Дело не в генах. Почему (на самом деле) мы похожи на родителей - читать онлайн книгу. Автор: Оливер Джеймс cтр.№ 41

Между матерями и отцами наблюдались значительные различия. Уровень эмоционального «дискомфорта» (в форме апатии, потери аппетита и способности наслаждаться жизнью, мыслей о самоубийстве, длительного ощущения грусти и отчаяния) позволял прогнозировать несхожее обращение с детьми. То же относилось к гневу. Ни одна из этих эмоций не вела к дифференцированному обращению со стороны отцов, что вполне ожидаемо подчеркивает важность роли матери. В большинстве семей матери заняты заботой о детях (время, проводимое с детьми, а также активное взаимодействие с ними) больше, чем отцы. На плечи матери ложится больше задач, связанных с воспитанием (например, отвести в школу и забрать оттуда сына или дочь, записать к врачу). Одно только количество связанных с ребенком дел делает более вероятным наличие тенденции относиться к детям по-разному. Добавьте сюда дискомфорт или гнев, и вам будет легко понять, почему дифференцированное обращение со стороны матери оказывает более сильное влияние.

В ходе исследования также было установлено, что навешивание ярлыков чаще встречается в домах, где царит хаос (шум, отсутствие режима и порядка). Под влиянием стресса тенденции к дифференцированному обращению труднее контролировать и они усиливаются. В целом матери-одиночки чаще относятся к детям по-разному, чем в полных семьях, такое отношение усиливается при высоком уровне гнева. Одинокие матери обычно испытывают очень сильный стресс, не в последнюю очередь из-за нехватки времени и денег.

Когда были учтены все оценивавшиеся факторы, с их помощью удалось объяснить 17 % случаев дифференцированного воспитания. Но в данном исследовании не изучалась роль личной истории родителей. Вероятно, ее значимость очень высока: как мы увидим в следующей главе, существуют убедительные доказательства того, что черты характера передаются из поколения в поколение с помощью воспитания, а не генов. В семьях разыгрываются пьесы, и в роли сценариста в них выступает собственное детство родителей, на которое в свою очередь серьезно повлияло детство их родителей, и т. д.

Сознательно не хотеть ребенка – это крайность. Чаще родители просто недолюбливают или презирают некоторые черты характера конкретного ребенка, связанные с его полом, порядком рождения или, возможно, с тем, что он напоминает им о чувстве обиды, которое они носят в себе с детства. Ярким пример ребенка, ставшего жертвой навешивания ярлыков, – Пенни Лич, автор популярных книг о воспитании.

В 2003 г. я брал интервью у Лич для газетной статьи. Она рассказала, что была средней из трех сестер и отец больше любил старшую дочь. «Мы никогда не ладили. Он был предан моей старшей сестре до своего последнего дня. Для него она олицетворяла все самое прекрасное в девушке и женщине – и я тоже обожаю ее и считаю ее великолепной. Пожалуй, будь я мальчиком, он бы больше интересовался мной, но одной дочери ему было более чем достаточно, хотя спустя несколько лет он поладил с третьей».

Родители Лич развелись, когда ей было 12 лет, и пару лет она жила то с матерью, то с отцом и заботилась о сестре, которая была на семь лет младше. Младшая сестра «была по сути моим первым ребенком. Нас отправляли на поезде к папе, к которому мы обе не хотели ехать. Он никогда не был хорошим отцом, и там не было никого, кто заменил бы мать. В пять лет с этим трудно справляться. Если не можешь сделать так, чтобы твоя собственная мать была рядом, стать матерью кому-то другому – хорошая альтернатива. Я до сих пор злюсь за маму, хотя на самом деле это просто моя злость, прямая проекция». Иначе говоря, она чувствовала, что отец не любит ее, и справлялась с этим, заботясь о своей сестре, когда они жили у него (что можно охарактеризовать как «Я не в порядке, ты – да»).

Нелюбовь отца, возможно, усилила желание Лич помочь мамам и папам взглянуть на вещи глазами ребенка. Он был авторитарным родителем и считал, что взрослый всегда прав, в то время как ее мать гораздо лучше понимала детей. «Не позволяй ей спорить с тобой», – орал отец, имея в виду Пенни. «Как ей учиться, если нельзя спорить?» – отвечала мать.

Она вспоминает, что «мама была светом в моей жизни, очень-очень особенным человеком. Нельзя сказать, что она все разрешала, скорее была очень преданной, заинтересованной, умной, теплой». Вероятно, в своих книгах Лич занимает в спорах родителей сторону своей учитывавшей интересы детей матери.

Огонь негодования по-прежнему ярко горит. Когда ее спросили, что она думает о совете Джины Форд матерям грудных детей будить младенцев днем каждые два-три часа для кормления, чтобы обеспечить себе спокойный ночной сон, она ответила: «Если бы человека будили так в иракской тюрьме, мы бы назвали это пыткой. Хорошо заботиться о грудном ребенке значит реагировать на его потребности. Если вы не даете ребенку возможности почувствовать, что он голоден, попросить еды и испытать удовлетворение, насытившись, это не хорошая забота».

Нелюбовь со стороны отца, связанная с положением Пенни в семье и ее полом, повлияла на ее последующую теорию воспитания детей и подогрело страсть, с которой писательница следует ей. То же относится и к Джине Форд, бывшей акушерке и автору влиятельной книги «Довольный малыш», у которой я брал интервью для этой же серии статей.

Кто-то считает Форд сатаной, а кто-то спасителем современных матерей, но редко кого она оставляет равнодушным. В противовес тому, что говорят о ней критики, Джина подчеркивает, что суть ее подхода совершенно не в том, чтобы оставлять детей голодными или плачущими, все ее правила связаны с тем, чтобы потребности малыша удовлетворялись в первую очередь. В своих книгах она старается убедить в необходимости правил и режима в жизни как родителей, так и детей. Я попытался найти корни ее идей во время многочасовых бесед по телефону.

Она родилась 54 года назад на ферме на юго-востоке Шотландии и была единственным ребенком матери-одиночки. Ее судьба показывает, как может повлиять на человека тот факт, что он был единственным ребенком, насколько это может быть мучительным. Обычно мамы и папы вкладывают в старшего ребенка свои самые сильные убеждения, свои лучшие и худшие качества, но рождение последующих детей ослабляет родительское влияние. Если же вы единственный ребенок, мощь влияния родителей еще более растет. Это крайнее проявление роли, которую играет порядок рождения.

Отец Джины ушел из семьи вскоре после ее рождения, и мать с дочерью были так бедны, что даже жизнь рабочих казалась им роскошной. К счастью, на ферме сформировалась небольшая община, поэтому девочка не зависела полностью от матери, поблизости жили и другие родственники. Форд вспоминает, что была окружена любовью, и считает прошлую жизнь на ферме довольно спокойной. Однако у матери дела шли плохо. После родов ее с депрессией положили на два или три месяца в больницу, и в первый год жизни Джины мама долго отсутствовала. Форд с грустью вспоминает, что депрессия преследовала мать всю оставшуюся жизнь и та постоянно принимала транквилизаторы.

Хотя в своих книгах Форд призывает родителей приучать детей спать отдельно, сама она спала вместе с матерью до 11 лет. Затем мать снова вышла замуж, и у Джины появилась собственная кровать – факт, который сильно огорчил девочку. Форд напрямую связывает свою бессонницу – отличное качество для акушерки – с тем, что делила постель с матерью: она так и не научилась нормально спать одна. Не надо быть Зигмундом Фрейдом, чтобы связать этот опыт с призывами класть детей в отдельную кроватку, чтобы помочь им спокойно спать и установить четкие «границы». Убеждая нас в этом, она, возможно, старается обеспечить нашим детям сон, которого была лишена сама, и сделать так, чтобы у них не было нарушений сна во взрослом возрасте.