Манька-принцесса (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Мария Садловска cтр.№ 5

Ванька также готовил своей Галюне подарок. Был у него в закромах выдержанный временем кусок кленовой дощечки с чудным узорчатым срезом. Его-то Микроба и использовал. В итоге получились две обнявшиеся фигуры, а над ними распростертое крыло, надо полагать, ангела.

Очень Ванька хотел, чтобы фигурки получились похожими на них: его и Галю. Даже настрогал ольховой коры, сделал настой, чтобы покрасить одну фигуру под цвет (как он думал) Галиной кофты. Когда понял, что сходства ему не добиться, добавил к поделке фигуру козы Моньки – она ему всегда удавалась, особенно деревянные глаза-кругляшки, выкрашенные бузиновым соком. Ну, а рядом с козой, ясное дело, могут быть только Галина и Иван.

Микроба завершил работу над поделкой, и Колька Голодок сразу узнал в фигурах Коромыслиху с Иваном. Восьмое марта будет через два дня, но Ванька собирался сегодня вручить Галюне подарок. Не терпелось ему увидеть, как Галюня будет радоваться.

Вечером, закончив работу в мастерской, Голодок с Микробой, как всегда перед выходными, выпили. Заодно и подарок Галюне обмыли. Остановились вовремя (по крайней мере, так им казалось) и, уважая за это каждый себя и друг друга в отдельности, разошлись по домам.

По дороге домой Ванька с удовлетворением ощупывал в одном кармане подарок для Галюни, а в другом бутылку, припасенную на утро для опохмелки. Зайдя во двор, он решил еще немножко подкрепиться с тем, чтобы уже в доме – ни-ни, не расстраивать Галюню. Отхлебнул на глазок прямо «из горла» и зашел в дом. В прихожей стал раздеваться. В доме было тихо, видимо, Галюня спала. Микроба остановился в нерешительности: будить ее или дать поспать. Утром, когда уходил, она плохо себя чувствовала. Пришла Ваньке на ум фраза: сон – лучший лекарь, и он тихонько опустился на стул, вынув из карманов бутылку и подарок. Бутылка была наполовину пустая, чему Микроба искренне удивился, а потом, подумав, что водка пролилась по дороге, оставшуюся выцедил в стакан, решив, что так будет сохраннее. По-прежнему было тихо, и Микроба, поднявшись, нетвердой походкой пошел в комнату, где спала Галина.

Она почему-то лежала около кровати на полу. И ничем не укрытая!

– Галюню, ты же замерзла! Сейчас, подожди, я тебя укрою!

Микроба стащил с кровати одеяло, наступил на его край и упал вместе с одеялом рядом с лежавшей Галиной. Еще попытался укрыть Галю свободным концом. Случайно коснулся ее руки, которая была совсем холодной.

– Видишь, как замерзла! Сейчас я тебя согрею, моя пташечка…

Так бормотал Микроба, засыпая, все еще честно стараясь натянуть одеяло на Галюню. В конце концов его храп привычно разнесся по всему дому.

Пробудился Ванька на полу от громких голосов и холода. Рядом с ним, под скомканным в кучу одеялом, лежала Галина. Обнявшая ее под одеялом рука Микробы онемела от холода. Он поднял руку и с трудом начал разминать пальцы. Почему-то вокруг суетились Колька Голодок и соседка Катерина. Катерина возмущенно выкрикивала какие-то непонятные для Ивана слова:

– Я так и догадывалась, что этот пьяница угождал ей в постели! А покойница-то, видишь, тихоня тихоней, а до этого дела была вон какая охочая!

Голодок пытался остановить Катерину, в замешательстве повторяя:

– Ну что ты, Катя, право? Что теперь уже говорить, молчи! Откуда нам знать, как промежду них было?

Катерина не сдавалась:

– А чего тут знать? Душа на ладан дышала, а она – с мужиком, да еще на полу! Тьфу! Прости, господи!

Под эти вопли Микроба поспешил встать, его поразило слово «покойница».

О какой покойнице они говорят?! И что происходит? Почему Галюня лежит до сих пор и молчит?

Ванька рывком стащил одеяло с Галины, она неподвижно лежала с закрытыми глазами. Одна рука вытянулась вдоль тела, а другая, которую Микроба ночью пытался отогреть, как вылепленная из воска, покоилась на груди женщины. Он оглянулся вокруг, потом с одеялом в руках опустился на колени. Наклонившись над телом, взял ее восковую руку в теплые ладони и стал дышать на нее, как зимой в мороз, приговаривая:

– Сейчас, пташечка, я согрею тебе ручки, подожди немножко! Вот так, вот так!..

Катерина и Голодок в смущении замолчали. Потом Микроба вдруг вскочил и с криком: «Ты же еще подарок не видела!» – выбежал в прихожую. На столе стояли пустые бутылка и стакан, а рядом лежала Ванькина поделка. Он схватил ее, метнулся обратно, опять встал на колени и положил деревяшку на грудь покойницы рядом с застывшей рукой.

Катерина и Голодок в растерянности украдкой вытирали слезы. Микроба хотел рассказать, как сначала не получались фигурки, но на полуслове замолк. Он вдруг увидел горькие складки вокруг рта Галины. Их в последнее время не было… Он медленно поднял голову и, глядя на стоявшего рядом Голодка, ровно проговорил:

– А моя Галя умерла.

Потом, помолчав, добавил:

– А говорила, что будет сегодня борщ варить.

Затем, рассудительно забрав с груди покойницы деревянную поделку, поднялся и медленно вышел из дома.

Через два дня Галину Коломиец хоронили. Приехал сын Петька, Маня не смогла – осталась с детьми. Хоть Голодок и приказал Катерине молчать о подробностях смерти, слухи, да еще извращенные, бродили по селу. Видимо, дошли до Петра Алексеевича, иначе почему бы он предупредил Голодка, чтобы Микробы на похоронах не было!

Между тем Ванька в день похорон сидел за столом в своей хате и никак не мог напиться, тупо уставившись в наполненный стакан. Иногда переводил взгляд на фигурки и начинал гладить поделку руками.

Поздно вечером, в сумерках, пошел на кладбище. Свежую могилу нашел быстро. Присев на корточки, брал руками свежие комки земли и старательно размельчал их.

Он не помнил, сколько времени этим занимался. Потом поднялся и в недоумении оглянулся вокруг: он не знал, как жить. Неожиданно из его горла вырвался какой-то клокочущий звук и постепенно перешел в завывание. Совсем рядом, ему в унисон, протяжно завыла собака. Собачий вой отрезвил Ваньку, и он, протерев грязными руками мокрое лицо, побрел домой. Благо его хата стояла совсем рядом с кладбищем.

Петр Алексеевич забил горбылем окна и двери опустевшей хаты. Козу Моньку и кур забрали Манины родственники. Передал Петька через Голодка, чтобы Микроба забрал своих пятерых куриц и петуха. Не хотел Петр Алексеевич иметь с Ванькой ничего общего. Ванька забрал. Он делал все, что ему говорили. Только молчал. Казалось, это навсегда. Голодок жаловался:

– Совсем Иван бирюком стал! За целый день не услышишь от него слова!

Но однажды Голодок удивился – его помощник подошел к нему с блестящими от возбуждения глазами и заискивающе попросил:

– Николай, можно я возьму тот дубовый брус в кладовке? А ты высчитаешь у меня с зарплаты, хорошо?

Конечно же, Николай согласился. А Ванька вдруг ожил. На работу бежал ни свет ни заря, а вечером дотемна работал. Задумал Микроба сделать крест на могилу своей Галюни.