Воровство & волшебство - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Аверин cтр.№ 6

— Сколько весила шуба, которую ты отдала Лиле? — спросил он, взяв с тарелки почти невесомое пирожное безе.

— Я не взвешивала. Но целлофановый пакет, в который я ее уложила, получился пухлый, как подушка. А почему ты спросил?

— Да вот думаю: могла ли Лиля одна утащить шубу, кляссер да еще свои вещи, ну, те, с которыми она приехала жить к Марусиной бабушке?

— Теоретически могла, — сказала Дина. Потом подумала и добавила: — И практически тоже. А если не могла, то что это меняет?

— Если не могла, значит, ей кто-то помогал. А если ей кто-то помогал, то и звонить по объявлению, скорее всего, будет этот помощник или помощница. Понимаешь, к чему я клоню? Если коллекцию монет будет продавать не Лиля, а, например, мужчина, которого ты ни разу не видела, то как тогда мы узнаем, чью коллекцию он продает — твою или свою собственную?

— По-твоему, я не отличу отцовскую коллекцию от чужой?

— Тебе с Маруськой нельзя близко подходить к продавцу монет, потому что вы сразу спугнете гадалку. Сама она, конечно, не будет продавать ворованные вещи, скорее всего, подошлет своего помощника и будет наблюдать из укромного места. Так большинство воров делают.

— Откуда ты знаешь?

— То ли где-то читал, то ли в кино видел, — неопределенно пожал плечами Вадик. — Если она заметит тебя или Маруську, то подаст условный знак своему подельнику, и тогда весь наш план пойдет насмарку.

— Об этом я как-то не подумала… — растерялась Дина. — Я надеялась, что узнаю гадалку, когда она приедет на встречу, чтобы продать монеты. А потом бы мы подняли шум, вызвали милицию и не отстали бы от Лили до тех пор, пока она не вернет все украденные вещи.

— Если на встречу придет ее помощник, то мы просто проследим за ним, и он приведет нас к Лиле. Проследить-то не трудно, но как мы узнаем, что у этого человека именно твоя коллекция? Ведь объявления читают не только воры. Представь себе, что на объявление откликнутся сразу несколько человек. За всеми продавцами мы с Пузырем проследить не сможем, ведь мы не эфэсбэ, не гестапо и даже не Скотленд-Ярд.

— Что же делать?

— Вот если бы у тебя был список всех монет, то по этому списку мы бы могли отличить украденную коллекцию от других.

— Такого списка нет, — задумчиво произнесла Дина. — Но я помню три редкие монеты, которые есть в коллекции отца. Это империал, сабляница и серебреник.

— Расскажи как они выглядят. У тебя есть ручка? — спросил Вадик у Дины, затем взял из пластиковой вазочки чистую бумажную салфетку и приготовился записывать.

Девочка достала из сумочки ручку, передала ее Ситникову и, сделав глоток кофе, стала объяснять:

— Значит, так… Империал — это золотая монета, в ней почти двенадцать граммов золота. На аверсе…

— Что такое «аверс»? — уточнил Вадик, отрывая взгляд от салфетки.

— У монеты две стороны — решка и орел. Нумизматы называют их аверсом и реверсом, то есть лицевой стороной и оборотной. Пиши по-русски, так удобнее. На орле изображен, естественно, орел, ну, российский герб. А на решке надпись «десять рублей» и год — тысяча семьсот пятьдесят пятый. И еще надпись — «Имперская российская монета». Записал? — Она заглянула в его записи и поправила: — «Десять» пишется цифрами, а не буквами.

— Записал. Давай дальше.

— Сабляница. Это такая малюусенькая серебряная монетка. Весит меньше грамма. На одной стороне изображен всадник с саблей, поэтому она и называется сабляницей… А вот что на другой стороне — забыла.

— Ну что с тобой делать. Забыла так забыла, — деловито сказал Вадик. — Следующая какая?

— Серебреник. Это серебряные монеты, они чеканились в конце десятого века. На одной стороне изображен князь Владимир, на другой — герб князей Рюриковичей, а вокруг герба надпись на старославянском языке: «Владимир на столе, а се его серебро».

Вадик посмотрел на исписанную салфетку и неодобрительно покачал головой.

— Не густо. Информации маловато. Только у золотого червонца есть год и достоинство, а у других монет — гербы да слова какие-то прикольные. Вот эта, например: «Владимир на столе…» Почему он на столе? Может, надо было написать «на стуле», а не «на столе». «Владимир на стуле» — коротко и ясно.

— На столе значит на престоле, на царском троне, балда, — объяснила Дина.

— Ну не знаю, не знаю, — проворчал Ситников, складывая и убирая салфетку в карман. — Может, когда увижу эти монеты, то сразу узнаю их. А так, с твоих слов, сложно врубиться.

Кофе и пирожные кончились, а дождь все продолжался. Циклон гонял по небу растрепанные облака. Возле соседнего переулка порыв ветра сорвал рекламный щит с трех креплений, и он качался на одном болте, с грохотом бился о металлический каркас. Друзья решили не ждать, когда закончится гроза, и вышли из кафе под дождь. Дина вместо зонтика держала над головой газету, а Вадик бежал с непокрытой головой — он не боялся испортить прическу.

Тем временем Пузырь отправил объявления в три рекламных еженедельника, пообедал и собрался позвонить Лилии Кузнецовой. Он понимал, что Кузнецова — это не настоящая фамилия гадалки-мошенницы, и все-таки решил попробовать. А вдруг через настоящую Лилию Кузнецову он выйдет на след воровки-ясновидящей. Чтобы найти нужный телефон, он вставил в свой компьютер диск с названием «Адреса и телефоны Москвы и Московской области». Пузырь включил поисковую систему, и через секунду на экране монитора выделились несколько строчек, на которых значились все проживающие в Москве и Московской области Лилии Кузнецовы с их домашними адресами, телефонами и другими частными данными. Пузыренко принялся обзванивать всех по порядку и спрашивать гадалку госпожу Лилю. Кто-то просто бросал трубку, кто-то говорил, что это ошибка. С пятого захода ответила женщина, которая, услышав про гадалку, возмущенно закричала в трубку:

— Господи, да когда же это кончится! Нет здесь никакой гадалки и никогда не было! И звонят, и звонят, и звонят, и звонят! Никакого покоя! Все жалуются на какую-то гадалку Лилю Кузнецову! Уже и из милиции несколько раз звонили! У меня паспорт украли на вокзале, понимаете вы или нет! Вытащили из сумочки вместе с кошельком! Не звоните сюда больше! — в сердцах воскликнула женщина и повесила трубку.

«Что и требовалось доказать, — мысленно произнес Пузырь, выключая компьютер. — У гадалки-мошенницы ворованный паспорт. Скорее всего, она купила его у какого-нибудь карманника. Все они там, в уголовном мире, между собой связаны, и пути-дорожки у них почти всегда пересекаются».

На следующее утро облака рассеялись, от вчерашнего ливня остались только лужи. Солнце блестело, как золотая медаль. Родители Вадика ушли на работу, а сам он завтракал, когда к нему в гости явился Витя Пузыренко. Невнятно поздоровавшись, Пузырь, как обычно, прошел в кухню и стал совать свой нос в холодильник, в кастрюли, в сковородки, в плошки, в миски, даже в духовку заглянул. Вадик не возмущался из-за того, что Пузырь хозяйничает в его кухне, как в своей собственной. Ситников давно смирился со слабостью своего друга и старался относиться к ней с философским спокойствием. Это ничего, что Витя Пузыренко съедает за день больше еды, чем целая баскетбольная команда за неделю. Бывает и такое. Кто-то собирает монеты, кто-то любит рыбалку, а Пузырь всегда хочет есть. У каждого своя страсть. Ведь это только так говорится, что в четырнадцать лет все худы и стройны, а на самом деле все разные, например, из Пузыря можно выкроить парочку таких, как Вадик. Да, так бывает, тут уж ничего не поделаешь, с этим просто надо смириться, размышлял Ситников, наблюдая за тем, как Пузырь своими короткими пальцами вылавливает малосольный огурец из десятилитрового дубового бочонка. Витя Пузыренко с хрустом откусил половину огурца и с набитым ртом укорил Вадика: