Роковое пророчество Распутина - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Барсова cтр.№ 20

Запомнилась еще дама с необычной внешностью, глаза у нее словно прозрачные… Позже узнала, что это Маргарита Сабашникова — художница. Она жена известного поэта Максимилиана Волошина — кудлатого такого, похожего на льва.

Все, что случилось дальше, — я помню смутно. Я попала в какую-то комнату, отделанную в ярком восточном стиле. Ковры, подушки, пестрые ткани — все сливалось в одну ленту, на какой-то момент у меня сильно закружилась голова, и я схватила за руку мужчину, стоявшего рядом со мной. У него было бледное лицо, горящие глаза и ярко-красные губы. Посмотрев на меня, он захохотал — громко-громко… Это был Михаил Кузьмин. Только от этого смеха я словно очнулась. И убежала оттуда. Да ну их!

Ватрушечка! Продолжаю писать. Я теперь сняла квартиру и живу отдельно. Ты спросишь меня: откуда деньги? Даже и не спрашивай, этого я тебе сказать не могу. Пока. Может быть, как-нибудь после. Я теперь вхожу в круг «распутинок», первое время стыдилась, а теперь даже горжусь этим, да. Ты скажешь, как низко Лиза пала! Но не укоряй меня, Ватрушечка! Если бы ты знала: сколько знатных дам вьются вокруг Григория, как они счастливы, если им удается приблизиться к нему, а уж если он облобызал даму — то все, она уже его душой и телом…

И все эти дамы — чистые, высокородные — так и вьются вокруг него. А он, мне кажется, просто ухмыляется и наслаждается всей этой вакханалией вокруг. Я решила описать тебе его дам.

Это занятно. Вдруг я все-таки стану писательницей? Тогда мои письма будут нарасхват… Но что-то я размечталась. Помню, как маменька все укоряла меня, что я слишком задумчива. Бывает, уставлюсь в окно и смотрю: а там ворона ходит или голуби летают, или дворник двор метет, или просто дерево качает ветками — то ли приветствует меня, то ли машет на прощание… А маман называла меня «не от мира сего». Может быть, и правда познание — тяжкий грех, и кто преступил черту любопытства — уже не вернется назад?

Не знаю ничего, Ватрушечка, только тянет плакать все время. Вроде бы в жизни есть почти все, а все равно — тошно и грустно…

В детстве я любила сказку про Красную Шапочку — там еще иллюстрация была: маленькая девочка заблудилась в дремучем-дремучем лесу, деревья старые, шишковатые, корявые, стоят частоколом, а между ними девочка — испуганна, но изо всех сил хорохорится, старается вида не подать, как ей страшно. Так и я сейчас…

Но вернемся к женщинам Распутина. Первой я бы назвала Анечку Танееву-Вырубову. Хотя она никакая не «распутинка». А самостоятельная личность. К ней относятся по-разному — кто-то считает ее интриганкой, кто-то святой простушкой, а кто-то себе на уме…

Аня — многолика. Но одно несомненно — императору и императрице она предана. И ради них готова на все. Мир, спокойствие и процветание царской семьи — для нее превыше всего. Аня способна растворяться в других — за это, наверное, ее и полюбили в императорских чертогах. Аня — никакая и может принять любую форму, она способна подлаживаться под обстановку, быть воздухом, тенью, отзвуком…

Я с Аней близко незнакома и — честно — побаиваюсь ее. Взгляд Ани — смотрит как будто бы сквозь тебя — отрешенный и вдумчивый одновременно. Вроде бы она здесь и в то же время — далеко… Распутин к Ане относится хорошо. Но она с ним не спит, хотя слухи вокруг нее так и вьются.

Но хуже всего, что дела царской семьи открыто обсуждают везде. И я, бывает, краснею, когда слышу что-то неподобающее. После катастрофы — ты, конечно, помнишь о том ужасном случае на железной дороге — Аня ходит на костылях. В ней есть что-то жалкое и величественное одновременно. Она не даст себя пожалеть, наверное, она и сама себя не жалеет. И странно видеть в этой женщине, такой простодушной на вид, несгибаемую волю. Аня не мягкотела, Аня — стоик…

Но я слишком увлеклась ею.

Есть еще полоумная генеральша Лохтина. Ей, наверное, в жизни не хватило перчинки, и она тихо, но неотвратимо сошла с ума на почве Распутина. Таскается всюду за ним, одета в какие-то длинные балахоны…

Есть еще Муся Головина, Юлия Ден.

О Мусе стоит сказать особо. Тонкая, печальная Муся когда-то была помолвлена со старшим братом Феликса Юсупова — Николаем, погибшим на дуэли. В глазах у нее — всегда печаль. Она считает себя духовной дочерью Распутина и смотрит на него с благоговением.

А Юля Ден — фрейлина императрицы. Четкая, подтянутая…

Самая хитрая — Акилина Лаптинская. Она спит с Распутиным и вошла к нему в доверие, но вместе с тем себе на уме, и я часто ловлю на себе ее умный проницательный взгляд. Казалось, Акилина решает в уме какую-то сложную задачу…»

На этом письмо оборвалось. А вскоре пришел Вася.

— Привет! Как ты? Все работаешь?

— Без остановок!

— Так и надо!

— Тяжело, документы уже изрядно попортились, некоторых листов не хватает. Много перепутано с какими-то хозяйственными материалами из других источников.

— Легко не бывает нигде, — назидательно сказал шеф.

Вася снял куртку, сел к столу и сразу включился в «процесс», как он иногда называл их работу. Сделал несколько звонков, с кем-то успел поругаться насчет выхода статьи и редактуры, потом засел за свой компьютер в углу и оттуда вскоре раздались разнообразные звуки. Работать тихо Вася не умел. Свое одобрение он высказывал энергичными краткими возгласами, типа: «Ух!», «Так и надо!» «Конгруэнтно!», неодобрение — «Хм», «В топку!», «Оборзели, чисто оборзели!». Сомнение транслировались через: «Хм…», «Ну-ну», «Мое мнение рьяно противоположно»… При этом Вася иногда еще подпрыгивал на стуле, запускал руку в волосы или стучал ладонью по столу. Словом, скучно не было.

«Если бы снять кино со стороны, получилось бы весьма забавно», — часто думала Анна…

— Конгруэнтно! — вскоре слышала она. — Наши коллеги, они же враги задушевные, выпустили сборник: «Россия на перепутье: Первая мировая война как отправная точка развития России в ХХ веке». Мое мнение рьяно противоположно, но все равно поздравляю…

— Я рада! — подала голос Анна, но ее не услышали.

Через пару минут раздалось энергичное постукиванье ладонью по столу.

— Оборзели, чисто оборзели! И куда только главред смотрит?! Статью мне зарывают своей редактурой. Сидят там, ученыши, ни фига не понимают ни в чем!

Здесь Анна благоразумно промолчала, чтобы не попасть под горячую руку.

Потом Вася устроил перерыв, достав из сумки батон белого хлеба и копченую колбасу. Нарезав бутерброды и вскипятив чайник, позвал Анну:

— Иди, коллега, подкрепись… Вопросы есть? Дай-ка мне посмотреть твой материал.

Вася пробежал глазами отобранные Анной письма Лизы К. и, повертев головой, вытянул губы трубочкой, что означало мыслительный процесс. После недолгого молчания он изрек:

— Нужно сказать, что она права и дает точную характеристику «женщинам Распутина». Каждая из них имела свой интерес. Он был как индикатор, с помощью которого можно было судить о состоянии общества того времени. Точнее, об его безнадежной болезни.