Коварные алмазы Екатерины Великой - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 14

Она испуганно вскрикнула и попыталась слезть, но он не пустил. Схватил ее за бедра и прижал к себе так крепко, что она вдруг ощутила, что сидит на каком-то твердом вздутии. Она бы замерла, но движения поезда поневоле заставляли двигаться и ее. Роман вдруг резко выдохнул сквозь стиснутые зубы и задрал на Фанни юбку. Ноги между чулками и трусиками (Фанни никогда не носила колготки, терпеть их не могла) словно загорелись от его прикосновений. Одной рукой он обхватил ее за шею и заставил нагнуться так низко, что ее губы уткнулись в его губы. Чужой язык вонзился ей в рот, отпрянул, снова вошел между губ, грубо ударяясь о ее язык. Губы впились в ее губы. Это был не поцелуй, а что-то иное – утоление жажды, половой акт, совершаемый только ртами. Фанни застонала от изумления, страха, возбуждения, и в это время пальцы Романа скользнули ей в трусики, запутались в волосках…

Бесаме, бесаме мучо!

Фанни вдруг осознала, что музыка кончилась и вместо нее слышны какие-то голоса.

Приподнялась в беспамятстве, огляделась. Роман лежал с полузакрытыми глазами, рот искажен страданием, руки все шарят и шарят по ее телу. В вагон тем временем успела ввалиться толпа японских туристов – ввалиться и замереть. Да, зрелище перед ними предстало не из самых скромных! Неудивительно, что не слышно музыки: нервы у аккомпаниаторши не выдержали, и она выскочила из вагона. Сколько она успела сыграть мелодий? На сколько евро?

Ладно, сдачи не надо, как любил говорить Лоран.

Это имя пролетело, не зацепив, не поранив.

Однако какая это станция? Боже мой, «Пирамиды»!

Фанни соскочила с Романа, одернула юбку и, глядя поверх голов маленьких японцев с самым невозмутимым выражением (а что, девичью стыдливость прикажете изображать, что ли?), принялась проталкиваться к двери, куда вливались все новые жители Страны восходящего солнца. То-то историй о развратных гайдзинах будет поведано там, у подножия Фудзиямы, под сенью белоснежных вишен, лепестки которых, как утверждал Басе (а может, и не Басе), похожи на томные веки красавиц!..

Фанни выскочила на платформу в последний миг перед тем, как закрылись двери, Роман выскользнул следом, схватил ее за руку.

– Куда?

Она правильно поняла вопрос: куда они теперь пойдут, чтобы завершить начатое?

Как он смотрел, какие у него были глаза! И все это предназначалось ей!

Фанни невероятным усилием подавила желание припасть к его дрожащим от желания губам: тогда только и оставалось бы, что улечься прямо на платформе, но они вряд ли успеют получить удовольствие – их просто-напросто сдадут в полицию за оскорбление общественной нравственности.

– Ко мне, – проговорила быстро. – Ко мне домой, это не очень далеко. Скорее!

И побежала по лесенке к выходу из метро.

Какой теплый вечер, какая тишина! Веет весной. Но сейчас не до красот. Скорее пересечь авеню Опера, нырнуть в узенькую улочку Терез, потом по Сен-Анн до Рети Шамп, улицы Маленьких полей, и вот она, рю де Ришелье. Справа огромное здание дворца Армана дю Плесси де Ришелье – того самого дворца, где некогда снимали любимый фильм Фанни по «Трем мушкетерам».

Роман налетел сзади, схватил ее в объятия, притиснул к своим бедрам. Господи, да он уже готов… так готов!

– Я больше не могу, – выдохнул он в шею Фанни, слепо шаря по ней губами. Ее огнем жгли эти лихорадочные поцелуи. – Не могу! Давай ляжем хоть под кустами!

Напротив входа во дворец кардинала маленький скверик с фонтаном: пять дородных полуодетых дам изображают пять главных рек Франции. Сейчас фонтан выключен, но скамейки… скамейки никто на зиму не убирал! Конечно, сквер закрыт на ночь, но ограда невысока, ее можно легко перешагнуть.

Фанни перешагнула, Роман перепрыгнул – и вот оно, вожделенное ложе.

Даже несколько на выбор, разных цветов.

Сейчас, впрочем, ничто не имело значения, кроме одного: лечь скорее, скорее…

Они не пошли далеко – повалились на ближайшую скамью, едва скрытую кустом остролиста. Глушили крики, кусая одежду друг на друге.

Потревоженный их возней остролист шелестел, шуршал, ронял на спину Романа красные твердые ягоды.

– Пусти меня к себе, скорей! Я сразу понял, кто ты! – простонал Роман. – Ты не носишь колготки, а эти твои трусики, чулочки… Давай, ну!

Удовлетворив жажду, они поднялись с немилосердно жесткой скамьи, дотащились, цепляясь друг за друга, до дома Фанни, и наконец их лихорадочная внезапная страсть обрела крышу и четыре стены – надежную защиту от посторонних глаз и ночного февральского ветра.

Внезапная, значит, страсть? Однако…

Уже говорилось, что жена Валерия Константинова Галина работала медсестрой в психиатрической лечебнице на улице Ульянова. Шизиков она навидалась предостаточно, а потому сразу заподозрила что-то неладное в поведении мужа. Он сделался недоверчивым, молчаливым, угрюмым, озлобленным, он запрещал посторонним (хороши посторонние – жена и сын) дотрагиваться до своих вещей. Однажды избил сына за то, то тот нечаянно уронил со стула его пиджак.

Вообще Константинов теперь свою одежду в шкаф не убирал, а вешал исключительно на стул, который ставил рядом с кроватью. Даже когда они занимались с женой сексом, он… Хорошо, сексом это едва ли можно назвать. Так себе, быстрый перепихончик.

Галина, маленькая красивая брюнетка с обворожительными глазами, которые от нее унаследовал сын, никогда не была довольна своим браком. Поженились они с Валерием не то чтобы по любви, а по необходимости завести семью. И жили бы худо-бедно, как все, если б не нашел Константинов эти злополучные бриллианты и не помешался слегка на этой почве.

Как говорят профессионалы, он стал неадекватен. Маниакально-депрессивный психоз – такой диагноз поставила Галина, которая в своей психушке на диагнозах здорово поднаторела.

У нее была задушевная подруга Эмма. Они дружили с детства – когда-то жили в одном доме, потом этот дом снесли, семьи получили квартиры в разных районах, но Галина и Эмма продолжали видеться. Эмма с мужем давно разошлась, осталась свободной, бездетной и дала себе клятву больше в такую глупость, как супружеские отношения, не ввязываться. В знак полного разрыва с прошлым Эмма сбросила с плеч фамилию нелюбимого мужа Ломакина и снова стала Шестаковой.

Именно Эмме Галина пожаловалась, что с мужем что-то происходит.

Эмма выслушала Галину, потом пару раз побывала у Константиновых и сказала решительно:

– Он что-то от тебя скрывает. Причем до смерти боится, что ты об этом узнаешь.

– Может, он себе бабу постоянную завел? – всхлипнула Галина. – Я и раньше подозревала, что он норовит нашкодить, а тут, может, влюбился?

– Если бы влюбился, то у этой бабы дневал и ночевал бы, – резонно возразила Эмма. – А ты сама говорила, что он с работы сразу домой, и по вечерам, по выходным дома сидит. Даже на дачу не ездит и по помойкам своим больше не шляется.