Лабиринты - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Дюрренматт cтр.№ 42

– Потрясающе! – изумляется Мани.

– При использовании навозоуборочной техники типа скрепер, – продолжает Лафриген, – навоз, перемешанный с наполнителем, то есть с соломой и остатками корма, проталкивается скребком по траншее и перемещается на транспортер с цепной передачей, который и транспортирует навоз из коровника непосредственно в навозохранилище. Однако в последние годы все более важную роль играет смывное навозоудаление, ибо трудовые затраты в данном случае еще меньше. При таком навозоудалении отпадает необходимость в подстилке. Вровень с полом стойла прикрепляется решетка. Прошу подойти поближе! Под решеткой находится желоб, имеющий небольшой наклон и проходящий к резервуару, выражаясь точнее, к навозной яме, расположенной за пределами коровника.

– Давно пора смыть этого балаболку в навозную яму, – объявляет Херменли Цурбрюгген громогласно, но на оберландском диалекте, которого Лафриген не понимает.

– Собственно навоз и моча животных, стекая по желобу, превращаются в однородную массу, – разъясняет Лафриген. – Обратите внимание: коровы лежат не на соломе, а на хорошо изолированном полу. Пол может быть пластиковым, деревянным или даже фаянсовым. Тем самым значительно упрощается поддержание чистоты в стойлах, а равно и борьба с возбудителями опасных болезней. Поскольку животные содержатся в чистоте, постольку производство молока становится более гигиеничным.

– Про коров-то трещит без умолку, а сам поди телка от козы отличить не сумеет, – закуривая сигару, ворчит Хегу Хинтеркрахен.

Фон Лафриген впадает в назидательный тон:

– Наряду с механизацией коровников навозоудаление имеет величайшую важность, ибо навозоудаление, осуществляемое вручную, является весьма трудоемким процессом и представляет собой далеко не самое приятное занятие сельских тружеников. Навозная жижа, самотеком поступающая в траншею, при дальнейшем хранении дает осадок: конкреции, имеющие значительную массу, оседают на дно, прочие, сравнительно более легкие, частицы остаются на поверхности, где образуют так называемые бляхи и лепехи. По этой причине навозную жижу надлежит перемешивать, с каковой целью применяется перемешивание механическое, пневматическое и гидравлическое.

– Все это прекрасно, – подает голос Мани, зажатый с боков трактирщиком и Оксенблуттом, – но мне бы на трактор взглянуть. – Это, говорит он, важнее всего, трактор его мечта, а что до новых коровников, так это дело еще обмозговать нужно, вот обзаведется он трактором, тогда и подумает о новых коровниках.

– Прошу за мной! – Через луг с пластмассовой коровой и народным оркестром Лафриген ведет своих слушателей в павильон сельскохозяйственной техники. Где-то распевает мужской хор. Утирая пот со лба, Лафриген приступает к очередной лекции:

– Важнейшей сельскохозяйственной машиной современного крестьянского хозяйства является тягач. Помимо исполнения тягачом своей главной функции – тяги, тягач все чаще используется также для электропитания других подсоединенных к нему, тягачу, машин.

– Эх, кабы понимать чуток получше этот ученый да культурный немецкий язык, – хмуро вздыхает Рес Штирер.

– И чего приставили к нам этого ненашенского паршивца, – ничуть не стесняясь, в голос ворчит Луди Гайсгразер. – Что-то не слыхал я, чтобы хоть какого швейцарца звали «фон Лафриген».

А старик Гайсгразер, который тоже притащился в павильон техники, брюзжит, мол, Швейцария катится под откос.

– Мощность отбирается благодаря наличию вала отбора мощности. У современного тягача названные валы отбора мощности наличествуют в количестве трех штук, каковые служат для приведения в действие рабочих органов прицепных и прочих орудий. Крутящий момент валу отбора мощности передает первичный или промежуточный вал коробки передач либо непосредственно вал двигателя. У данного тягача имеются два задних вала отбора мощности, служащих для приведения в действие прицепных орудий, и один передний вал отбора мощности, служащий исключительно для приведения в действие косилки.

– Хорошо бы посмотреть косилку, только мне нужна такая, которая сможет работать в нашей долине, – говорит Мани. Рейфу и трактирщик крепче стискивают его, опасаясь, как бы чего не вышло. Потом все осматривают технику, которую можно прицепить к трактору и привести в действие, отбирая у него часть мощности, а также домкраты, плуги и разные приспособления для работы на горных склонах.

– Смотрите, вот такой купите, – наказывает Мани своим сыновьям Ёггу и Алексу. Потом все покидают и Лафригена, и территорию выставки. Возвращаясь на станцию, они по дороге заглядывают в «Монах», но там празднуется столетие Оберландского общества друзей народного костюма; они обходят по очереди «Конфедерат», «Лев», «Эйгер», «Юнгфрау», «Блюмлисальп», «Вильдштрубель» и «Лесовик». Везде битком; они держат путь на станцию железной дороги, однако ноги приводят их снова к «Монаху». А тут и Кристина Эллиг, жена председателя костюмного общества, выходит на террасу – увидев их, она кричит на всю Вокзальную:

– Да там никак Рес Штирер!

И вот все они уже танцуют в большом зале «Монаха». Зему, Миггу Хакер и Херменли Цурбрюгген скачут как с цепи сорвавшись, от них не отстает Рес Штирер, а Мани, зажатый с боков трактирщиком и Рейфу, спереди – краем стола, на котором литр красного, и сзади стеной, стиснутый так, что едва может пошевелиться, смотрит на Реса Штирера, дивясь тому, что толстяк, оказывается, еще способен так лихо отплясывать. Когда к этой троице подходит Кристина – узнать, отчего это они сидят точно просватанные, – трактирщик успокаивает ее: просто, говорит он, Дёфу Мани неважно себя чувствует, а они с Рейфу сидят просто за компанию, как-никак старые друзья, и поднимает стакан:

– Твое здоровье, Дёфу!

Тут Кристина интересуется, как поживает Клери.

– У нее все хорошо, – отвечает Дёфу Мани.

Тут в «Монах» приходят из «Эйгера» несколько крестьян из Нижнего Флётигена, с ними и внебрачный сынок Эмми Хинтеркрахен, проживающий в Среднем Лоттикофене. Они уже здорово залили глаза, начинается дикая потасовка с оберландскими друзьями народного костюма, потом из «Блюмлисальпа» подваливают парни, приехавшие сюда из Нижнего Лоттикофена, драка разгорается все жарче. Кто-то, запустив в Рейфу Оксенблутта пивным жбаном, попадает ему прямо в лоб, а Рейфу хоть бы что – даже не шевельнулся, даже кровь со лба не вытер. «Только чтоб без полиции, – думает он, – только чтоб без полиции». Однако дело оборачивается гораздо хуже. Сверху, из малого зальца спускаются Этти, депутат Совета кантонов, да чего там! – просто Херду Этти, он же вырос в Верхнем Лоттикофене, за ним член правительственного совета, регирунгсрат Шафрот и председатель общины Эмиль Мюттерли. Все застывают в оцепенении – верхне-, средне– и нижнелоттикофенцы, еще бы, им оказана небывалая честь.

– Деретесь? Ну, продолжайте, продолжайте на здоровье, – говорит депутат Совета кантонов.

В зале смеются. Кто-то кричит:

– Супер-Этти!

Все рассаживаются по местам. Праздник народного костюма продолжается, вот только депутат, регирунгсрат и председатель общины садятся аккурат напротив трактирщика, Рейфу и зажатого между ними Мани. Хозяин «Монаха» самолично обслуживает высоких гостей, заказавших бутылку дезале. Депутат Совета кантонов, лет под сорок, эдакий деревенский крепыш – так кажется на первый взгляд, однако он самый преуспевающий адвокат и самый ловкий политик во всем кантоне, – спрашивает у сидящей напротив троицы, откуда те приехали, – мол, сдается ему, что они не здешние.