Все, кто не успел уйти, кто был во дворе, стали оглядываться. Первоклашки, которых еще не брали на экскурсии, подняли писк и визг:
«Где змея?.. Где змея?..»
«Вот она! Вот она, детки! Смотрите! – Рыжий толкнул меня. – Гремучая! Не подходите к ней, а то укусит!»
Малыши застыли от ужаса. Они же первый раз в жизни видели гремучую змею в образе человека.
Ребята наступали на нас с Димкой и наступали, выкрикивая:
«Подлиза!»
«Доносчик!»
Димка засуетился:
«Ребята, вы чего?.. Мы же еще не разобрались!»
«Разобрались, – отрезала Железная Кнопка. – И твердо решили – никакой пощады!»
А Васильев перепугался:
«Так это серьезно?.. Бессольцева, ты это сделала?! Скажи, скажи им, что ты пошутила».
«Какие уж тут шутки! – пропела Шмакова. – Правда, Димочка?»
Димка не ответил.
«Сжечь ее на костре!» – заорал Рыжий.
Но теперь над его словами никто не рассмеялся.
«Ну бойкот, ну зачем же так!» – суетился Димка.
«Я говорил, говорил, – восторженно заголосил Васильев, – он с нею заодно! Ух, Сомов, ты у нас заработаешь!..»
«В круг! – приказала Железная Кнопка. – Крепче держите друг друга за руки, чтобы они не выскочили!»
Они сцепились руками, круг превратился в колесо, которое должно было переехать меня и Димку.
«Что же такое получается, – не унимался Валька, – Сомов против бойкота, и ему все сходит с рук? А?.. Бойкот Сомову!»
«Тихо! – Железная Кнопка вошла в круг и спросила Димку: – Сомов, ты против бойкота Бессольцевой?» Меня она вообще не замечала.
Димка посмотрел на меня и снова промолчал.
«Молчит – значит, против!» – крикнул Рыжий.
«Тогда и ему бойкот!» – решила Железная Кнопка.
«Мне? – испугался Димка. – Бойкот?..»
«Допрыгался!» – захохотал Валька.
«С этой минуты, Сомов, ты перестаешь для нас существовать», – сказала Миронова.
«Был Сомов и испарился!» – веселилась Шмакова.
«Миронова, послушай…» – начал Димка.
Но та отвернулась от него.
«Шмакова, и ты против меня?» – удивился Димка.
«Конечно, – ответила Шмакова. – Я с предателями не вожусь».
«Бей их!» – Валька бросился на Димку.
От страха я закрыла глаза.
Васильев разорвал круг и схватил Вальку, прежде чем он налетел на нас. Димка рванул меня за руку, и мы убежали.
Ленка улыбнулась:
– Он почти вынес меня на руках… Да, да… Оказался силачом!
– Ну конечно, – съехидничал, как мальчишка, Николай Николаевич. – Он у тебя самый сильный и самый храбрый.
Ленка не заметила ехидства Николая Николаевича.
– А когда мы вырвались, – продолжала она, – то услышали за собой топот. Они кричали нам вслед, и я узнавала их голоса.
«В погоню-ю-ю!» – это Миронова. «Бей их!» – Валька. И Шмакова:
«Бойко-о-от!» Их крики нас подгоняли, мы бежали изо всех сил, не оглядываясь.
Мы добежали до парикмахерской и остановились передохнуть. Я почти успокоилась. Мне было весело, что Димка меня спас. Сначала я его, потом он меня – разве не здорово.
Случайно я заглянула в зеркало парикмахерской и не узнала себя – это была я и вроде не я. У меня было другое лицо.
Парикмахерша тетя Клава, мать Рыжего, выглянула из дверей, посмотрела на нас, улыбнулась и сказала мне:
«Красивая, красивая…»
Тут между мной и Димкой произошел очень важный разговор.
«Когда ты успела все рассказать Маргарите?» – сказал Димка.
«Я?.. Маргарите?..» – спросила я. И замолчала, раз он такой дурак и не понял, что я это сделала исключительно из-за него. Я снова посмотрела в зеркало и почему-то пропела: «Мар-га-ри-та-а-а!..»
«Ну что ты не отвечаешь?» – строго спросил Димка.
«Мар-га-ри-та-та-та-та! – пропела я, танцуя. – Ты заметил ее глаза? Она говорила с нами, а сама… видела только его – своего жениха. А платье у нее какое красивое! Я, когда вырасту, обязательно сошью себе такое же!..»
«Слушай, – перебил меня Димка, – хватит мне зубы заговаривать! Говори, когда ты ей все рассказала?»
«А я ей ничего не говорила!»
Я снова отвернулась к зеркалу и подумала: если научусь поджимать губы, то буду ничего себе.
Димка стоял позади меня, но там, в зеркале, наши лица были рядом. Интересно было смотреть на нас двоих со стороны – как будто мы с ним снялись на одну фотографию.
«А кому, – говорит, – ты сказала?»
«Ни-ко-му!» – И поджала губы, и улыбнулась так, чтобы рот не расползался до ушей.
«Как никому?..»
«Так! Ни-ко-му! – Я медленно повернулась к нему, сделала круглые-круглые глаза и не забыла – поджала губы. Я теперь решила всегда быть красавицей. – Не веришь, и не надо».
«Ну хорошо, тогда объясни, зачем ты про себя сказала все это ребятам?» – спросил Димка.
«Захотела – и сказала. – Я снова красиво улыбнулась. – Я сначала не собиралась. Но вдруг кто-то открыл мне рот. И моим голосом произнес: «Это сделала я!»
Он испуганно посмотрел на меня.
«Ну что ты так смотришь на меня? – говорю и так спокойно добавляю, чтобы он не умер от разрыва сердца: – Я же тогда стояла под дверью и все слышала».
Мой ответ его потряс – он закачался как пьяный, еле удержался на ногах.
«Так ты из-за меня?!» Наконец-то он догадался, брови у него от удивления полезли вверх.
«Нет, не из-за тебя, – ответила я. – Из-за Александра Сергеевича Пушкина».
«Ну ты даешь… – Он места себе не находил. – Из-за меня!.. А что же теперь делать?»
«Что хочешь», – беззаботно ответила я.
Теперь, когда я все рассказала Димке, совсем перестала бояться. Мне стало радостно, что он знает, что я его спасла.
«Они нас затравят», – мрачно произнес Димка.
«А я не боюсь, – ответила я. – Мы же вдвоем?»
«Вдвоем! – И вдруг рванулся, прямо как бешеный: – Пошли к ребятам! Я им все расскажу!..»
«А вон они! – Я их увидела издали и закричала: – Ребята!»
Они выбежали из-за угла, но крика моего не услышали и нас не заметили.