1. Король и Шут (Заскучал король)
Из этой знаковой, если не сказать ключевой, вещи получилась сначала песня «Сапоги мертвеца». Мы оставили аккорды и немного переделали мелодию и стихи. И, чтобы отличные стихи не пропадали, написали к ним музыку, так появилась песня «Король и Шут». Еще нужно сказать, что неиспользованная мелодия куплета пригодилась в песне «Отражение», но это уже много позже.
Заскучал король и затосковал.
Раньше весел был, нынче хмурым стал,
Во дворец тогда
Привели шута.
Горбатый карлик прыгал и кричал,
Весь дворец ужасно хохотал,
А урод смешить не прекращал,
Но король вдруг замертво упал.
Теплый яркий день обратился в ночь,
Вылезла луна, дьявольская дочь,
В ужасе народ
Стоял, разинув рот.
А злодей над трупом танцевал,
Но уже никто не хохотал,
С короля корону шут сорвал,
И во тьме со смехом он пропал.
Все, кто видел мерзкого шута,
Поутру свихнулись, сошли с ума.
Над могилой бедного короля
Хохотал народ: «ХА-ХА-ХА-ХА!»
2. Охотник
Песня, которая практически без изменений дожила до наших дней. Разве что начало немножко подправили. Хотя, по мне, так в этой версии тоже прикольно получилось.
3. Лисен хэлс лайт
Одна из моих любимых песен. Ее придумали и записали без моего участия. Мне в ней очень нравилась мелодика и разноголосье. К сожалению, ни разу нигде не играли. Кстати, в архивах, которые мы с Князем сейчас собираем и выкладываем, она называется «Песня на английском». Вообще-то дело было так. Мы писали хор, и тут Мишка Кольчугин (или это был его друг Ромка?) говорит: «А что это у вас за текст такой?» А мы: да никакой не текст, мол, просто рыба «лисафизсайт». А он: «Тогда пойте лучше „Лисен хэлс лайт“, хоть какой-то смысл будет».
А нам не жалко, так и спели.
4. Свечи гаснут
Шикарная романтическая и не очень характерная для нас вещь. Позже музыку использовали в песне «Мастер и слуга».
Свечи гаснут, догорают.
Граф садится у окна,
Звезды шепчутся, мерцают.
Среди них блестит луна.
Но часы застыли над камином,
В полночь стрелки говорят,
Возле графа в зеркале старинном
Промелькнул зловещий взгляд.
Граф трясущейся рукою приоткрыл окно,
На дворе пока спокойно, тихо и темно.
Замер на миг мрачный старик
Слушая звуки, неведомых звезд голоса.
Граф не спит, он в тяжком ожидании,
В беспамятстве и забытьи,
В глазах мучение и страданье.
Он глаз с луны не может отвести.
И пятая песня, о существовании которой я забыл, но вспомнил вместе с Князем в главе, посвященной альбому «Герои и Злодеи». Названия у этой песни нет, но позже из нее получилось «Возвращение Колдуна».
Рок-клуб. Рисунок А. Князева
18. Рябчик
Обе «настоящие» электрические звукозаписывающие сессии по грустной, но неизбежной дорожке привели нас к мысли о расширении технического парка. А именно к тому, что гитары надо приличные покупать, а то на говне играть фигово. Надо вам сказать, что у меня с детства, ну то есть лет с 15, как только мы решили сделать свою группу, появился пунктик. Мол, все ресурсы надо тратить только на дело. И любую копейку, попавшую мне в руки, я тратил на микрофоны, проволочки – проводочки, пленки, усилитель (не пригодился), колонки, магнитофон для записи и прочее. Вот увидел блок-флейту – и купил сразу: вдруг пригодится (и ведь пригодилась же!). Наверное, это было под влиянием книги «Кайф» Владимира Рекшана, в ней он описал историю своей рок-группы, в частности то, как они делали постоянный апгрейд аппаратуры, тратя все деньги, и сделал вывод, что конца-края этому нет. И это правда. Оглянувшись назад, я могу четко сказать, что не будь книги Рекшана, то не возникло бы у меня такого пунктика, ничего б я не покупал, и не было бы у нас никаких ранних акустических записей. Спасибо тебе, Рекшан!
И вот тут «подогнал тему» Рябчик. Рябчик был птица – не птица, самолет – не самолет, а человек и песня. Во-первых, он был фанат The Cure и прочей приличной западной музыки, а, во-вторых, он учился в одной группе с Горшком и Князем в их реставрационном училище. Но самое главное в нем – это то, что он сразу проникся нашими идеями и сразу решил, что будет с нами. И это было правильно. На бас-гитаре у нас тогда играл Князь, а на гитаре я, то есть свободных мест как бы не было. Нас, впрочем, это не смутило, и мы, посовещавшись, решили, что Рябчик будет полноправным членом группы – клавишником. Клавиш, правда, у нас не было, но, право, какие это мелочи! Мы собирались их надыбать и дать Рябчику, чтобы он учился играть. По-настоящему звали его Дима Рябченко.
А тем летом, как я уже сказал выше, Рябчик подогнал тему. Его родственницы (две тетки, по-моему) купили на Миллионной (если не ошибаюсь) квартиру на первом этаже. И хотели ее отделать под офис. А это бабки. И мы все вчетвером – Рябчик, Князь, Горшок и я – несколько месяцев там шуршали. Квартира была старая. И представьте: работаешь шпателем, отрываешь старые обои, а там сначала Брежнев, под ним Хрущев, под Хрущевым Сталин. В общем, отдирали обои, шпаклевали, красили, пилили, строгали, выносили мусор. Под конец даже Поручик пришел и приколотил красивые реечки под орех по кантику, которые он сделал у себя на работе.
Было безумно весело. Во-первых, с друзьями работать всегда веселей; во-вторых, работать с такими, как мои, – вообще красота; в-третьих, начальства над нами не было, ликует птиц! Много было всего безумного, но особо запомнилось вот что: Горшок с Князем чуть ли не каждый день записывали на магнитофон различные сценки. На всякие темы, безумно смешные. Про знаменитого писателя Конского, например. Не знаю, сохранились ли эти записи у Князя, может, что-то и осталось. По бедности нашей кассет чистых было немного, и, когда заканчивалось место, новые произведения писали поверх старых. Такая вот история.
Заплатили нам хоть и меньше, чем мы рассчитывали, но все же 14 тысяч рублей. Или около того. На современные деньги даже не пытайтесь пересчитывать, довольно скоро с купюр исчезли нули. Музыкальных магазинов, где можно было бы купить инструменты, не существовало, но была комиссионка на проспекте Ленина, куда мы и поехали. В гитарах мы ничего не понимали и поэтому попросили помочь друга Мишки Кольчугина (по-моему, его звали Ромка, я уже и не помню, извини). Он нам и сосватал две гитары: чешскую «Диамант» (под «Лес Пол») и чешскую же «Д-басс». Радости нашей не было предела.