Спайдера Хачингса, как вдруг увидела знакомую фигуру.
— Бесс!
Нэнси подошла сзади и шутя ущипнула ее.
— Привет! Наконец-то ты появилась! — обрадовалась Бесс.
— А ты что тут делаешь? Я думала, ты уже отказалась от мировой славы и блистательного будущего, потому что не можешь подойти к дому Фенли ближе чем за несколько кварталов!
— Да я уж было отказалась. Но потом сказала себе: «Не будь трусихой, Бесс Марвин! Где еще ты заработаешь такие деньги за один вопль?» Нэнси, но главное, что мне действительно хочется сниматься в кино! Вот я и решила прийти сюда ночью, посмотреть… Если не произойдет ничего страшного, завтра начну сниматься.
— Очень кстати! — обрадовалась Нэнси. — А мне тут надо кое-кого найти. Давай поищем вместе.
Нэнси старалась говорить как можно беззаботнее. Если Бесс узнает о Борисе и прочих неприятных загадках дома Фенли, весь ее артистический пыл окончательно угаснет.
— Кого? — спросила Бесс.
— Спайдера Хачингса.
Бесс очень удивилась. По рассказам Боба Сиглоу, Спайдер был хоть и шальным, но открытым и безобидным парнем.
— Ты что, думаешь, это Спайдер Хачингс напустил тогда красного дыма? — спросила она.
— Вот посмотрю, какие у него ботинки, тогда скажу.
Пробившись через целую толпу ассистентов, девушки вышли на лужайку перед домом Макколей. Кто-то из службы охраны помахал им.
— Эй! Привет!
— Я смотрю, ты становишься знаменитостью, — поддразнила Нэнси подружку.
Проходя мимо крыльца, Бесс взбежала на несколько ступенек и заглянула в окна.
— Дэк Барроуз и Дженни Логан сидят на режиссерских стульях, — сообщила она Нэнси. — А еще там сам Хэнк Стейнберг с Крисом Хичкоком.
Нэнси поднялась к ней и сама посмотрела в окно. Все было именно так, как сказала Бесс. Кроме одной страшной детали: перед камином лежало безжизненное, окоченевшее тело собаки.
Нэнси сошла с крыльца, чувствуя легкое подташнивание.
— Ладно, идем-ка скорей, — поторопила она Бесс.
Они завернули на задний двор и сразу наткнулись на двух осветителей, направлявших свет на высокий дуб.
— Спайдера Хачингса не видели? — запросто спросила Нэнси.
Один из рабочих мотнул головой куда-то наверх.
— Спайдер, — позвал он, — тут к тебе гостьи. Да еще какие хорошенькие!
Неожиданно одна дубовая ветка резко качнулась, послышался громкий треск, и кто-то стремительно рухнул вниз. Это был Спайдер Хачингс; эффектное падение было подстраховано длинной веревкой.
Даже не взглянув еще на девушек, он сказал одному из парней:
— Скажи Хэнку, веревка классная, а вот дерево хорошо бы повыше.
— Подожди лет десять — глядишь, оно и подрастет, — пошутил парень, не вынимая зубочистки изо рта.
Спайдер разразился таким хохотом, что, казалось, на дереве зашевелились листья.
Наконец он счел возможным повернуться к Нэнси и Бесс.
Боб Сиглоу описал Спайдера довольно точно, только, пожалуй, он оказался повыше и покрупнее. Шести футов роста, мускулистый, рыжеволосый.
— Привет, — бросил он. — Что надо?
— Можно мне посмотреть подошву вашего ботинка? — спросила Нэнси.
— Обычно каскадера просят показать шрамы, — удивился Спайдер.
— Среди поклонников бывают ужасные чудаки, — заметил парень с зубочисткой во рту. Спайдер снова рассмеялся.
— Послушайте, в самом деле: у меня же есть потрясающий шрам — точно в форме конской подковы, — морочил им голову Спайдер. — Я схлопотал его в одном вестерне. Гробанулся с лошади, а она решила, что можно поплясать на моей спине… Ну, хотите посмотреть?
— Меня интересует только подошва, — упрямо повторила Нэнси.
Тогда Спайдер задрал правую ногу и показал ей подметку новенькой кроссовки. Та самая модель «Лидер», которую она искала!
— Спасибо, — не выдавая своего ликования, поблагодарила Нэнси. — Вы их носите постоянно или у вас они для лазания по деревьям?
— Да я купил их всего пару дней назад, — ответил Спайдер. — Вот, пока пробую в работе, а там видно будет. А что?
— А вы могли бы, к примеру, залезть в них по стене дома? — не отставала Нэнси.
— Сколько угодно. Видели, как пытается кот вскарабкаться по ободранному дереву? — засмеялся каскадер. Он чуть не шлепнул Бесс пониже спины, но вовремя остановился. — Но для таких подъемов у меня есть специальная обувь. Послушай, а что ты пристала ко мне как банный лист? Дались тебе мои подметки!