Помощница ангела - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кузнецова cтр.№ 25

Стоит на секунду прикрыть глаза и снова перед нею — берег, накрепко, просто насмерть заросший травой. Она беспомощно истыкала лопатой то место, где они хотели посадить яблони. Бесполезно. Земля не хочет её впускать.

«Слабачка», — подумала Алёна.

Но самый ужас был впереди. Надо было подняться к Лидии Матвеевне и как-то признаться, что ничего не получилось.

«Я тебе верю», — сказала ей Лидия Матвеевна. Это значит, она верит, что Алёна выполнит её просьбу. Посадит яблони. Всего-то дел…

А у Алёны оказались настолько слабые руки… Она думала, что они сильные, а выяснилось…

Алёна не могла заставить себя подняться по ступенькам. Ну никак. Ей верила и Лидия Матвеевна, и маленькая девочка в короткой синей юбке, которая сидит у нее внутри. А Алёна оказалась предательницей. В голове у нее завертелись другие предательские мысли. Бежать. Как можно дальше отсюда.

И тут вдруг, как фея в карете, как джинн на ковре-самолёте, появилась папина машина, и остановилась у дома Лидии Матвеевны.

Алёна вскочила.

Папа опустил стекло. Во рту у него была жвачка. Он смотрел на Алёну и мерно жевал.

Алёна давно заметила — если человек в хорошем настроении, он открывает рот, когда жуёт жвачку.

А если в плохом или сосредоточен на чём-то, например, решает сложную задачу, то рот держит закрытым.

Папа рта не открывал. Впрочем, как всегда. Но кое-что было не как всегда. А именно: Алёна была рада видеть папу.

— Садись, — сказал он.

Она вскочила и направилась к машине. И села бы, не задумываясь. Если бы папа не спросил, ткнув пальцем в лопату:

— Твоё?

Алёна вернулась за лопатой. Подняла её. И подумала: «Это же подло. Надо подняться к Лидии Матвеевне. Чтобы она не ждала меня. И вернуть платок».

Но тут же Алёна сообразила, что придётся признаться в проколе с яблонями. И передумала. Нет, она поедет с папой. Домой. Где можно пересидеть. Переждать. Потом прийти к Лидии Матвеевне. Впрочем, нет, пока это сложно представить…

Подумать.

Алёна ухватилась за эту мысль. Точно! Ей же всегда нужно подумать, прежде чем сказать. И Лидии Матвеевне всегда нравилось в Алёне, что она сначала думает, а потом отвечает. Значит, она одобрила бы отъезд Алёны. Или нет?

— Садись! — повторил папа.

Она послушалась.

Игорь поморщился — в машине запахло старушечьими духами.

Он глянул мельком на дочь. На шее у неё был какой-то жуткий тёмный платок.

«От него пахнет», — сообразил он, — бабкина фитюлька. Хорошо, ехать недалеко, потом эта «Красная Москва» быстро выветрится».

— Знаешь, — начал Игорь, трогая машину с места, — у тебя в шесть месяцев прорезался первый зуб. А пошла ты в одиннадцать. В год ты говорила «мама», «папа», «дай» и «мяу».

Алёна слабо улыбнулась, но отец посмотрел так, словно ей стоило заплакать.

— Все прививки тебе сделаны по общему графику, — повысил голос Игорь, — и ты ничем не отличалась от своих сверстников. До сегодняшнего дня ты была обычным ребёнком. И меня это радовало. Меня это успокаивало. Ты понятия не имеешь, что значит быть родителем необычного ребёнка.

— Ты так говоришь, как будто ты — имеешь, — тихо сказала Алёна.

Игорь стиснул зубы. Да. Он имел это понятие. Высасывающее душу понятие. Но рассказать об этом Алёне он не может. Об этом ей нельзя рассказывать.

— Что ты там делала? — спросил он.

— Ничего. Была с Лидией Матвеевной рядом.

— На это есть обученные люди, — сказал Игорь.

— Да, — кивнула Алёна, — сиделки. Я хочу стать сиделкой.

«Сиделкой», — мысленно повторил Игорь. Точно. Вот оно.

Игорь Сотников ненавидел сиделок.

Как обычно, он ощутил этот гадкий холодок, который начинал змеиться где-то в позвоночнике, а потом постепенно сковывал шею, руки, всё туловище, добирался до сердца и всё… Трудно дышать.

Первый раз ему стало трудно дышать, когда Марина, первая жена, вынесла ему голубой кулёк. Но радости на её лице не было. Ужаса тоже. Скорее, вопрос.

— Они, — она указала подбородком на больницу, куда их с малышом перевели из роддома, — говорят, что у него голова не растёт.

— Так мало времени прошло, — пробормотал Игорь, пытаясь заглянуть в кулёк.

— Месяц? Посидел бы там с моё.

Она открыла дверцу машины и сунула кулёк в автокресло.

— А что значит — не растет? — растерялся Игорь, одновременно пытаясь прикинуть, как можно пристегнуть кулёк, не распелёнывая.

— Мозг не развивается, — ответила Марина.

«Кулёк» заплакал, но она даже не протянула к нему рук. Игорь сразу это отметил. Как дурное качество, которое отмечаешь при знакомстве с человеком. Особых выводов не делаешь, но — отмечаешь.

Он не знал, что Марина ещё как протягивает руки к «кульку», которого назвали Максимом (правда, мальчику до сих пор всё равно, как его называют: хоть Максимом, хоть Геннадием), что и пеленает, и баюкает, и вглядывается в сморщенное личико, когда его, Игоря, нет дома. Словно пытается понять — можно любить Максима или нет?

И ей очень-очень нужно было, чтобы Игорь сказал: можно! Нужно! Будем!

Но Игорь не говорил. Он не знал, как вести себя в такой ситуации. Он не знал ни одного знакомого, у кого был бы ребенок с мозгом, который не растёт. Он поискал в интернете и начитался ужасных рассказов. После них было совершенно непонятно, как относиться к странному младенцу. Он предпочёл никак не относиться.

Марина же посчитала, что получила ответ на вопрос, мучивший её ещё в больнице. И бросила их. Просто уехала из города. Позвонила из поезда, крикнула, что больше так не может и швырнула трубку.

«Это даже к лучшему», — сказал себе Игорь, пытаясь улыбнуться собственному отражению в зеркале. Улыбка выходила какая-то болезненная. Одними губами — без глаз. С тех пор он так и улыбался.

К лучшему — потому что раньше не было плохих-хороших. А теперь — всё понятно. Она, Марина, плохая. Он, Игорь, хороший. Он не бросит малыша. Просто отдаст его родителям. Своим. Ведь малышу нужна ежедневная забота, супчики там протёртые, чистые штанишки. А он, Игорь, должен зарабатывать на супчики и штанишки. Вот так. Малыша будет навещать. По выходным. Если командировок не будет.