Студентка с обложки - читать онлайн книгу. Автор: Робин Хейзелвуд cтр.№ 28

Заберите меня отсюда…

Мы доходим до секции для посетителей, и я сажусь в кресло.

— Ты как? — одними губами спрашивает Луи.

Я хмурюсь.

— Хочешь чего-нибудь, Эмили? — спрашивает Байрон.

Чего, например? Тут пусто и голо.

— Нет, спасибо.

Байрон садится рядом со мной и кладет руки на стол, расправив ладони. У него длинные и ровные пальцы, унизанные кольцами-«хамелеонами», мода на которые отошла еще в семидесятых. Как выяснилось потом, Байрон называет их «кристаллами чувствительности».

На нем черная туника с развевающимися рукавами. Кожа цвета карамели, глаза — бархатные, темно-карие. Длинные ресницы, широкие брови, волнистые волосы, пухлые губы и широкий подбородок. Красивый? Да, но самая лучшая его черта — голос. Речь Байрона не звучит, а течет. Слова льются — гладкие, насыщенные, топленые. Как разогретое сливочное масло. Или шоколад.

— Дорогие мои, я знаю, у вас был нелегкий день, — увещевает нас он, — поэтому перейду сразу к делу. Я знаю, «Шик» пока не производит впечатления. У нас мало девушек. Готов поспорить, вы уже недоумеваете, зачем пришли.

Совершенно верно!

— Если позволите, я назову несколько причин. Я десять лет работал моделью, в основном здесь и в Милане. Потом работал агентом в «Элит» — сначала в мужском отделе, потом с девушками. Говорите об «Элит» что хотите, но Джон Касабланкас действительно произвел в модельном бизнесе революцию. До него агентства были обычными модельными курсами, а вы, модели — девчонками, которые зарабатывали себе на карманные расходы. Теперь вы заключаете контракты с профессионалами, и речь идет о серьезных деньгах. Я вижу это — я вижу разницу. Я понимаю, как увеличить вашу ценность до максимума, как вас продавать по-настоящему. Это у меня в крови.

Я подаюсь вперед. Совсем недавно я читала биографическую статью о Джоне Касабланкасе в журнале «Нью-Йорк», которую маме переслала какая-то добрая подруга из женского приюта. В этой статье сорокапятилетний агент говорил о своих отношениях с шестнадцатилетней Стефани Сеймур выражениями вроде «Она дает мне силы» и «Передо мной открылись новые двери». Мама еще заявила: «Если хоть одним глазком глянешь на этого типа, отправлю тебя учиться в местный колледж». Байрон продолжает мурлыкать:

— С другой стороны, я никогда не забуду, что значит быть моделью и ходить на кастинг за кастингом, где рассматривают каждую страничку твоего портфолио и заглядывают в каждую пору, а ты терпишь и думаешь, стоит ли оно того. Я помню и то, что даже когда оно того стоит, страхи не исчезают, появляются новые. Начинаешь задумываться, правильно ли ведут твои дела, хорошо ли тебя рекламируют, получаешь ли ты достаточно денег за недолгий отпущенный природой срок.

Я отношусь к своим моделям, как тренер — к профессиональным спортсменам. Не спортивный агент, нет, тренер. Потому что мы с тобой, Эмили, в одной команде — во всяком случае, я на это надеюсь… — Байрон впивается пальцами в стол и пристально смотрит мне в глаза. — Эмили Вудс, мне не нужно смотреть ваши фотографии, чтобы сказать: я хочу вас представлять. Я чую это нутром. И я вам обещаю: если вы дадите мне эту возможность, я посвящу все время и силы продвижению вашей карьеры. Я буду вашим партнером на каждом этапе пути, от переделки портфолио до заключения первого контракта. И только так — только так выиграем мы оба. — Он безмятежно улыбается, складывает ладони и склоняет голову. — Так как? Мы на одной волне?

Я несколько раз моргаю, потом выпрямляюсь. Йоговские штучки Байрона меня очень раздражают, а значит, мы не совсем на одной волне. И все же он говорит разумно — да что там, просто здорово! Впервые с тех пор как мы приехали в Нью-Йорк, я широко улыбаюсь. Мне нравится то, что предлагает Байрон. Мне нравится Байрон.

Через несколько минут, когда Байрон просматривает мое портфолио, мы уже как будто договорились. Он спрашивает меня про университет совершенно по-приятельски.

— У меня сегодня первая встреча с ребятами, — небрежно бросаю я.

— Ну, я бы очень хотел сводить вас с Луи на ужин.

— Не могу, встреча довольно рано. Кстати…

Я копаюсь в своем захламленном рюкзаке в поисках клочка бумаги с объявлением, и на стол выпадают самые разные предметы: ежедневник, фотоаппарат, подставка под стакан из нового «Хард-рок кафе» в Чикаго, минералка, футляр для солнечных очков…

— А очки ничего! — говорит Байрон, открыв футляр.

Не могу устоять.

— Мне их подарила Лейла Роддис!

Очки падают на стол.

Байрон вскакивает и возмущенно тыкает пальцем в Луи.

— Попробуй только сказать, что возил ее к Марку Голду! — визжит он.

— Ей нужен был агент на Западном побережье, Байрон. Ничего личного, — ровным голосом отвечает Луи, хотя я замечаю, что он заливается краской до самой шеи.

Это замечаю не только я.

— Врешь! — Байрон переступает с ноги на ногу. Хрустальный кулон качается взад-вперед, взад-вперед. — И не говори мне, что она искала клиентов в Эл-Эй! В Эл-Эй нет клиентов — вся индустрия моды здесь! Какого хрена ты послал ее к этому озабоченному унюханному гетерокобелю?

Хм, раз пошла такая пьянка, я тоже не против услышать ответ.

— Спокойствие! — Луи обращается к нам обоим.

— Нет, это ты успокойся! Подумать только! Я уже несколько месяцев звоню тебе насчет Эмили…

Месяцев?!

— …а ты меня накалываешь, ты… проститутка!

— Не смей называть меня проституткой! — кричит Луи и тоже вскакивает. — Ты просто злишься, что этот «озабоченный унюханный гетерокобель» представляет Лейлу! Ты ее упустил, а он подобрал… Забудь, твой поезд давно ушел!

Ого. Две пары рук уперлись в боки.

— Э-э… Давайте не будем переходить на личности! Мы ведь не хотим, чтобы ситуация вышла из-под контроля, правда? — мямлю я.

Неужели я и вправду думаю, что могу их успокоить? Две пары глаз поворачиваются ко мне.

— Главное, что я уже здесь…

Главное то, что они вот-вот начнут выцарапывать друг другу глаза.

— И вообще, у меня не сложилось с Марком, он показался мне… — Каким? Каким? — Грубым, — заканчиваю я и жестом отметаю не только Марка, но и всех мужчин, имеющих наглость оставаться гетеросексуальными.

Байрон закусывает губу и угрюмо смотрит на свои «кристаллы чувствительности», которые теперь горят грязно-оранжевым.

— …Я приехала на Восточное побережье, и мне нужен агент именно здесь. И я обожаю Нью-Йорк!

Я не сомневаюсь: последняя фраза должна сотворить чудо.

Несколько секунд оба молчат. Потом Байрон медленно, дрожащим от гнева голосом произносит:

— Ты ведь знаешь, что дело совсем не в Лейле, а в твоей доле.

— Неправда! — кричит Луи.