Фрося Коровина - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Востоков cтр.№ 3

«Проклятый колдун! — думал Никанор, шагая с медведем к реке. — Все знает!»

Впрочем, для того, чтобы угадать в нем пьяницу, не нужно быть колдуном. Достаточно одного взгляда в дряблое и мешковатое лицо.

По дороге к Тошне он то и дело украдкой посматривал на медведя.

— Слушай, а ты правда можешь говорить? — спросил Никанор.

— Угу, — ответил Герасим, не выпуская корзины.

«Ага!» — подумал пьяница, и в его голове начал зреть новый план.

Когда они дошли до столбика с лодкой, этот план созрел окончательно.

— Давай так, — сказал Никанор, отвязывая веревку. — Ты съешь одну девочку, а я тебе за это дам стольник. Идет?

Медведь поставил корзину на землю, посмотрел на пьяницу и вдруг так страшно заревел, что на Никаноре подпрыгнула кепка. Он сначала присел, потом сиганул в лодку и бешено заработал веслом, окатывая себя холодной водой. В результате путь обратно он проделал в два раза быстрее, чем путь туда.

Проводив лодку взглядом, Герасим подхватил корзину и скрылся в ельнике.

А на Папановской стороне Никанора уже ждал отец Игнатий. Он собирался плыть в город, чтобы пополнить запас свечей — папановцы тратили их в церкви на удивление много. С трудом священник высвободил весло из рук перепуганного Никанора и сел в лодку. Оглядев оттуда мокрую фигуру принципиального пьяницы, он грустно покачал головой.

Никанор думал, что сейчас отец Игнатий тоже скажет ему, чтоб он бросил пить. Но священник лишь вздохнул, оттолкнулся от берега и плавно заработал веслом, будто гладил им реку Тошню. А Никанор выжал воду из своей старой кепки и пошел домой.

Жил он на краю деревни, у дороги, в таком же плохо обустроенном, как и вся его жизнь, доме. Пройдя вечно раскрытую калитку и сени, куда Никанор непонятно для чего стаскивал со всей деревни разный хлам, он сел за неубранный после вчерашнего ужина стол.

Никанор немного посидел, раздумывая, а потом снял крышку со стоящей перед ним сковородки. Там пряталась муха. Увидев Никанора в мокрой кепке, она испуганно зажужжала и сломя голову полетела к окну. Пьяница проводил ее взглядом и подумал, что его никто не любит в этом мире, даже мухи. А Фросю любят все, поэтому наводить порчу на нее никто не станет. И тогда Никанор решил это сделать сам.

Он отодвинул сковородку, уперся локтями в стол и стал плохо думать о Фросе. Уж что-что, а нехорошо думать о людях Никанор умел. И постепенно над его неуютным домом с проржавевшей крышей и кривой трубой стало собираться едва заметное облако.

Как раз в это время по дороге шел местный кузнец Мелентий. Он возвращался из Полево, где работал по заказу. Увидев легкое облако над домом принципиального пьяницы, он нисколько не удивился, а только подумал, что Никанор затопил печь. Кузнец поежился, подумал, что теперь на улице действительно стало прохладнее, и пошел быстрее, мечтая о том, как придет сейчас домой и как жена накормит его горячим супом.

А облако повисело еще над домом Никанора, затем отделилось от кривой трубы и поплыло за кузнецом. Так оно миновало несколько домов, колодец и маленький сельский клуб, где по выходным пел местный хор под руководством отца Игнатия. Потом Мелентий свернул с дороги к своей избе, а облако, проплыв дальше, повисло над домом Федора Коровина. И никто в мире, увидев над высокой тесовой крышей чуть заметную дымку, не подумал бы, что на самом деле это черные мысли принципиального пьяницы Никанора.

Проснувшись следующим утром ровно в шесть часов, Аглая Ермолаевна как обычно первым делом вышла на балкон посмотреть погоду. Туристов, к счастью, не было. С холодами их вообще становилось меньше. Наверное, уезжали в Турцию и Египет.

С балкона на третьем этаже дома было видно почти все Папаново. Оно показалось Аглае Ермолаевне каким-то съеженным и нахмуренным. В такие дни его хотелось приласкать и накормить чем-нибудь вкусным. Только церковь стояла по-прежнему прямо и утыкалась головой в затянутое тучами тяжелое небо, словно не давала ему опуститься еще ниже. Потом Аглая Ермолаевна посмотрела в пространство над домом и увидела прямо над собой небольшое серое облако.

«Дождь будет» — подумала она и решила сегодня одеть Фросю потеплее.

Зябко кутаясь в шаль, старушка вернулась в светелку. В тот же самый момент в облаке что-то треснуло, сверкнула серая молния, и от крыши отвалился «конек». Переворачиваясь, он пролетел сквозь то место, где только что стояла Аглая Ермолаевна, сбил угол у деревянного козырька над крыльцом и воткнулся ушами в землю.

Ничего этого, однако, не заметив, хозяйка дома стала будить Фросю. Перечислив вещи, которые той надлежало надеть, так что получился целый гардероб, старуха отправилась в подклет на первом этаже, жарить оладьи. Фрося же полежала еще минуту в постели, но затем встала и хмуро посмотрела в окно. Если и вправду начнется дождь, на велосипеде уже не поедешь. Тогда придется топать до Полево шесть километров пешком, а потом еще столько же назад.

Нет, Фросе вовсе не тяжело было ходить до Полево. Она могла бы легко пройти туда-сюда несколько раз кряду. Просто дорога была ужасно скучной и шла между аккуратно разлинованных плугами полей, где к тому же сейчас уже ничего не росло.

Фрося со вздохом взяла расческу и тоже спустилась вниз. Заплетя русые волосы в две косички, она села за огромный стол. Затем придвинула к себе чашку с горячим чаем, макнула оладушку в сметану и стала завтракать, наблюдая за бабушкой.

При этом Фрося сонно думала, что вот живут они, две деревенские бабы, в прекрасном большом доме и никакие родители им не нужны. Пусть сколько угодно изучают свою любимую земную кору. Так-то вот!

Фрося отхлебнула еще чаю и обвела взглядом огромную кухню. Честно говоря, кухня тут, в подклете, появилась относительно недавно — лет шестьдесят назад. До этого на первом этаже находилась столярная мастерская, где работал сначала сам Федор Коровин, а потом его сыновья. И стол, за которым сидела Фрося, на самом деле был накрытым скатертью верстаком. А жили и кушали все тогда на втором этаже, в избе и в горнице. Причем Федор Коровин был настолько зажиточен, что поставил в доме сразу две печи: русскую, на которой можно спать, и «шведку», с железной плитой.

Продолжая жевать оладушки, Фрося размышляла о том, что, скорее всего, во времена ее прадеда «шведка» была таким же достижением техники, как сейчас микроволновка, и к нему, наверное, приходили соседи, подивиться на это чудо. Именно на небольшой «шведке» сейчас и готовила бабушка, а огромные русские печи на первом и втором этажах по большей части использовали для обогрева дома.

Фрося взяла еще оладушку, окунула в сметану и перевела взгляд с возившейся у плиты Аглаи Ермолаевны на русскую печь. По рассказам бабушки именно там, в печи, мылся Федор Коровин. Фрося много раз об этом думала, глядя в покрытое сажей печное нутро, но все-таки не могла себе представить, как он это проделывал. Насчет своего прадеда она не была уверена, а печка после этого наверняка становилась намного чище.