Райнхард Гейдрих - паладин Гитлера - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Чупров, Душан Гамшик, Иржи Пражак cтр.№ 71

Тридцать четыре жителя Лежаков ставятся, каждый раз по трое, под дула полицейских винтовок. Самой младшей, Геленке Скалицкой, всего 16 лет.

«Осужденные держались стойко и уверенно», — заполняет рубрику отчетного бланка старший лейтенант Праус, командир карательной роты.

«Когда же потом сотрудники пардубицкого гестапо вернулись обратно, — заканчивает свои показания от октября 1943 года гестаповец Шульце, — я узнал от них, что Лежаки горели прекрасно, что это было великолепное зрелище. У каждого из них на пальцах было по нескольку обручальных колец, которые они отдали в переделку пардубицким ювелирам».

В программу, детально разработанную и продуманную, достаточно вставить название населенного пункта. Безразлично какого: оно могло называться Лидице, Лежаки или иначе ^[64], лишь бы это соответствовало «конечной цели», над достижением которой трудился Гейдрих, а до него другие и после него снова другие.

…Участники покушения мертвы. Их помощники и почти все до единого члены их семей расстреляны. Закончилась жизнь двух последних из «Сильвер А»: радиста Потучека настигла пуля жандарма во время преследования, а командир группы Бартош сам пустил себе пулю в лоб, когда увидел, что скрыться от преследователей невозможно.

Кто же еще остался?

29 июня 1942 года в кабинет Паннвитца (теперь уже криминального советника) в «Печкарне» привели Карела Чурду. Паннвитц достал чековую книжку «Кредитанштальт дер Дойтшен» за номером 18311, выписанную на имя Карела Чурды, с вкладом в 5 миллионов крон в счет назначенного вознаграждения, приложил к ней новое удостоверение личности. Снова фальшивое: Карл Иергот, торговый служащий. На этот раз его, разумеется, изготовляли не в разведывательном отделе Министерства национальной обороны в Лондоне, а в пражском управлении гестапо.

Чурда-Иергот получил от гестапо квартиру в Виноградах, на Французской улице, дом 8, ежемесячное жалованье в сумме 30 тысяч протекторатных крон, сапоги, кавалерийские бриджи и зеленую шляпу. Он женился на сестре гестаповца Эрета, а она стала обучать его немецкому языку, чтобы он лучше подготовился к своей будущей роли владельца поместья. Потому что Чурда хочет после победы Третьего рейха приобрести поместье где-нибудь в районе Варты, на польской территории, которая, безусловно, после войны будет заселена людьми немецкой крови.

Пока же он будет служить гестапо. Будет объезжать разные города и села в протекторате, выдавать себя за чехословацкого парашютиста из Англии (роль свою он знает хорошо) и передавать гестапо сведения о тех, кто ему будет предоставлять кров и оказывать помощь. Несколько раз с разрешения Франка ему давались особые поручения за границами протектората, в Баварии: когда среди обломков британских бомбардировочных самолетов, сбитых немецкой противовоздушной обороной, находили обгорелые тела людей в штатском с протекторатными удостоверениями в карманах. Чурда будет отвечать на вопросы следователя мюнхенского гестапо, может ли он опознать по фотографиям и останкам погибших, знал ли он их и видел ли их в Англии. Он сообщит и то, что ему известно об их знакомых и родственниках в протекторате.

Его позорный путь закончился 5 мая 1945 года в Манетине, возле Пльзени. Там он был схвачен революционными органами, когда, уложив в чемодан миллион германских имперских марок и германский имперский паспорт, готовился удрать на запад, в Германию, к американцам.

Таков конец предателя: его ждал смертный приговор, который он сам себе подписал в июне 1942 года

…«Вплоть до трагедии, разыгравшейся в пражской церкви, гаховские изменники уверяли чешский народ, что, как только будут пойманы участники покушения на Гейдриха, чрезвычайное положение в стране будет отменено и казни прекращены, — говорил в комментариях московского радио 27 июня 1942 года Клемент Готвальд. — Согласно официальной версии гестапо, теперь „преступники схвачены“, однако чрезвычайное положение не отменено, казни продолжаются в еще большем масштабе, чем прежде, а к уничтожению Лидице прибавилось уничтожение еще одного чешского населенного пункта — Лежаков, возле Хрудима. Итак, истекший месяц показал, что оккупанты использовали покушение на Гейдриха как предлог, чтобы развязать против чешской нации истребительную войну, которая развертывается все шире и шире и приобретает угрожающие размеры».

Число жертв, павших в этот страшный период, невозможно точно подсчитать. Одни только военно-полевые суды в Праге и Брно вынесли более полутора тысяч смертных приговоров. Согласно донесению Франка Гитлеру, 3188 чехов были заключены в тюрьмы. Какова же была их судьба, если во всех тюрьмах и концлагерях чешские заключенные подвергались массовому истреблению? В панкрацких застенках Юлиус Фучик записал на листочках папиросной бумаги:

«Из вечера в вечер слышишь, как внизу в коридоре выкликают по именам заключенных. Пятьдесят, сто, двести человек, которые через минуту будут связаны и погружены в грузовики, как скот, предназначенный на убой, и отвезены в Кобылисы для проведения массовой казни. Их вина? Прежде всего та, что у них нет вины. Они были арестованы без связи с каким-либо значительным поводом, не было никакой необходимости в следствии, и поэтому они будут казнены. Сатирический стишок, который прочитал товарищ девяти другим, приводил к их аресту перед покушением. Теперь они заключенные-смертники за одобрение покушения. За полгода до этого была заключена в тюрьму женщина, подозреваемая в распространении нелегальных листовок. Она и понятия об этом не имела. Теперь посадили в тюрьму ее сестер, и братьев, и мужей ее сестер, и жен ее братьев, и все они казнены, потому что уничтожение целых семей — это цель и смысл чрезвычайного положения. Почтовый служащий, арестованный по ошибке, стоит внизу у стенки и ждет, что его выпустят на волю. Он слышит свое имя и откликается. Его ставят в шеренгу смертников, увозят, расстреливают, а потом, на следующий день, выясняется, что произошло совпадение имен, что должны были казнить другого человека с таким же именем. Тогда расстреливают того — и все в порядке. Выяснять точно личность людей, у которых отнимают жизнь, — кто будет задерживаться на этом? И это неспроста, раз речь идет о том, чтоб лишить жизни целую нацию!»

…Гейдрих лежит в могиле, и нет ни одного чеха, который бы пожалел о его смерти. И не только чеха: устранение одного из главарей нацистской Германии встречено с удовлетворением во всех странах антигитлеровской коалиции. Для оккупированных стран героический поступок двоих храбрецов на смертельном повороте означает моральную поддержку в борьбе против захватчиков и прекрасный пример сопротивления. В свободных странах деяния отважных чехословаков, которые не позволили сломить себя ни моральным, ни физическим террором и показали таким образом свою твердую волю к победе, оцениваются очень высоко. А после уничтожения Лидице по всему свету прокатилась волна безграничного сочувствия к угнетенному чешскому народу и к его борьбе.