Жаль, не добили - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 3

Впрочем, практика повсеместная. Еще Геббельс подметил, что чем грандиознее ложь, тем охотнее в нее верят.

Вместо Самсонова теперь полковник Кусков, темная лошадка, симпатизирующая Лаврентию Павловичу Берии, а никак не Виктору Семеновичу Абакумову. По слухам, тот был вынужден сдать своего человека. При перетряске аппарата полетели несколько голов достойных, по мнению Кравца, людей.

За ним самим пришли, когда до окончания работы оставалось два часа. Шок, изумление. Почему?! С политикой партии целиком и полностью согласен.

Впоследствии он понял. Причина в Лизе Соколовской, оказавшейся агентом Нестора Бабулы. Но ведь Алексей не знал, лично разоблачил эту суку! Да, он провел с ней ночь, питал определенные чувства. С того времени прошел год. Допустил ошибку, сам же ее и исправил.

Оказалось, не все так просто. Кто его сдал? Кравец всю голову сломал. Может, Лева Березин? Вроде не должен, нормальный человек, все понимающий надежный товарищ. Недавно письмо прислал – возглавляет районное отделение ГБ в Киеве. К чему ему сдавать товарища, с которым пройдены суровые испытания? Но все возможно.

Желтухин как попугай твердил одно и то же. Как получилось, что вы имели интимные отношения с врагом Советского государства? Это халатность, служебная оплошность или злой умысел? Она завербовала вас? Выкладывайте адреса, пароли, явки! Какое отношение к вашей подрывной деятельности имеет полковник Самсонов? Сколько денег вы получили от английской разведки? Абсурдность происходящего зашкаливала, но Желтухин упорно гнул свою линию, перемежая вопросы побоями. Кем он себя возомнил? Фонарем, который думает, что он солнце?

Во дворе на Кирпичной все было без изменений. Ободранная тыльная стена, разбитая кладка. Железные лесенки, балконы, увитые плющом, стираные простыни и панталоны. Местные бездельники на подвальной лестнице потягивали пивко.

С третьего этажа неслись крики, падала посуда. Пышнотелая Груша Антоновна в очередной раз оскорбляла действием своего запившего сожителя.

Люди жили нормально, ни в чем себе не отказывали.

Алексей поспешил в подъезд, чтобы не стать объектом нежелательного внимания. В парадном пахло кошками и мочой, прекрасными атрибутами мирной жизни. Под ногами хрустела штукатурка, опавшая со стен.

Он поднялся на пятый этаж, поковырялся ключом в дерматиновых лохмотьях, отыскивая скважину. Алексей старался не шуметь, открыл, вошел.

Съемная квартира не впечатляла кубатурой – две комнаты, кухня, символический балкон. Ничего не изменилось. Даже девушка та же.

Она стояла на столе в гостиной – в дешевом ситцевом платьице, трогательных полосатых гольфах – и пыталась шваброй, на которую была накручена тряпка, ободрать штукатурку, свисающую с потолка. Темное пятно в углу, сквозь которое в ненастье просачивалась вода, давно стало темой для их разговоров. Мокли, подгнивали потолочные перекрытия. Ниночке управиться с этим было не по силам, а Алексей вечно занятой.

Она ахнула, обернувшись, выпустила швабру. Глаза ее наполнились какой-то смесью радости и ужаса. Словно в квартиру вошло привидение! Нина качнулась, подогнулись неустойчивые ножки стола.

Алексей шагнул вперед, девушка свалилась ему в объятия, зарыдала в полный голос. Он гладил ее по спине, пытался отстраниться, чтобы посмотреть в глаза, но она льнула к нему, прижималась, вцеплялась в него тонкими руками.

– Господи, ты пришел, тебя отпустили. – Нина шмыгала носом, голос ее дрожал, срывался.

– Милая, все в порядке. – Алексей провел ладонью по растрепанным волосам девушки. – Так и должно было произойти, я ни в чем не виноват. Ты уже вернулась с работы?

– Да, вернулась. – Она энергично кивнула. – Все хорошо, Леша.

– Я тоже вернулся с работы.

– Что за работа такая? – Она отстранилась, стала всматриваться в его лицо, гладила серую кожу, из которой торчали пучки щетины. – Тебя точно отпустили?

– Точно. Разобрались, извинились. У нас невиновных не сажают в тюрьму, Нинок, и к стенке не ставят.

– А меня на допрос вызывали. – Ее глаза опять наполнились слезами. – В тот день, когда тебя забрали, за мной тоже пришли, в машину сунули.

«И охота им бензин переводить», – со злостью подумал Алексей.

– Меня допрашивали. Было очень страшно.

– Но ты им ничего не сказала? – неудачно пошутил Алексей.

– Боже, нет, конечно. Мне просто нечего было сказать. Я выглядела полной дурой. Меня отпустили, посоветовали быть бдительнее, тщательнее подбирать кандидатов в мужья.

– Все, моя хорошая, оставим кошмары в прошлом. – Алексей поцеловал ее в голову. – Постараемся забыть. Ничего страшного не произошло. Будем жить, работать…

«Может, даже поженимся и заделаем это чертово пятно на потолке», – срывалось с языка, но он прикусил его.

– Хорошо, Леша. – Она шумно выдохнула, улыбнулась сквозь слезы. – Я сильно испугалась, никогда не думала, что со мной такое случится. Окончательно истощала за эту неделю. У меня теперь фигура зубочистки.

– Это не самое страшное, – уверил ее Алексей. – Посмотри в окно на соседку Алену, вот у кого проблемы. Ничего нового? – Он посмотрел по сторонам.

– Ничего. – Она вытерла слезы, засмеялась. – Прости, вчера что-то с памятью стало, забыла дверь закрыть, вошел соседский кот Борман и надул в твои сапоги. Я ему по морде тапком надавала, выгнала, но что теперь делать с сапогами?

– Кот в сапогах? – Алексей рассмеялся. – Ладно, разберемся, привлечем поганца к ответу. Ты хоть что-нибудь готовила в эти дни?

Он жадно ел холодный борщ из тощей синей курицы. Нина сидела рядом, подперев подбородок, смотрела на него с какой-то грустью, интересовалась, вкусно ли.

Зачем спрашивать? Впрочем, хлористого натрия в борще не хватало. Нина всегда боялась пересолить.

Он тоже смотрел в ее глаза, проваливался в них.

Четыре месяца назад, сразу после перевода во Львов, Алексей повстречал эту худенькую девушку на ночной улице. Был комендантский час, она возвращалась в общежитие со второй смены на швейной фабрике, имела пропуск. Даже от страха пыталась его предъявить мерзким хулиганам, вылезшим из подворотни! Те захохотали, вырвали сумочку, уже раздевали ее, играя ножичками. Нина от ужаса потеряла дар речи, только хрипела что-то невразумительное.

Алексей возвращался из управления, заглянул в подворотню на шум. Убивать эту теплую гоп-компанию он не стал, но отделал с таким упоением, что лечить там уже было нечего.

Капитан потащил девушку в подворотню, когда наметился патруль. Ему хотелось спать, а не разбираться с коллегами.

В соседнем переулке он осветил ее лицо и невольно признал, что у нынешних бандитов есть вкус. На него смотрели огромные красивые глаза. Сама она была худенькая, маленькая, но они сразу запали в душу.

Умница, комсомолка Нина Верещагина приехала во Львов с компанией подруг из героического Краснодона. Он проводил ее до общежития и посоветовал избегать подворотен, на следующий день караулил у проходной, одевшись в штатское. Она подбежала к нему, сияя улыбкой, а потом призналась, что ждала его, знала, что придет.