Скромный герой - читать онлайн книгу. Автор: Марио Варгас Льоса cтр.№ 83

— Очень рад, добро пожаловать. Фелисито Янаке, к вашим услугам. Пожалуйста, проходите.

Человечек закрыл входную дверь и через сумрачную прихожую провел их в гостиную, тоже полутемную, но все же в ней можно было разглядеть телевизор и полочку с компакт-дисками. Дон Ригоберто различил силуэт сидящей женщины. И тотчас узнал Армиду. Донья Лукреция опередила мужа, и теперь Ригоберто наблюдал, как его супруга с жаром обнимает вдову Исмаэля Карреры. Женщины разрыдались, словно две старинные подружки, которые увиделись после многолетней разлуки. Когда наступила и его очередь поздороваться, Армида прильнула к нему щекой для поцелуя. Ригоберто чмокнул и пробормотал: «Армида, как я рад видеть тебя живой и невредимой!» А она сказала: «Спасибо, что вы приехали! Бог вам за все отплатит, и Исмаэль тоже, где бы он теперь ни обретался».

— Вот так приключеньице, Армида! Полагаю, ты знаешь, что стала самой известной женщиной в стране и сейчас тебя ищут по всему Перу.

— У меня нет слов, чтобы поблагодарить вас за то, что вы здесь, в Пьюре. — Армида утирала слезы. — Мне нужна ваша помощь. Я больше не могла оставаться в Лиме. Эти заседания с адвокатами и нотариусами, эти встречи с сыновьями Исмаэля сводили меня с ума. Я нуждалась в спокойствии, чтобы немного подумать. Не знаю, что бы я делала без Хертрудис и Фелисито. Это моя сестра, а Фелисито — ее муж.

Из теней комнаты возник несколько странный силуэт. Женщина, облаченная в просторное ниспадающее платье, протянула им пухлую потную руку и приветствовала наклоном головы, не произнеся ни слова. Рядом с ней этот человечек — как было сказано, муж — выглядел совсем крохотным, почти что гномом. Он указал на поднос со стаканами и бутылками лимонада:

— Я приготовил вам попить, угощайтесь.

— Армида, нам о стольком нужно переговорить, что я даже не знаю, с чего начать, — произнес дон Ригоберто.

— Лучше всего начать с начала, — ответила Армида. — Прошу вас: садитесь, садитесь. Вы, наверно, проголодались. Мы с Хертрудис приготовили для вас ужин.

Когда Фелисито Янаке раскрыл глаза, был еще ранний рассвет, даже птицы не пели. «Сегодня», — подумал он. Встреча была назначена на десять, стало быть у него еще пять свободных часов. Фелисито не чувствовал никакой нервозности: он должен не выдать своего гнева и вообще говорить спокойно. Вопрос, который мучил его всю жизнь, скоро окончательно разрешится; воспоминания о нем будут понемногу растворяться, пока не исчезнут из его памяти.

Фелисито поднялся, раздвинул шторы и босиком, но в своей детской пижамке полчаса занимался гимнастикой цигун, медленно и сосредоточенно, как учил его когда-то китаец Лау. Он проделывал каждое упражнение с усилием, чтобы эти движения полностью занимали его сознание. «Я чуть было не утратил свой центр и все еще продолжаю его искать», — подумал Фелисито. Коммерсант сражался ради того, чтобы им вновь не овладела безнадежность. Он не так уж редко терял свой центр при той напряженности, которую обрела его жизнь после первого письма от паучка. Из всех объяснений, которыми когда-то снабдил его бакалейщик Лау насчет цигун — искусства, гимнастики, религии или чего-то иного, — Фелисито по-настоящему понял единственное: цигун — это «поиск центра». Лау повторял это на каждом занятии, прикладывая руки к голове или к животу. В конце концов Фелисито понял, что центр, который невозможно обнаружить, который он должен согревать круговыми движениями ладоней по животу — пока не почувствует, как оттуда изливается невидимая сила, как сам он становится текучим, — это не только центр его тела, но и нечто более сложное, символ порядка и спокойствия, пуп духа, который, если его точно определить и установить на правильное место, в последний момент (так понял Фелисито) даст ему ясное и спокойное осознание всей прожитой жизни. С недавних пор у Фелисито возникало нехорошее ощущение — даже уверенность, — что его центр сместился куда-то в сторону и жизнь его начала погружаться в хаос.

Бедный китаец Лау. Они никогда не были настоящими друзьями. Потому что для дружбы нужна возможность общаться, а Лау так и не выучил испанский, хотя почти все понимал. Но говорил он все-таки на странном подобии языка, и три четверти смысла в его речах приходилось угадывать. Точно так же изъяснялась и китаяночка, которая жила вместе с ним и помогала в лавке. Она, кажется, понимала, чего хотят покупатели, но редко осмеливалась обменяться с ними хоть словом, сознавая, что ее испанская речь — это полная бессмыслица, которую она сама понимает даже хуже, чем другие. Фелисито долгое время полагал, что эти двое — муж и жена, пока однажды, когда они уже сблизились на почве цигуна, Лау не объяснил, что на самом деле они просто брат и сестра.

Бакалейная лавка Лау находилась на самой границе тогдашней Пьюры, где возле Чипе город смыкался с песками. Беднее этой лавчонки и придумать было невозможно: лачуга из бревен рожкового дерева, крытая жестью, разделенная на две части — одна для магазина, с прилавком и самодельными полками, другая — где брат с сестрой жили, питались и спали. У них имелись курицы, козочки, какое-то время они даже держали свинью, но ее украли. Выживали они за счет водителей грузовиков, проезжавших в Сульяну или в Пайту и останавливавшихся, чтобы купить сигарет, лимонада, печенья или чтобы выпить пивка. Фелисито тогда жил неподалеку, в пансионе, который держала одна вдова, — до переезда в «Рожок» оставалось еще несколько лет. Первый раз, когда он подошел к лавочке китайца (утро только начиналось), он увидел Лау, распростертого на песке в одних только штанах, заголившего худосочный торс, занятого этими странными упражнениями в замедленной съемке. Фелисито стало любопытно, он задал вопрос, и китаец на своем карикатурном языке попробовал объяснить, что это такое — медленные движения рук и ног, неподвижность статуи, закрытые глаза и даже задержка дыхания. С тех пор, когда выдавалось свободное время, шофер забегал в лавку побеседовать с хозяином — если только можно назвать беседой объяснение с помощью жестов и гримас, которые дополняли слова и вместо непонимания вызывали общий смех.

Почему Лау и его сестра не общались с другими китайцами из Пьюры? Ведь в городе их было предостаточно: владельцы закусочных, кабачков и магазинов — некоторые из них вполне преуспели в своем бизнесе. Может быть, именно потому, что они занимали гораздо более высокое положение и не желали равнять себя с этим беднягой, который жил как дикарь, никогда не менял рваных засаленных штанов, а две свои рубашонки обычно носил нараспашку, сверкая костлявой грудью. Сестра его тоже была похожа на скелет — безмолвный, но при этом очень деятельный: именно она кормила животных, покупала воду и продукты в соседних лавочках. Фелисито так никогда и не узнал об их прежней жизни, как и почему они приехали в Пьюру из своей далекой страны и почему, в отличие от городских китайцев, они не смогли разбогатеть и жили так убого.

Основным средством общения между Лау и Фелисито сделался цигун. Поначалу шофер повторял движения китайца как бы играя, однако Лау не хотел переводить серьезное дело в шутку, он заставлял Фелисито прикладывать усилия и вскоре сделался его учителем — терпеливым, доброжелательным, понимающим; он сопровождал каждое движение, каждую позу малопонятными объяснениями на странном языке. И вот мало-помалу водитель заразился примером Лау и начал упражняться не только когда приходил в магазинчик, но и в пансионе вдовы, и в придорожных мотелях во время дальних рейсов. И ему начало нравиться это занятие. Оно помогало. Успокаивало, когда Фелисито нервничал, и придавало энергии, чтобы справиться со всеми трудностями грядущего дня. Цигун помог ему обрести центр.