Звездный зверь - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Хайнлайн cтр.№ 34

Он собрался уходить, в то время как сын с матерью сидели, не глядя друг на друга. У двери он остановился.

— Мистер Стюарт?

— Да, мистер Перкинс?

— Не сделаете ли вы мне одолжение? Сделайте как можно скорее записи Ламокса, цветное стерео-видео со звуком, если получится. Я пришлю сюда профессиональных операторов — но могу не успеть. Знаете, будет действительно стыдно, если о нем не останется никаких увековечивающих его научных документов. Так что сделайте, что сможете, — и он снова повернулся к выходу.

Джон Томас проглотил слезы и вскочил со стула.

— Мистер Перкинс, вернитесь!

Несколько минут спустя он уже подписывал купчую. Его рука подрагивала, но подпись была четкой и законной.

— Теперь, миссис Стюарт, — вкрадчиво сказал мистер Перкинс, — не поставите ли вы подпись тоже, вот здесь, в графе «Опекун»… Благодарю вас! О да! Я должен вычеркнуть вот эту часть о решении вопроса о возмещении иска за ущерб: у меня нет с собой наличных денег. Я прибыл сюда, когда банки уже закрылись, так что передам вам некоторую сумму для скрепления обязательства, а остальное мы уладим перед тем, как мы повезем к себе этот экземпляр.

— Нет, — сказал Джон Томас.

— Э-э-э?..

— Я забыл сказать. Музей может решить вопрос с иском, поскольку я сделать этого не могу, и, в конце концов, все это сделал Ламокс. Но я не собираюсь брать никаких денег. Я буду чувствовать себя Иудой.

— Джон Томас! Я не позволю тебе… — закричала его мать.

— Лучше не говори об этом, мам, — сказал он опасливо. — Ты же знаешь, какого мнения обо всем этом был отец.

— Кхгмм! — мистер Перкинс громко прочистил горло. — Я оформляю на какую-то условную сумму, чтобы договор имел силу… Больше не буду задерживаться. Судья О'Фаррел сказал мне, что он ложится спать в десять. Миссис Стюарт, я считаю, что Музей взял на себя обязательства, связанные с моим недавним предложением. Мистер Стюарт, я покидаю вас… Этот вопрос вы решите со своей мамой без меня. Спокойной ночи вам всем.

Он засунул купчую в карман и быстро вышел.

Час спустя, утомленные и раздраженные, они все еще сидели друг перед другом в общей комнате. Джон Томас позволил уговорить себя согласиться на то, что деньги возьмет мать, пока они не потребуются ему. Он согласился, рассчитывая получить разрешение устроиться на работу по уходу за Ламоксом.

Но мать отрицательно покачала головой.

— Об этом не может быть и речи. В конце концов, тебе надо поступать в колледж. Ты не сможешь взять этого зверя с собой. Так что в любом случае ты не мог рассчитывать, что он всегда будет с тобой.

— Но я думал, что ты будешь заботиться о нем так, как ты обещала это папе. А я виделся бы с ним по выходным.

— Не приплетай сюда отца! Я наконец-то могу сказать тебе, прямо сейчас, что давно уже решила: в тот самый день, когда ты поступишь в колледж, этот дом перестанет быть зоопарком. Нынешнее происшествие просто приблизило эту дату на несколько дней.

Джон Томас уставился на нее, неспособный сказать что-либо.

Некоторое время спустя она подошла и положила руку на его плечо.

— Джонни? Джонни, дорогой…

— А?

— Посмотри на меня, дорогой. Мы наговорили друг другу много горьких слов, и я сожалею, что они были сказаны. Уверена, ты не хотел говорить их. Но мама думает только о твоем благополучии, ты же знаешь об этом. Не так ли?

— Да, знаю.

— Это все, о чем только и думает мама: как будет лучше для ее взрослого мальчика. Ты молод, а когда человек молод, важными ему кажутся вещи, которые таковыми не являются. Но когда ты вырастешь, то поймешь, что мама знает лучше! Разве ты этого не понимаешь?

— Да… мам, насчет той работы. Если бы я мог хотя бы…

— Пожалуйста, не надо об этом, дорогой. У матери уже голова раскалывается от боли. Давай больше не будем говорить об этом. Хорошо выспись, и завтра увидишь все по-другому. — Она поцеловала его и погладила по щеке. — Спокойной ночи.

После того как она ушла, Джон Томас еще долго сидел, пытаясь во всем разобраться. Он знал, что должен чувствовать себя лучше. Он спас Лами. Ведь так?

Но он не чувствовал облегчения, а ощущал себя как животное, которое оторвало себе ногу, чтобы вырваться из капкана — потрясенным и несчастным, а не успокоенным.

Наконец он встал и вышел во двор посмотреть на Ламокса.

Джон Томас оставался с Ламоксом недолго, поскольку сказать правду заставить себя не смог, а больше говорить было не о чем. Ламокс чувствовал, что мальчик расстроен, и пытался расспрашивать его. Наконец Джон Томас взял себя в руки и сказал:

— Ничего не случилось, говорю тебе! Замолчи и ложись спать. И смотри, чтобы оставался у меня во дворе, а то я ноги тебе переломаю!

— Да, Джонни. Мне и самому не понравилось выходить наружу. Люди вытворяют всякие странные штуки.

— Теперь помни об этом и больше так не делай.

— Не буду, Джонни. Честное слово.

Джон Томас вошел в дом и лег в постель. Но заснуть не удавалось. Спустя некоторое время он встал, набросил одежду и поднялся на чердак. Дом был очень старый и имел настоящий чердак, на который поднимались по приставной лесенке через люк в чулане на верхнем этаже. Раньше туда вела лестница, а когда на крыше устроили посадочную площадку, это пространство понадобилось для установки лифта.

Но чердак при этом сохранился, и теперь это было личное владение Джона Томаса. Его комнату мать иногда убирала, хотя это было его обязанностью, — и тогда могло случиться все, что угодно. Могли потеряться бумаги, они могли быть уничтожены или даже прочитаны, поскольку мать полагала, что между родителями и детьми не должно быть секретов.

Поэтому все, что касалось только лично его, он держал на чердаке, — мать никогда туда не заглядывала, поскольку от лестницы у нее кружилась голова. Здесь была маленькая, почти без доступа воздуха, очень грязная комнатка, которую ему полагалось использовать только как хранилище. Ее действительное применение было самым различным: несколько лет назад он разводил здесь змей; здесь же он держал небольшую коллекцию книг, какая есть у каждого мальчика в его возрасте и которую он не обсуждает с родителями; у него был даже телефон: звуковое удлиннение обычного видеофона, который стоял в его спальне. Этот телефон появился как практический результат изучения физики в старших классах школы, и ему пришлось изрядно потрудиться, поскольку проводку нужно было делать только тогда, когда матери не было дома, и так, чтобы она ее не заметила. И еще ее надо было сделать так, чтобы техники компании ее не обнаружили.

Этот телефон работал, хотя и был сделан не по правилам. Джон Томас добавил вспомогательную цепь, которая включала лампочку предупреждения, если кто-либо снимал трубку и подслушивал на каком-либо другом аппарате в доме.