Близнецы и Робин Гуд - читать онлайн книгу. Автор: Елена Чапаева cтр.№ 29

Так вы знаете Лиду? — по правде говоря, Ольга была этим обстоятельством здорово удивлена.

Да не знаю я никакую Лиду! — ответил ветеран раздраженно. — Иди отсюда... Идиотка какая-то!

Он запахнул шинель, а для этого ее сперва надо было распахнуть. И Ольга увидела на гимнастерке три или даже четыре ордена... Настоящий ветеран, воин, а значит, хороший человек!

Она хотела извиниться и уйти. Однако не ушла, а стала продолжать игру в простофилю... Потому что ей показалось кое-что... странным... И тут придется чуть-чуть вспомнить про цирк О лавы Джоновича Сильвера. Я уж вам, правда, про него говорил. Но не сказал, кажется, как он появляется на арене. А появляется он, надо сказать, очень эффектно. Высоченный, широкоплечий красавец, да еще чернокожий, да еще с ослепительно белой шапкой курчавых волос.

Суть именно в этих волосах. Дед Олава действительно седой. Но не очень. Он то, что называется «с проседью». Но это неэффектно, когда человек чуть-чуть седой. Хорошо, когда седой, как лунь... Есть такое выражение. И вот старый — а на самом деле не такой уж старый, потому что он так с двухпудовыми гирями управляется, что залюбуешься, — так вот старый Олава для того самого эффекта постоянно подкрашивает волосы. Как черные корни вылезают, ему бабушка Тома их сразу осветлителем — ба-бах!

И вот сейчас Ольга, которая не раз помогала бабушке красить деда, увидела опытным глазом, что виски у ветерана войны и две красивых, очень печальных пряди на лбу тоже выкрашены! Тут Ольга стала внимательней присматриваться к дяде Пете... У него что-то и лицо... какое-то не очень старое, честное слово!

Наконец он заметил ее пристальный взгляд.

Ты чего это? Как уставилась на меня?

Да вы мне одного ветерана напоминаете, из кинофильма... ой, только не помню, как он называется... А вы случайно не под Сталинградом воевали?

Нет, не под Сталинградом, — ответил ветеран с подчеркнутой обидой. — Вы думаете, что, кроме Сталинграда, нигде и сражений настоящих больше не было!

Я так не говорила... А вы где воевали?

Да на разных фронтах, — ответил он с некоторой неохотой. — Линия фронта шла по всей стране!

Еще раз она присмотрелась к этому человеку... ведь он обманывал! Ему не могло быть семьдесят лет. Зачем он это делал?.. С орденами, на инвалидной коляске, с оторванной снарядом или миной ногой...

Ладно, спасибо вам большое. Я пойду еще поспрашиваю...

Она вернулась к Олежке. В задумчивости близнецы пошли к трамвайной остановке.

А может, тебе все-таки показалось?

Может, и показалось, — Ольга пожала плечами. — Но он не такой старый, как говорит! Ему не семьдесят — это я спорить могу!

А может, он... да мало ли... пластическую операцию, например...

Ну чего ты, Олежк?.. Ты в это веришь, что ли?!

Сколько-то времени они молчали — до самого прихода трамвая.

Я Робин Гуду верю! -— сказал наконец Олег. — А ты ему что, не веришь?

Я так не говорила!

Ну и вот!

Что?

Да то, Олечка! Мы себя ведем как-то странно.

Как же странно?

Да как собаки на сене.

В смысле?!

Как говорит бабушка, повеяло ветром хорошей склоки.

В смысле, что ни себе, ни людям, — он в упор посмотрел на сестру. — Надо отдать Робину эти зубы и все рассказать! Чтоб он знал, что эти твои кони-лошади-Жеребцовы — подлецы!

Ольге было что возразить на это. Однако она сказала спокойно:

Да пожалуйста. Я что, тебе возражаю, что ли?

—Ну тогда все в порядке, — Олег улыбнулся. И Ольга с радостью улыбнулась ему в ответ.

Рыцари сидели за столом, в своих креслах. Робин — во главе. А Ольга и Олег на простых стульях. Потому что по уставу, придуманному еще королем Ричардом Львиное Сердце, рыцарей могло быть определенное число — двенадцать. И если кого-нибудь исключат за позорный проступок или убьют в честном поединке, только тогда кто-то мог сесть на освободившееся место рыцаря.

Но все равно, хотя они и сидели на простых стульях и не были рыцарями, именно близнецы сейчас являлись тут главными фигурами!

Посреди стола лежали эти ужасные золотые штуки... Отвратительные!

Это... ты достала? — спросил Робин Гуд, совсем другими глазами глядя на Ольгу... Совсем другими.

Ну... —она махнула рукой.

Нет, погоди! — чуть ли не закричал Олежка. — Я расскажу! Она сейчас все испортит!

И стал рассказывать...

Ольга всегда знала, что он не такой уж мастак на рассказы. Но тут Олежка просто отлично, просто потрясно рассказывал. Быть может, дело в том, что он не для себя старался, не про себя говорил, а про свою родную сестренку. Ольга, между прочим, многого ему не говорила, но Олежка сам догадался — и как ей было тяжело, и как она не испугалась, когда многие и многие дрожали бы, как осиновые листочки.

Олежка замолчал. Рыцари, а особенно сам Робин с удивлением смотрели на Ольгу:

Чего, правда, — так все и было?

Вопрос вообще-то странный! — заметил Олежка с обидой. — Или кто-то из господ рыцарей сомневается в моей честности?

Тишина проползла между ними, словно невидимая черная кошка. Но тут же рыцари стали говорить, что ни в чем они не сомневаются, что они уверены в честности сэра Ольгерда! И уверены в смелости госпожи Олеоноры.

Слушать их было и смешно, и приятно в то же время. Потому что «госпожа Олеонора» знала, что это, может быть, самые смелые ребята, с которыми сводила ее судьба. Теперь, раз они про нее так говорили, она, наверное, имела право на то, чтобы высказать свое мнение... по некоторым вопросам! Ольга его и высказала. В виде вопроса:

А вот скажите мне, пожалуйста, славный рыцарь Робин Гуд, этот ваш дядя Петя, он действительно стоит того, чтобы за него сражаться?

Робин метнул "на Ольгу быстрый взгляд: ведь про дядю Петю он никому ничего не говорил!

А ты как узнала?.. — и умолк. Умолк потому, что ведь и ребята, его рыцари, тоже ничего про дядю Петю не знали. И славный Робин Гуд нахмурился: никак не получается у него гладко с этой Ольгой! Все время ей больше всех надо!

Однако взял себя в руки:

Могу ответить. Дядя Петя Кучерявый...

Что за «Кучерявый» такой?

Это его подпольное прозвище.

Что за «подпольное»?

Слушай, Оль, а ты не много вопросов задаешь?

По-моему, в самый раз!

А золотые зубы-то лежали на рыцарском столе, и тут всякий сказал бы, что она имеет право спросить и имеет право знать! Рыцари, сидевшие справа и слева от своего предводителя, молчали, а она спрашивала!