Чёрная сова - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 37

— Нет! Не оставляй меня. Я боюсь!

— Ну чего ты боишься? Я скоро...

Она вцепилась обеими руками.

— Не пущу! Вытаскивай так.

Андрей уже испятнал йодом весь левый бок, а она находила всё новые и новые места, где жгло или кололо. И только вроде бы справился и усадил Палёну в кресло, как она нащупала крупный осколок между грудей, вынуть который через трико было невозможно. Ко всему прочему, едва его подцепили, как из-под него обильно потекла кровь.

— Снимай! — приказал Терехов. — Или порву.

В глазах промелькнуло недоумение, но она всё же приспустила с плеч облегающую ткань, и та стала расползаться в местах порезов крупными дырами.

— А, теперь всё равно, — вдруг решилась она и стянула с себя трико, оказавшись лишь в трусиках, если можно было так назвать крохотный треугольник ажурной ткани.

Он хладнокровно выцарапал плоский, прилипший к коже осколок и придавил ранку тампоном, после чего огладил её руками, ощупью проверяя, нет ли впившегося стекла, и вдруг понял, что напрочь утратил всякое влечение к ней, ещё пять минут назад зажигающее кровь. Наоборот, где-то под ложечкой возник и назревал тошнотный приступ отвращения.

— Для тебя нарядилась, — вдруг призналась Палёна, угадав его чувства. — Чтобы совратить... Представляю, что сейчас обо мне думаешь! На кого я похожа в твоих глазах? Признайся честно.

— Похожа на палёную водку, — проворчал он, расписывая её йодом. — И имя у тебя подходящее...

Она мысленно что-то сопоставила и обиделась:

— А ты — на алкоголика!

— Я — на алкоголика, — согласился Терехов. — Знаю, что отрава, ослепнуть можно... И пью! Вернее, хотел выпить.

— Но бутылка разбилась! — мстительно засмеялась Палёна. — Ах, какая досада! Репьёв просчитался!

И уже через несколько секунд подняла глаза, наполненные блеском близкой истерики и слёз. Андрей грубовато вырвал осколок, не заметив заусенца, и заставил её вздрогнуть всем телом.

— Больно! Ты делаешь мне больно!

— Терпи.

— Плохая примета! Нет, дурная. Дурная примета! Зеркала никогда не бьются сами и просто так!

— Не кричи! — Терехов встряхнул её и усадил в кресло.

Из ранки на груди побежала струйка крови. Он сделал ещё один тампон, смочил йодом и приложил.

— Держи!

Палёна затихла, со страхом взирая на усыпанную осколками постель. Зеркальное полотно крепилось к толстому листу многослойной фанеры, который никак не касался кровати, был обтянут войлоком и прикручен к стене. Сделано всё крепко, надёжно, с учётом тряски либо перекоса и крена. И разбилось оно странно, словно от прямого удара извне, с улицы. Но между совершенно целой стеной кунга и фанерным основанием зеркала — воздух и спокойно проходит рука, бревном ударить — не пробьёшь!

— Внутреннее напряжение, — вслух предположил Терехов. — Со стеклом это бывает...

И сам не поверил в то, что сказал. Палёна сжалась в кресле, болезненно трогая тампоном ранку.

— Двенадцать лет танцевала в репзалах с зеркалами — и ничего... А тут — как ледяным душем окатило!

— Ничего себе душ, — проворчал Андрей.

— Я знаю, кто нас привёл в чувство! Я же ощутила присутствие ещё одной сущности! И не поверила...

Перед глазами Терехова вдруг возник женский образ, привидевшийся ему в окуляре теодолита: рыжие волосы наотлёт, кожаная безрукавка с ажурным замысловатым узором...

— Вздор! — рявкнул он и, хрустя сапогами по стеклу, шагнул к двери. — Глупость все это! Психоз!

— Она ведьма! Постой!

Андрей уже вышел на улицу и захлопнул за собой дверь.

Костёрчик под ветром догорел быстро, оставалось лишь тлеющее пятнышко под головнёй, испускающее искры. И это был единственный источник света: на Укок легла плотная туча, и непроглядное пространство казалось настолько густым и вязким, что его можно было трогать руками. Не отрываясь от стенки кунга, он прошёл вдоль, выдвинул блок с электростанцией, но запустить её не успел.

Рядом кто-то стоял — невидимый, неосязаемый на расстоянии, но источающий живое тепло. И он ощущал его, как сквозь облако ощущают незримое солнце. Впрямь будто незримая сущность...

Терехов протянул руки и шагнул вперёд.

— Кто здесь?

Показалось, что источник тепла тоже отдалился на шаг и замер. Нечто подобное он уже испытывал, когда обнаружил привязанную к камню серую кобылицу. Тоже появилось чувство некоего присутствия ещё кого-то, но тогда он подумал о пограничниках, ускакавших в дождливую мглу. Сейчас он отчётливо ощутил совсем близко, что за невидимой кромкой тьмы, как за тяжёлым занавесом, кто-то прячется. И дышит, словно заманивая дыханием!

Терехов ощупал пространство и на миг оторвался от стенки кунга. Пальцы коснулись некоего края, и воображение дорисовало картину: если сделать ещё один шаг, то можно откинуть этот занавес, как чёрную штору на окне. Ещё мгновение — и он бы мог поверить в существование духов, параллельного мира и прочие заморочки, но откуда-то донёсся крик:

— Терехов?! Ты где?!

Он оглянулся и увидел призрачную полоску света, падающего из приоткрытой двери. Увидел и ужаснулся: до кунга было шагов сорок! Но самое главное — он не помнил, как и когда отошёл так далеко. Терехов побежал назад, на свет, и оказалось, что расстояние до двери ещё больше. Вдруг сбилось дыхание, сердце забухало, сотрясая грудную клетку и отдаваясь толчками в ушах.

— Я здесь! — отозвался он, когда ощутил под руками железную твердь кунга.

Палёна стояла в проёме распахнутой настежь двери и куталась в наброшенный на плечи спальный мешок.

— Где ты был?! — со страхом спросила она. — Почти час зову, зову! Ты хотел бросить меня одну!?

— Станция! — выпалил он. — Хотел завести станцию.

— Зачем?!

— Чтоб свет был!

— А где свет?

— Не заводится, — соврал он. — Но заведу!

— Не оставляй меня! — она стала спускаться босиком. — Не отпущу!

И вцепившись в его одежду, спрыгнула на землю. Спальник свалился с плеч, а на улице было не выше нуля.

— Иди в кунг, — Терехов попытался оторвать её руки. — Ты же голая!

— Только с тобой пойду!

Электростанция запустилась с первой попытки, и сразу же над входом вспыхнул ослепляющий галогеновый прожектор, от чего хватка её рук ослабла, а потом она и вовсе отцепилась от его куртки. Андрей закутал её в спальник, подсадил в кунг и вбежал сам.

Вероятно, помощница и в самом деле долго держала дверь открытой и звала его: тесное помещение выстыло напрочь, хотя в печке светились угли. От яркого света потолочных ламп заиграли по стенам отблески осколков, напоминая танцевальный зал с зеркальным шаром. Кругом всё лучилось, но выглядело не праздничным — льдистым и холодным. Кроме того, на полу, особенно у входа, и даже на кровати остались крупные кровавые пятна.