Потом и кровью - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 24

– Как раз таки соперник, Машенька, – твердо заметил король. – И самый для нас опасный.

Магнус, точнее Леонид Арцыбашев, прекрасно знал, что говорит. В той, нормальной, истории именно Стефан Баторий будет избран королем Речи Посполитой. Деятельный, умный… ярый враг Ивана Грозного. И его ливонского вассала.

– Из-за Стефана турецкие уши торчат, – тихо продолжил Магнус. – На этом-то и сыграем. Слухи раздуем, сплетни: мол, кто за Стефана – тот турок выбирает. Со Стефаном обязательно турки придут, по всем городам сядут, храмы христианские разрушат… Мариацкий костел в Кракове живенько в мечеть превратят. А уж о налогах и говорить нечего!

– А ты у меня умный… всегда знала, – опустив голову на плечо супруга, Маша потерлась щекой.

Магнус обнял жену и улыбнулся:

– Я тут как раз и слоган придумал. Пусть по площадям покричат. Вот, послушай: «Кто выбирает свободу, тот выбирает Магнуса!», «Кто хочет турок, тот хочет султана Батория на польский трон!». Магнус – свобода! Стефан – турки. Что еще?

– Юхан – скряга! – засмеялась Машенька. – А сын его, Сигизмунд… Мелкий скупердяй – вот как! И эти все… конюхи, Костки и прочие – мелочь крысиная! Позор, а не короли. Мы же – древнего рода, нас на трон не стыдно! Все права имеем.

* * *

Посланник свободного прусского герцогства барон Аксель фон Зеевельде задержался в Оберпалене еще на пару недель: открыто волочился за баронессой Александрой. Надо сказать, юная вдовушка и сама давала к тому немало поводов, оставив в замке новоиспеченного управляющего – молодого Эриха, давно влюбленного в свою владетельную хозяйку по самые уши. Сашка это прекрасно знала и пользовалась. Сказать по правде, Эрих ей и самой нравился, но… паж – это паж, тем более из бедных ливонских дворян, у которых все имущество – старая кляча да шпага. У Эриха, кстати, даже и клячи не было. А тут – нате вам, барон! Прусский посланник. Настоящий аристократ, причем отнюдь не зануда, а нрава самого что ни на есть веселого. Вдобавок приятной наружности, что тоже немаловажно. Облик барона несколько портила большая родинка на левой щеке, но на такие мелочи Сашка не обращала внимания.

Юная баронесса не то чтобы всерьез увлеклась посланником, однако ей льстило быть предметом самого искреннего обожания со стороны столь знатной и принятой во многих королевских дворах особы – ей, бывшей новгородской шлюхе, «гулящей», в иные времена продававшейся и за полкалача. Уличной девке, которую никто и за человека-то не считал! А тут…

На очередном балу, устроенном королевой Марией в честь какого-то семейного праздника, Аксель фон Зеевельде вновь танцевал с Александрой фон дер Гольц. Его горячая рука трепетно сжимала узкую ладонь юной вдовушки, губы без устали шептали слова восхищения.

– Вы столь обворожительны, моя баронесса, что я… что мне… у меня даже нет больше слов! Ах, как же я рад, что здесь, в дальнем и забытом Богом уголке, случайно отыскал столь дивный цветок. Ваши жемчужные очи сразили меня наповал, моя баронесса! Если б вы только знали, как мне хочется остаться с вами наедине, шептать слова любви, чувствовать запах ваших волос, гладить вашу нежную кожу…

– Могу пригласить вас в гости, любезный барон, – Сашка откровенно млела, за ней еще никто так не ухаживал. Было о-очень приятно!

– Нет, нет, не надо в гости, – тут же запротестовал фон Зеевельде. – Знаете, мне кажется, мой визит может скомпрометировать вас… Вот, если б мы встретились тайно, в какой-нибудь лесной заимке или на хуторе, чтоб никто не знал. Представляете: проливной дождь, промозглая осень… И горящий в очаге огонь! И мы… двое… подле друг друга… Милая баронесса! Если б я… если б я вдруг отыскал подобное место, вы согласились бы?.. Нет, нет, не сердитесь – всего лишь посидеть. Поболтаем, выпьем вина… всего лишь.

Сашка томно опустила веки. В конце концов, а почему бы и нет? Ведь барон такой милый, приятный… вот только глаза… Смотреть прямо в глаза считалось не очень приличным, но взгляд барона, украдкой перехваченный девушкой, ей немного не нравился. Так обычно смотрели торговцы лошадьми… на лошадей и смотрели. Вот именно так. Впрочем, что там взгляд, когда у барона такой голос! Обволакивающе-вкрадчивый, бархатный, томный…

– К вашим очаровательным глазкам пойдет жемчужное ожерелье… я подарю его вам. Чуть позже…

– Как вы милы, барон!

Прусский посланник, впрочем, нравился не одной только Александре. Жеманная красотка Элиза фон Бексенгаузен, нервно накручивая на палец свои белокурые локоны, не сводила с барона взгляда и даже пару раз попыталась отбить у соперницы менуэт. Один раз даже получилось – Аксель фон Зеевельде потанцевал с ней. Чуть-чуть… А потом опять ушел к вдовице!

Вот ведь почему так устроен мир? – покусывая губы, злилась Элиза. Столь несправедливо. Почему этой рыжей выскочке – все! И богатство, и замок, и титул… теперь вот еще и барон. И это при том, что у Александры связь с собственным юным пажом – об этом судачили многие. Ну, ладно – паж, ладно и барон. Но ты хоть поделись, имей совесть! Не забирай себе всего без остатка, дай и другим. Один танец с тобой, другой – с другими… Шлюха! Ах, как есть – шлюха. Недаром ее хотели наследства лишить. И что-то болтали про колдовство – явно недаром.

– Эй, парень, – улучив момент, Элиза подозвала слугу, разносившего напитки и яства. – Видишь ту парочку, во-он, в углу?

– Те, что на диванчике, госпожа?

– Принеси им вина… только не говори, что от меня.

– Слушаюсь! Всенепременно.

– А заодно послушай, о чем они там говорят. О чем сговариваются. Сможешь?

– Ну-у… – парнишка задумался.

– На вот тебе монетку, – обворожительно улыбнулась дама. – И помни: можешь заработать еще.

– Постараюсь, моя госпожа. Постараюсь!

Отвесив поклон, слуга довольно сверкнул глазенками и поспешил к дивану, к той самой парочке.

– Не изволите ли немного вина, господа?

– Вино? А пожалуй, пожалуй…

– И еще, я посоветовал бы вам пересесть поближе к камину, мои господа. Его хоть сейчас и не топят, однако вскорости откроют во-он то окно и будет сильно дуть.

– Ишь, заботливый… Верно, хочет монету, – отвернувшись и не обращая больше никакого внимания на слугу, мужчина что-то зашептал красивой рыжей девчонке – баронессе фон дер Гольц.

А ведь мог бы и бросить монету! Раз уж пообещал… почти. А если б дал две монетки, а лучше три, то слуга тут же бы и рассказал все о той вредной дамочке – Элизе фон Бексенгаузен. Рассказал бы да уж поведал бы о ее просьбе. Но раз не дали…

Сказав мажордому Петеру, что отправится в подвал за вином и капустой, хитрый служка примостился у каминной трубы, слушая все разговоры озабоченной парочки. Весьма пикантные разговоры, надо сказать.

«…осень… дождь… ваши чудесные очи… поцелуи… одни… Я знаю одно чудесное местечко… Здесь, неподалеку, на берегу лесного озера… там, говорят, изумительно красивые клены… хозяин – чудесный человек».