Студентка с обложки - читать онлайн книгу. Автор: Робин Хейзелвуд cтр.№ 64

Парень в детском чепчике, ошейнике Питера Пэна и обтягивающих кожаных штанах хватает меня за руки. Мы приседаем, поднимаемся и снова приседаем в такт словам песни, пока она не кончается и свет не тускнеет. Несколько секунд тихо. Из боковых отверстий валит туман, задымляя воздух и вытесняя сигаретный дым в тонкие ленты, пока нам не начинает казаться, что мы плаваем внутри игрушечного стеклянного шарика. А потом…

— «Life is a myst-er-y…» ^[71]

Толпа ревет.

— Мадонна! — кричат девчонки.

Кейт глотает из их бутылки и передает мне.

— С днем рождения! — кричат они.

Парень с рыболовным крючком испускает бунтарский вопль и подбрасывает меня в воздух. Я смеюсь. Я парю. Мне девятнадцать уже почти целый день и наконец-то мне стало весело!

Мы танцуем, пока не покрываемся потом. Мы хотим пить, включают «Бэнглз», под которых не хочется танцевать, и мы отправляемся в ВИП-зону. Розовый свет меняется на фиолетовый. Я откидываю голову назад и чувствую, как по мне бегают фиолетовые зайчики.

— Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть со мной сегодня случится чудо! — шепчу я, только это звучит не как пожелание, а как предчувствие.

Кейт, Мадонна, водка — я снова верю в чудо. К тому времени как мы доходим до ВИП-зоны, я уже не сомневаюсь: сегодня что-то произойдет. Я точно знаю.

Но Кэри нет.

— Еще рано, — утешает меня Кейт и ведет к обитой бархатом банкетке, где сидит группа «Транквилл».

Я со всеми знакомлюсь. Айс целуется взасос с какой-то девушкой — двойником певицы Джоди Уотли. У Ноэля как-то лоскутами выбритое лицо и худое, недокормленное тело, как у всех рокеров. Зато его озорная ухмылка неотразима; к тому же он явно боготворит мою подругу. Кейт садится рядом с ним. Я втискиваюсь между ней и барабанщиком Литтл-Ти, коротышкой с оспинами на лице и толстыми кусками стали в каждой брови.

— Привет, — говорю я. — Как дела?

Литтл-Ти дергает меня за платье, словно это струна, и истерично смеется.

Ла-а-адно. Я решаю отправиться на обход ВИП-зоны. Народу много, укромных уголков — тоже. Я сую нос в каждый.

Окончательно поняв, что Кэри Коннери здесь и не пахнет, пытаюсь собраться с духом. Эмили, говорю я себе, это всего лишь мужчина, которого ты видела один-единственный раз. Вы даже не говорили. Сегодня у тебя день рождения! Тебе исполнилось девятнадцать! Ты оттягиваешься в клубе! Ты ВИП-персона!

На банкетке Кейт и Ноэль целуются. Как только включают новую песню, остальные члены группы хором издают стон и начинают подробную дискуссию о том, насколько лучше эта песня звучит в исполнении кого-то, о ком я никогда не слышала, в подвале дома в каком-то городе, где я никогда не была. Когда Кейт выныривает, чтобы глотнуть воздуха и шампанского, она сообщает мне кое-что об остальных ВИП-персонах. Вот тогда-то мой боевой дух окончательно иссякает. Парень из «Истэндеров» — что такое «Истэндеры»? ^[72] Играет с «Горящим копьем» ^[73] — а это что за чертовщина? Адам Энт ^[74] без грима? Приемная дочь Дайаны Росс? Дана Плейто? ^[75] Какая разница? Какая разница? Какая разница? Это не ВИП-персоны, это ничтожества! Ничтожества, которые занимаются ерундой. Ничтожества, которые идут в никуда.

За десять минут до полуночи я понимаю: даже если Кэри сейчас материализуется, уже поздно, я больше не хочу его видеть. Мои волосы развились, помада цвета фуксии размазалась. Нет, поезд ушел, а я в него явно не села, я отстала. Я сижу на красном бархате, поглощая шампанское и упиваясь своим горем. Тут Литтл-Ти вытаскивает меня из зала, чтобы что-то показать.

Оказалось, свою эрекцию. Он пока еще в брюках, но готов исправить положение.

— Нет, — говорю я.

Литтл-Ти обижается.

— Имел я тебя! — говорит он, что не совсем верно.

Тогда я и ухожу. Никто, конечно, не замечает. Я такое же пустое место, как и те, кто остается здесь.

Дома я в этом уже не сомневаюсь.

Остатки торта стоят в холодильнике, в плотном саване из полиэтилена. Я раскрываю блюдо и отрезаю от торта большой кусок. Взбитые сливки жидковаты. Сойдет.

Доев этот кусок, отрезаю следующий. Торт легко соскальзывает в желудок.

А потом я иду в туалет — тот, что внизу, чтобы ничего не было слышно — и сую палец в рот.

Ничего.

Сую палец глубже, но поперхиваюсь и пробую снова, дольше, пока, наконец, не возникают позывы. Вскоре в мятном розовом море плавают островки недожеванной малины.

И тогда я останавливаюсь. На глазах слезы, в пищеводе жжет. Кажется, рвота попала в нос. Я хочу вытошнить все, но не получается.

Даже этого я не могу! Я никуда не гожусь.

И все-таки что-то меняется. Кейт была права, когда сказала, что я добьюсь здесь успеха. Чем больше я худею, тем больше чаша весов склоняется в сторону работы. Я снимаюсь в костюмах для универмагов «Дебенхэмс», вечерних платьях для «Маркс & Спенсер» и в топах, что вполне логично, для «Топ шоп». Мой банковский счет пополняется, и я уже начинаю откладывать на учебу. И все-таки настоящего успеха я еще не увидела. У меня нет нового редакционного материала, а без этого я вернусь в Нью-Йорк со старым портфолио — лето в Лондоне, и никаких результатов.

— А теперь у меня будут собеседования с журналами? — спрашиваю я Сэм.

— Скоро будут, — отвечает она. — Очень скоро.

В середине июля я получаю самую лакомую работу этого лета, рождественскую рекламную кампанию для «Гархартс» — шикарного ювелирного магазина на Риджент-стрит. Заказ хорошо оплачивается, но, самое главное, его снимает Кип Максвейн, которого Сэм назвала самым знаменитым модным фотографом младше сорока, человеком, чьи работы украшали страницы и обложки «Харперс & Куин», «Мэри Клер», «Татлер» и множества других журналов.

— А он вообще какой? — спрашиваю я Марко, визажиста, полного мужчину с козлиной бородкой, пока он накладывает на мою кожу консилер.

— Кип? — Шлеп. Шлеп. Пауза. — Ты хочешь сказать, что никогда с ним не работала? — говорит Марко. — Тогда как ты получила этот заказ?

— От магазина.

Марко кивает — мол, понятно — и наклоняется ко мне, всматриваясь в крылья моего носа. Драгоценности означают снимки крупным планом. Если показывают лицо, нужно выщипать каждый лишний волосок, закрыть каждую пору, замаскировать каждый сосудик. И не дай бог выскочит прыщ, тогда тебя с позором пошлют домой. А простуда на губах может обойтись тебе в сорок тысяч долларов.