К пяти часам я готова была бегать по стенам. Мне казалось, что я в клетке, даже не в клетке, а в каменном мешке, и этот мешок неумолимо сжимается, чтобы раздавить меня, сплющить, превратить в бессмысленное подлейшее ничто.
И тогда я позвонила, но не Диме, а Саньку. Сказала, что мне позарез надо с ним встретиться и поговорить.
Маме я сказала, что мне просто необходимо проветрить мозги.
Мы встретились с Саньком во дворе нашего лицея. Видимо, выглядела я так себе, потому что Санек оглядел меня с головы до ног и озабоченно спросил:
– У тебя что-то случилось?
Я, путаясь, рассказала ему о вчерашней встрече в подъезде.
– Странно, прошло уже несколько лет, почему это они только сейчас на тебя наехали?
– Не знаю. Но очень хочу разобраться.
– Хорошо, давай соберем всех наших и поговорим с этим Костяном, или как его там…
– Нет, Санек, ты не понял. Я не хочу никаких разборок. Мне надо увидеться с Ритой и поговорить с ней.
– Я пойду с тобой, – заявил он.
– Ты просто проводишь меня до ее дома и подождешь во дворе, – сказала я.
– А если с тобой что-нибудь случится? Нет, я не согласен!
– Успокойся! Ничего со мной не случится, пока я буду у Риты в квартире. А потом будет видно.
– Когда идем? – спросил Санек.
– Прямо сейчас, если ты не против.
– И все-таки я позвоню ребятам, скажу, где мы.
Пока он звонил, я присела на скамейку и подставила лицо нежаркому осеннему солнышку. Было грустно. Деревья, давно разросшиеся и превратившие двор лицея в настоящий парк, неторопливо рассыпали золотые и багряные листья. Скоро они будут собраны в кучи и сожжены, но пока они, тихие и свободные, плавно кружат в прозрачном воздухе, ложатся пестрым ковром на дорожки, яркими пятнами покрывают козырек над входом. Один упал мне в ладони, я подняла его и посмотрела сквозь него на солнце.
– Красиво, правда? – спросила я у Санька.
– О чем ты только думаешь! – нахмурился он.
– Обо всем…
Мне повезло. Рита оказалась дома. Она даже не удивилась моему приходу, распахнула дверь, кивнула равнодушно, приглашая войти.
– Не разувайся, – предупредила она, – у нас не убрано, так проходи.
Квартира большая и сильно запущенная поразила меня сложным запахом – резким, кислым, сразу бьющим в нос. Где-то заплакал ребенок. Рита, казалось, мало обратила внимания на этот плач.
– Иди на кухню, я сейчас, – велела она.
Я сделала, как она сказала: прошла, стараясь не касаться засаленных обоев, в кухню и присела на краешек табурета. Стол и мойка были завалены грязной посудой, на полу сор и грязные потеки. Ведро забито мусором до отказа, плита вся черная от пригоревшей пищи.
– Ну, как это ты решилась? – насмешливо спросила Рита, входя в кухню. На руках у нее был младенец.
– Мы вчера не договорили, – ответила я.
– Познакомься, это моя племянница, – сказала Рита, показывая мне ребенка.
Пухленький младенец, мордочка перепачкана, потянул ко мне ручки.
– Привет, – сказала я и протянула девочке палец, за который она тут же уцепилась.
– Знаешь, как зовут? – спросила Рита. – Дашкой! Ты садись, чего стоишь. Чаю хочешь?
– Нет, спасибо, я только что из дома.
– Ты извини за бардак, – сказала она, – никак не можем разобраться.
– Нормально… – Я не знала, что сказать.
– Сестра вот подкинула. – Рита кивнула на маленькую Дашу.
– Замуж вышла?
– Ха! Вышла! Нет, просто родила и унеслась в неизвестном направлении.
– Извини…
– Да ладно, не тушуйся.
– Как же ты теперь? – спросила я.
– Как видишь. Школу пришлось бросить. Работаю в кафе официанткой. Мама в больнице, да еще бабушка…
– Ужас! Ты бы хоть сообщила.
– А толку?
– Мы можем помочь.
– Кто? Твои родители? Да они меня терпеть не могут! – невесело усмехнулась Рита.
– Если бы они знали, в каком ты положении, они бы помогли. И мы все…
– Ты что, купить меня хочешь? – спросила Рита.
– Дура ты! – в сердцах бросила я. – Кто тебя купить хочет? Вот заладила! Вчера наговорила непонятно чего. Сама подумай, мне было двенадцать лет, а тем ребятам и твоему Косте – по шестнадцать. Что они, докладывали мне о своих делах? Как я могла заложить их? Ты сама-то знала что-нибудь?
Рита задумалась:
– Нет… Так, догадывалась, что они что-то плохое творят.
– Видишь! К тому же, когда все это случилось, меня и в городе-то не было. Ты вспомни, был конец мая, мы уехали в деревню. Меня даже в полицию никто не вызывал.
– А родителям ты что говорила?
– Ничего я им не говорила. Да и не до того им было. Они так испугались, что затаскали меня по всяким психологам.
Рита засмеялась, но смех ее прозвучал совсем невесело.
– И потом, прошло несколько лет, если ты меня в чем-то подозревала, то почему сразу не спросила?
– Не подозревала я, – сказала Рита.
– Так в чем же дело?
Она угрюмо глянула на меня и сказала:
– Проехали…
– Не хочешь отвечать?
– Не хочу.
Мы обе замолчали, глядя в пол. Маленькая Даша стянула со стола печенье и принялась радостно мусолить его. Рита вздохнула.
– Ей можно печенье? – спросила я.
– Ей все можно.
Кто-то позвал ее. Рита вышла. Вернулась она скоро, правда, уже без маленькой Даши.
– Бабушка просит чаю, – сообщила Рита. Она включила газ, водрузила чайник на конфорку, сполоснула чашку.
– Давай-ка помогу с посудой, – предложила я.
– Не стоит.
– Ладно тебе, мне несложно.
– Как хочешь…
Я закатала рукава кофты и принялась за посуду. Рита занялась столом. Вскоре закипел чайник. Рита, оставив уборку, понесла бабушке чай.
Потом мы вместе с ней закончили уборку кухни, и тут я хлопнула себя по лбу:
– Там же меня Санька ждет!
– Твой парень? – заинтересовалась Рита.
– Мой друг, – сказала я, – он торчит во дворе, я пообещала, что вернусь через минуту!
– Так зови его сюда, – предложила Рита. Она распахнула окно и выглянула наружу. – Где он?
Я посмотрела во двор из-за ее плеча.
– Вон он, видишь, в светлой куртке сидит на скамейке.