Дни поздней осени - читать онлайн книгу. Автор: Константин Сергиенко cтр.№ 2

22.00. К вечеру еще ходила на волейбольную площадку, центр «культурной жизни» поселка, и там простояла глупо, глядя, как отчаянно лупят по мячу игроки. Никто на меня даже не взглянул. Ладно, не привыкать. Хотя я знаю, что в классе кой-кому нравлюсь. Например, Атарову и Панкову.

Хочу описать своих родственников. С сестрички начну. Она на два года моложе, характер совсем другой. Общительная, очень неровная. Легко обижается и быстро отходит. Мы дружим с Аней, хотя, конечно, она еще маленькая. Ей и в голову не приходят те мысли, которые посещают меня. Ане нравится Дима Костычев, сын искусствоведа Костычева. Их дача недалеко от нашей.

Теперь дедушка. Весьма примечательный человек. Он историк, специалист по Средним векам. Дедушка преподает в университете, у него много трудов. С дедушкой всегда интересно, он может рассказывать без конца. В Москве к нам часто приходят его знакомые и тоже рассказывают. Дедушку любят студенты.

Папа — человек своеобразный. Вообще он довольно замкнутый, но иногда загорается идеей и некоторое время ходит как в угаре, только об этом и говорит. Папа литературовед, изучает Пушкина. Несколько дней назад он вдруг разбудил маму ночью и стал объяснять, что открыл новое стихотворение Пушкина. Мама терпеливо слушала, а потом уснула. Папа дуется на нее до сих пор.

Мама преподает английский на филфаке. У нее много забот по дому. Мы с Аней не очень-то помогаем, и маме приходится готовить на всех, следить за чистотой.

Может быть, рассказать еще про тетю Тусю, сестру дедушки? Весьма необычная особа. Говорили, что у нее был когда-то бурный роман, но она не вышла замуж только потому, что не хотела расставаться с дедушкой. А дедушка взял да и сам женился, и тетя Туся на некоторое время куда-то пропала. Когда жена дедушки умерла, тетя Туся появилась снова и большую часть времени проводит у нас.

Все на сегодня. Пока!

Вчера улеглась и сказала себе: «Пятница, пятница, кто любит, тот приснится». Приснились сразу Атаров, Панков и почему-то Дима Костычев. С четверга на пятницу, как известно, снятся вещие сны. Посмотрим, что в этом сне окажется вещим.

Сегодня дождливый день, а мы с Аней сидим дома. Я переводила своего «англичанина». У меня уже полтетрадки исписано, добралась до второй главы, а всего их двадцать две, много еще работы. Книга замечательная, вот только автор неизвестен, обложка и титульный лист потеряны.

Переведу несколько строк и смотрю в окно. Небо серое, низкое. Моросит. Иногда сбоку заглянет ветка и тут же исчезнет. Ветер. Птицы так быстро проскальзывают мимо окон, что оно как бы вздрагивает.

Сейчас три часа дня. То в дневник пишу, то в тетрадку для переводов. Внезапно решила спросить у «англичанина», скоро ли я влюблюсь. Загадала страницу и строчку, но вышло всего одно слово «never», ужасное слово «никогда». Я так расстроилась! Обедать зовут...

20.30. Прояснилось небо, налилось перламутровым светом, и так красиво стало! Среди облаков обозначился какой-то кораблик, но никуда не поплыл, а застыл на месте. После дождя сад и дача стоят как глянцевые, нежная зелень и вечерний свет. Я открыла окно, сорвала мокрый лист, в нем отразилось закатное небо. Сердце сжимается от предчувствия. Неужто я буду счастлива? Конечно, мне и сейчас хорошо. Люблю свой дом, родителей, дедушку, не представляю себя без них. Но хочется и другого. Чего? Толком не знаю сама...

Исправно пишу, каждый день! Пишу и словно разговариваю с кем-то, а это всего лишь бумага.

Сегодня были в лесу, я поймала майского жука. С нами ходил Дима Костычев, и с Аней творилось бог знает что. Язвила, всех задевала. Дима очень неглупый. Он интересный собеседник.

У моего «англичанина» есть глава, которая мне особенно нравится. Там девочка Джил, героиня книги, забредает в глухой сад. Посреди сада заброшенный дом. Джил проникает в дом, бродит по комнатам, воображает встречу с незнакомцем. Написано таинственно и красиво. Я отчего-то вспомнила Черную дачу. Мы с Аней только вокруг да около ходили, но внутрь попасть не пытались. Вдруг там так же интересно, как в доме Джил?

Перед сном зашла Аня и внезапно назвала меня легкомысленной. Щеки ее пылали странным негодованием. Мне-то понятно, в чем дело. В лесу Дима Костычев все время ходил со мной рядом. Я посмеялась про себя, но и взгрустнула. Неужели Аня может ко мне ревновать?

Спокойной ночи, дневник!

Я так возбуждена, мне так неприятно! Сегодня произошел странный разговор с Костычевым. Я встретилась с ним случайно: пошла к пруду добыть камышей. И тут сидел Дима. Просто сидел на краю пруда, вид у него был печальный.

Кажется, он не слишком обрадовался, увидев меня, скорее растерялся. Но мне хотелось с ним поговорить, а может, и пококетничать. Ведь там, в лесу, он явно оказывал мне предпочтение. Но Дима сразу сказал:

— У нас с тобой не может быть ничего общего. Тогда растерялась я и спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя слишком благополучная жизнь, — ответил Дима.

Я потребовала объяснений, но он бормотал невразумительное о даче, дедушкиных книжках.

— Но у вас тоже дача, — сказала я.

— Совсем не такая.

— Твой папа тоже написал книжку.

— Он давно ничего не пишет, — мрачно сказал Дима.

Я что-то слышала о неприятностях в семье Костычевых, но при мне об этом не очень-то говорили.

— Жалко, что не пишет, — сказала я.

— Надеюсь, ты не станешь об этом распространяться, — сказал Дима.

Меня возмутил его тон. Вот уж не ожидала! А я-то, глупая, хотела кокетничать.

— Зачем же ты тогда сказал? — спросила я. Он молчал, а потом внезапно ответил:

— Ты мне нравишься.

— И мое благополучие тебе мешает?

— Я заранее знаю твой путь, — сказал Дима. — Ты окончишь десятый класс, поступишь в университет. Тебя будут хвалить и в конце концов пошлют в заграничную командировку.

— Что же в этом плохого? — спросила я.

— Все будет исходить не от тебя, а от деда, Петра Александровича Домбровского.

Нет, как он смел такое сказать! Неужто я стою так мало, что без опеки не обойдусь? Пришла домой и стала вытаскивать тетрадки с переводами, конспектами разных книг. Их накопилось не так уж мало.

Я так распалилась, что села за инструмент.

— Не поздно? — спросила мама.

— Мне хочется! — Я открыла ноктюрны Шопена.

Играла и представляла, что Костычев прячется в саду под окном, слышит игру и завидует. Должно быть, это красиво, когда звуки ноктюрна льются из окна в темный сад.